.
В потоке новостей, связанных с арестами представителей власти, правоохранительных органов, банкиров эта история стоит особняком.
Громкий арест главы Агентства по страхованию вкладов (АСВ) Андрея Мельникова и предъявленное ему обвинение в особо крупном мошенничестве, аресты двух его заместителей Александра Попелюха и Ольги Долголевой, отъезд из России еще одного зама Валерия Мирошникова, вскрыли новые подозрения о масштабной коррупции внутри структуры, призванной спасать российские банки.
И тут верно подмечают многие эксперты: то, о чем бывшие владельцы санируемых банков осторожно шептались, теперь выходит на поверхность. Об одном из наиболее показательных кейсов — очень уж странной санации петербургского банка «Советский» — рассказывают коллеги из издания «Лента.ру». Эта история завершилась уголовным преследованием бывших совладельцев банка, что крайне редкое явление в наших широтах.
«Советский» громко заявил о себе после первой волны кризиса 2008 года: заручившись рекламным контрактом с Жераром Депардье, банк стремительно нарастил клиентскую базу. Когда начались проблемы, санатором назначили татарстанский «Татфондбанк». Мало того, что санатор обанкротился сам (выбор санатора уже вызывал вопросы), так еще за время «оздоровления» вывел из «Советского» около 28 млрд рублей.
Парадоксально, но серия арестов силовиков и топ-менеджеров АСВ может повлиять на отношение общества и следствия к тем, кого долгие годы считали единственными виновниками банковских крахов — собственникам разорившихся кредитных организаций.
А говорить есть о чем: в последние годы вокруг АСВ и управления «К» ФСБ, курировавшего банковский сектор, возникла целая серия уголовных дел, показавших масштабы коррупции внутри структур, призванных заниматься оздоровлением банков. Перечислить эпизоды, в которых инкриминировались мошенничество и участие в хищениях, связанных с сопровождением банкротств банков и распределением активов, где АСВ выступало основным кредитором, здесь не будем — фактов наберется на много журналистских материалов. Но как раз на фоне арестов сотрудников ФСБ в фокусе СМИ и следствия оказался и один из ключевых топ-менеджеров АСВ — Валерий Мирошников, первый заместитель генерального директора агентства, курировавший процедуру санаций более 15 лет.
Самым громким эпизодом стал арест гендиректора АСВ Андрея Мельникова. Его задержали 22 октября 2025 года, а 23 октября суд санкционировал арест. Мельников обвиняется в мошенничестве в особо крупном размере — примерно на 4 млрд рублей, — связанном с активами Межтопэнергобанка и аквапарка «Аквамир». По сведениям СМИ, показания на Мельникова дали уже арестованные соучастники, что может свидетельствовать о попытке следствия раскрыть более широкую коррупционную сеть внутри АСВ.
А если данный список дополнить мошенничествами и злоупотреблениями со стороны юридических компаний, привлекаемых для реализации активов банков после отзыва лицензии, он будет иметь просто колоссальные объемы.
В связи с задержанием руководителей АСВ и высокопоставленных сотрудников управления «К» ФСБ России можно сделать вывод о существовании грандиозной коррупционной схемы, которая функционировала многие годы и о которой пытались сообщать собственники банков. Однако их никто не слушал, а чтобы заставить замолчать, возбуждали новые уголовные дела — из мест лишения свободы твой голос будет почти не слышен.
Поясним суть проблемы. В российской банковской системе процедура финансового оздоровления (санации) официально предназначена для спасения проблемных банков во избежание их банкротства. Однако ряд наблюдателей и участников рынка утверждают, что в некоторых случаях санация превращается в инструмент расхищения государственных средств и денег вкладчиков.
Первыми шагами в сомнительной схеме становятся выбор банка-«жертвы» и усиление надзорного давления. Парадоксально, что объектом санации нередко оказывается не самый слабый банк. На это указывают инсайдеры рынка: самые проблемные банки либо неинтересны санаторам, либо уже заручились неформальной лояльностью со стороны регуляторов — например, платят негласную «абонентскую плату» за благосклонность отдельных чиновников. Поэтому в качестве целей санации зачастую выбирают средние или даже достаточно крупные частные банки, которые формально не на дне рейтингов надежности.
Далее следуют бесконечные проверки со стороны регулятора. Находится множество нарушений, и банку выдаются жесткие предписания по их устранению. В ряде случаев требования надзорных органов оказываются настолько обширными и бессмысленными, а сроки исполнения — настолько сжатыми, что выполнить их практически невозможно.
Цель подобных предписаний, по словам наблюдателей, — создание формального повода для введения в банк временной администрации и начала процедуры санации. Решение о санации — по сути, альтернатива отзыву лицензии — принимается Центробанком нередко по субъективным мотивам; критерии для такого выбора в законе четко не прописаны, и прозрачность этих решений низка. В итоге необходимость санации конкретного банка обосновывается лишь авторитетом регулятора, а сами решения плохо поддаются внешнему контролю. Такая непрозрачность, как отмечают эксперты, дает почву для злоупотреблений и коррупции.
Когда формальные основания найдены, банк передается под санацию. По закону это комплекс мер для восстановления платежеспособности банка в интересах кредиторов и вкладчиков. На практике же в спорных случаях санация превращается в способ заработка для участников процесса. Наблюдатели утверждают, что решающий фактор тут не столько финансовая устойчивость или профиль санатора, сколько его лояльность к организаторам. Под «лояльностью» понимают готовность поделиться частью выделяемых средств — откатом порядка 6% — с влиятельными кураторами санации.
