Библиотеки спасены – последние сомнения в этом развеиваются с их появлением в самых модных торговых центрах. Люди к концу первой четверти 21 века соскучились по печатному тексту, и дело здесь не только в эстетических предпочтениях – стремительно падает доверие к информации на электронных носителях.
Сегодня даже ребенку не составит труда с помощью искусственного интеллекта изобразить себя на видео накоротке с поп-звездой. Еще проще «припудрить» текст романа 19 века или научной монографии при переносе в цифровой формат. Причем не всегда фальшивки порождены злым умыслом. Настоящим бедствием стали, например, «галлюцинации» ИИ. Исследование Университета Дикина (Австралия) показало, что 63% предлагаемых им цитат искажены или полностью выдуманы. Не секрет, что подобный контент проникает и в научные статьи, даже система DOI (уникальных идентификаторов) не дает гарантии от ошибок.
Библиотеки со времен Древнего Вавилона предъявляют миру свое кредо: «Что написано пером, того не вырубишь топором». Именно их общество готово воспринять в качестве гарантов аутентичности информации. Библиотеки, по крайней мере, хотя бы теоретически могут отвечать за то, что оцифрованная версия печатной книги точно соответствует оригиналу. Если добавить к этому эффективные технологии электронного поиска данных по оцифровкам, то академическое сообщество будет буквально молиться на библиотекарей.
Сканирование книжных фондов идет сегодня очень динамично, но широко распространенные PDF-файлы без возможности поиска по тексту проблему не решают. Более того, математикам, например, нужно, чтобы поисковая система в ответ на введенное уравнение возвращала интеллектуальную выборку, построенную не на буквальном, а на смысловом сходстве. Так и в других науках, исследователи все больше сосредоточены на обнаружении не отдельных статей по своей теме, а связей и ассоциаций между исследовательскими фактами.
Сверхзадача для научной библиотеки будущего – обеспечить стопроцентную надежность информации и при этом дать ученым максимально широкие инструменты поиска.
Интересную подборку путей решения этой проблемы дает отчет Британской ассоциации исследовательских библиотек «Отображение текущего ландшафта взаимодействия научных библиотек с новыми технологиями в исследованиях и обучении». Его авторы уверены:
«Сетевая среда предоставляет библиотекам ряд стратегических возможностей, связанных с оказанием помощи исследователям в оптимизации поиска на основе технологий машинного обучения, инструментов интеллектуального анализа текста и других подходов к просеиванию потока данных. Кроме того им следует работать над обеспечением доступности уникальных цифровых коллекций и возможности их открытого использования».
Университетские библиотеки в своем историческом развитии проходят тот же путь, что и сами вузы: к исключительно образовательной функции добавилась исследовательская, далее появилась тесная связь с индустрией, а позднее и с широким кругом общественных институтов. В конечном счете, им суждено стать точкой сборки «нетоксичного» интеллектуального пространства. Вместо «черного ящика» поисковые системы научных библиотек, по мнению британцев, должны «дать пользователю открытый код своего мыслительного процесса, а значит и некоторый уровень контроля над алгоритмом».
Такого рода исследования сегодня уже проводятся в частности по инициативе библиотек Университета Индианы в Блумингтоне, Техасского университета в Остине, Нью-Йоркской публичной библиотеки.
«В этом новом видении академических библиотечных услуг библиотека больше не представляет собой портал, через который мы проходим время от времени, а инфраструктуру, которая столь же вездесуща и постоянна, как улицы и тротуары города», – говорится в отчете.
В университетских библиотеках Китая уже сегодня не менее людно, чем в час пик на Невском проспекте Петербурга. Важно поймать этот тренд и в России. Совокупный библиотечный фонд отечественных университетов составляет боле 430 миллионов печатных и рукописных документов. Над его сохранением, преумножением и доступностью трудятся около 20 тысяч человек персонала. В ряде университетов собраны ценнейшие собрания научной мысли, накоплен большой методологический опыт работы с ними.
Обратимся, например, к Историческому и статистическому описанию Горного кадетского корпуса (ныне Санкт-Петербургский горный университет императрицы Екатерины II) от 1830 года:
«Неподвижная библиотека ежегодно преумножается на 1200 рублей с прибавлением к оной сумме из экономического капитала Корпуса больших или меньших сумм, судя по обстоятельствам. С 1818 года Корпус употребил на сей предмет 27272 рубля 50 копеек. <…>
Перед началом нового года профессоры и учители Корпуса, каждый по своей части, представляют Инспектору реестры сочинений, которые считают они нужными для пополнения библиотеки. Инспектор рассматривает сии реестры, передает их библиотекарю, который составляет из них общую ведомость и вносит оную на утверждение Комитета».
Средства, пущенные на книги согласно этому документу, примерно соответствовали цене табуна породистых лошадей в тысячу голов. Первый технический вуз России понимал, что богатства недр, помноженные на интеллект, создают непотопляемую основу существования державы. Сегодняшний день ставит перед библиотечной системой вызов: интеллектуальное богатство не должно покрываться пылью и пропитываться запахом нафталина, пусть и виртуальным.
Двигаться можно сразу по нескольким направлениям. Эксперты называют, как минимум, 7 парадигм эволюции университетских библиотек от традиционного хранилища книг к многофункциональному центру знаний, инноваций и социального взаимодействия. Помимо уже упомянутой работы по качественной оцифровке, организации доступа к электронным копиям текстов и создания персонализированной системы управления исследовательскими данными речь может идти о реализации концепции «встроенных библиотекарей». Интеграция таких специалистов, снабженных эффективным поисковым инструментарием, в исследовательские проекты может стать мощным научным драйвером. Кроме того для студентов, уставших от «виртуала» библиотека может дать эксклюзивное сочетание комфорта и полезности, как пространство для индивидуальной научной работы, дискуссий и презентаций, оснащенное 3D-принтерами, VR/AR-оборудованием, мощными компьютерами со специализированным программным обеспечением.
Все это не имеет уже ничего общего со стереотипным образом библиотекаря старой формации – безвольного чудака, укрывшегося от реальной жизни за книжными полками. Хотя поколебать этот образ непросто: более 70% отечественных библиотекарей все еще не верят в светлый завтрашний день своей профессии и категорически не хотят, чтобы их дети шли по стопам родителей. В течение ближайшего десятилетия ситуация должна измениться до противоположности. Или намечающееся возрождение библиотечного дела окажется галлюцинацией.