Фото: Михаил Терещенко, ТАСС. Сайт Президента РФ
.
КШ
На заседании СПЧ обсудили правила дорожного движения и противостояние с НАТО.
Накануне отмечаемого 10 декабря Дня прав человека президент России Владимир Путин встретился с членами Совета по правам человека (СПЧ). Такие встречи проходят ежегодно, так что можно вспомнить, как они проходили в годы, когда СПЧ возглавляла Элла Памфилова, ныне руководящая Центризбиркомом. Тогда в состав президентского совета входили правозащитники и представители НКО, многие из которых сегодня признаны иноагентами и проживают в эмиграции.
В те годы ключевыми темами для СПЧ были нарушения на выборах, права призывников, ограничения для СМИ, исполнение решений Европейского суда по правам человека в Страсбурге (ЕСПЧ), да и в целом сотрудничество с Западом в сфере защиты прав человека. И, надо сказать, запрос у общества на такое все же существовал. Не зря, в частности, люди стояли в очередях, чтобы работать наблюдателями на выборах и фиксировать нарушения. К слову, именно тогда российские законодатели вернули прямые выборы губернаторов и одномандатные округа на выборах в Госдуму.
Теперь же символично, что накануне Дня прав человека пленум Верховного суда признал утратившим силу свое решение о применении Европейской конвенции о защите прав человека. То есть в России после выхода из Совета Европы не будут ссылаться на решения, принятые ЕСПЧ, которые ранее вели к пересмотру судебных дел и даже выплатам компенсаций.
Можно сказать, что в нашей стране формируются новые смыслы в защите прав человека, которые еще с 1990-х годов были основаны на европейских ценностях. Причастность к ним Россия как раз и подтвердила вступлением в Совет Европы.
Однако возникает вопрос о том, сохранилась ли на самом Западе та, основанная на европейских ценностях, система прав человека? Ну, скажем, как соотносится с защитой прав человека откровенная дискриминация по паспорту? А ведь помимо репрессий в отношении русскоязычных в Литве, Латвии и Эстонии, можно вспомнить, что некоторые европейские университеты не принимают российских студентов (в лучшем случае, на отдельные специальности, а в худшем — вообще не пускают на порог). И это несмотря на то, что дискриминация запрещена как раз той самой европейской правозащитной конвенцией.
И если ранее на российско-германском форуме «Петербургский диалог» немецкие правозащитники рассказывали, как при их участии был отменен призыв в армию, то сегодня канцлер ФРГ Фридрих Мерц, несмотря на 20% рейтинга, пытается призыв восстановить.
Не менее интересные события происходят и в США, где звезды Голливуда, опасающиеся монополизации кинорынка, написали письма в Конгресс против сделки, в рамках которой стриминговый сервис Netflix за $82,7 млрд покупает компанию Warner Bros. (и заодно своего прямого конкурента — сеть платного телевидения HBO). Правда, под письмом нет подписей, потому что даже маститые актеры и режиссеры боятся репрессий.
Можно констатировать, что выстроенная после окончания «холодной войны» европейская система прав человека себя изжила, а та, что должна прийти ей на смену, по большому счету, еще даже не начала формироваться. В том числе потому, что пока непонятны даже контуры нового миропорядка. Так что для правозащитников во всем мире сейчас самое сложное время поиска идей и смыслов.
Как раз такой поиск смыслов мы накануне видели на совещании президента с представителями российских НКО и правозащитниками. Понятно, что есть вечные темы, как защита прав заключенных и оказание паллиативной медицинской помощи, однако все равно ощущалась отсутствие единого подхода, который из успешных, но фрагментарных правозащитных кейсов должен сформировать единую систему.
Журналистка Марина Ахмедова подняла две темы — проблемы, возникающие у пешеходов в связи с обилием электровелосипедов, а также опасность расширения НАТО. И тут из ответов Путина мы хотя бы узнали, что президент иногда без кортежа ездит по улицам и видит курьеров, нарушающих правила дорожного движения.
Выступивший затем режиссер Александр Сокуров явно имел в виду тему передвижения доставщиков еды, когда сказал, что не стоит президента загружать такой мелочью, ее нужно обсуждать с правительством, а на заседании СПЧ стоит дискутировать по политическим вопросам.
И вот таким образом Сокуров предложил не расставаться насовсем с прежними правозащитными смыслами, а немного их, так сказать, осовременить. Поэтому в его выступлении прозвучала и тема того, что льготы для детей участников СВО могут закрывать возможности для получения бесплатного высшего образования другими абитуриентами, и тема наделения статусом иноагента, и вопросы запретов фильмов и отсутствия творческой дискуссии.
Президент не отмел все это с порога, потому что такой подход, по крайней мере, тоже заслуживает внимания, хотя и вряд ли сегодня. Например, потому что Владимир Путин встречался с членами СПЧ после того, как награждал Героев России. Один из них получил это звание посмертно, и президент, общаясь с его детьми, говорил об их будущем и получении образования. Так что не зря Путин ответил Сокурову, что эти дети достойны получить высшее образование не меньше, чем все остальные.
Однако потом, когда у нас появятся хотя бы контуры образа будущего в новом миропорядке, конечно, предстоит вернуться к тому, о чем говорил Сокуров и другие правозащитники. Более того, мы наверняка увидим споры о том, могут ли они сотрудничать с властью. Но пока система защиты прав человека (причем не только в России) все еще выглядит лоскутным одеялом, на которое ставятся заплатки.
Кирилл Шулика