О подобной цифре откатов косвенно упоминается в материалах уголовного дела по банку «Советский» — выяснилось, что руководство Татфондбанка требовало от собственников «Советского» для передачи заместителю главы АСВ Валерию Мирошникову 1,5 млрд рублей из суммы, выделяемой на санацию. В банковских кругах цифра 5–6% называется и как неформальный «входной билет» для санатора: компания, согласная заплатить такое комиссионное вознаграждение ответственным лицам, получает преимущества на конкурсе независимо от собственного рейтинга и размера.
Средства на санацию выделяются из государственного источника — либо из фонда консолидации банковского сектора (через ЦБ), либо из средств АСВ, которые в конечном счете тоже поддерживаются бюджетом. Для относительно небольших банков суммы обычно измеряются десятками миллиардов рублей. Например, АСВ выделяло банку-санатору на оздоровление «Советского» порядка 10 млрд руб. займа.
Санатор де-факто получает карт-бланш на использование выделенных и имеющихся средств санируемого банка. В практике выявлялись случаи, когда санатор вместо оздоровления занимался выводом денег. Он может, например, переводить средства на счета своего банка под сомнительные облигации, кредитовать аффилированные структуры или офшоры — фактически латать свои проблемы или извлекать прибыль под прикрытием санации. Нередко санируемый банк используют как «донора»: его ликвидные активы переводятся санатору, а взамен на баланс «пациента» загружаются неликвиды.
В случае банка «Советский» именно так и произошло — значительная часть активов была переведена в проблемный Татфондбанк (выступавший санатором) в виде кредитов и облигаций последнего. Когда впоследствии Татфондбанк сам рухнул, у «Советского» образовалась дыра: санатор за время оздоровления вывел из банка около 18 млрд руб., после чего капитал «Советского» провалился с -7,5 до -35 млрд руб. Примечательно, что за этот вывод 18 млрд руб. в 2016 году никаких дел сначала возбуждено не было. Такие эпизоды показывают, что контроль за действиями санатора бывает слабым или предвзято лояльным.
В итоге, несмотря на вливание бюджетных средств, финансовое положение «оздоравливаемого» банка зачастую только ухудшается. В ряде случаев после нескольких лет поглощения бюджетных вливаний регулятор признает банк безнадежным и переходит к следующему этапу — отзыву лицензии.
Встает логичный вопрос: почему же владельцы банка не боролись, не пытались доказать прозрачность и спасти свой бизнес? В действительности собственники санированных банков оказываются загнаны в угол. Сразу после ввода временной администрации и тем более после краха против бывших руководителей возбуждаются уголовные дела, накладываются аресты на их активы, самим им грозит задержание. Это обескураживает акционеров: в ситуации, когда тебе грозит обвинение в мошенничестве и реальный срок, судьба банка отходит на второй план.
Многие предпочитают уехать из страны или скрываться. Например, совладельцы Промсвязьбанка Дмитрий и Алексей Ананьевы покинули Россию после начала санации ПСБ; впоследствии они были заочно обвинены в выводе средств и объявлены в международный розыск. Бывший глава совета директоров банка «Советский» Станислав Митрушин также был вынужден уехать за границу. Те же, кто остается, нередко оказываются под стражей. К примеру, экс-предправления «Советского» Андрей Карпов был приговорен к 3 годам колонии за присвоение денег банка. Такая перспектива фактически лишает прежних собственников возможности публично отстаивать свою правоту: любая попытка громко заявить о злоупотреблениях кураторов грозит усугублением их личных проблем.
Схемы недобросовестной санации, конечно, не являются неизбежным исходом для каждого проблемного банка — есть и успешные случаи спасения. Однако анализ громких историй показывает, что риски злоупотреблений при санации реальны. Отсутствие прозрачности, конфликт интересов и коррупционные мотивы отдельных участников превращают благую цель защиты вкладчиков в источник личной выгоды за счет бюджета. В таких случаях возникает двойной круг пострадавших: государство теряет миллиарды рублей налогоплательщиков, а вкладчики и инвесторы — свои сбережения, растворившиеся в схемах.
Кейс «Советского» ярко демонстрирует эту схему. Это средний по размерам банк, который в 2015 году был поставлен на санацию. Сначала оздоровлением занимался банк «Российский Капитал» (контролируемый АСВ), затем в 2016 году санатором назначили татарстанский Татфондбанк. А в июле 2018 года лицензия у «Советского» была отозвана, он стал банкротом.
О том, что сами владельцы банка «Советский» обращались с заявлениями о злоупотреблениях со стороны АСВ, взятках и действиях санатора, которые привели к указанным последствиям, не сообщается, расследование не проводится. Однако в Санкт-Петербурге это дело получило огласку, и на суде даже прозвучало мнение, что отдельные обвинения нужны, чтобы прикрыть провал АСВ: «Они при санации банка „Советский“ потеряли 50 млрд, и им надо как-то это скрыть».
Вопрос эффективности и прозрачности санаций остается открытым, а описанная схема — от давления на банк до вывода средств и ликвидации — к сожалению, находит подтверждение в ряде крупнейших банковских историй последнего десятилетия.
Андрей Михайлов