Картошка и пончики: проверяем миф о «съедобном» искусстве XX–XXI веков

Автор текста

Алёна Лапина

Журналист, автор телеграм-канала «Фуршета не будет»

«Съедобное» продается быстрее. Главный аргумент — сцена из «Не может быть!», где натюрморт ценился дороже пейзажа. Чтобы развенчать этот миф, я отправилась на |catalog| спросить у галеристов: тарелка супа на холсте — это коммерческое преимущество?

Всю жизнь я была уверена: картины про еду в современном искусстве продаются быстрее и бодрее всего остального. Эта странная аксиома, вероятно, родом из детства и фразы из кинофильма Гайдая 1975 года «Не может быть!»: «Два синих цыпленка и полкило огурцов — 300 рублей?» Железная логика советского человека: березовая роща не может стоить дороже дефицитных продуктов. Хотя художники Виталий Комар и Александр Меламид в проекте «Выбор народа» (1994–1997) определили, что любимая картина среднестатистического россиянина — летний пейзаж размером примерно 50 на 40. Именно та самая условная березовая роща. А вот концептуалист Джон Балдессари еще в 1966–1968 годах в своей графической картине дал наставления художникам, которые хотят продаваться. Согласно этой работе, хорошо продаются произведения в светлой гамме, на которых мадонна с младенцем, пейзажи, натюрморты (но без битой дичи), цветы, ню, абстракция, сюрреализм, морские сюжеты. Картины с курами и коровами остаются невостребованными, тогда как те же картины с быками и петухами продаются. Ну что ж, мир изменился, а мое предубеждение осталось. Пора его проверить.

В Москве сейчас проводится несколько ярмарок современного искусства. Я же для выяснения вопроса о том, влияет ли гастрономический сюжет (и куры с петухами) на продажи, отправилась на профессиональную ярмарку |catalog|, основанную галеристами и поддерживаемую экспертным сообществом. Основная цель ярмарки — «развитие российского арт-рынка, повышение его прозрачности и создание атмосферы уверенности через формирование стабильного ярмарочного цикла». Мне подходит.

Елена Селина, совладелец галереи XL, говорит, что принципиальной разницы нет. И она не специализируется на искусстве с гастрономическими сюжетами. В ее кураторском проекте «Чего ты боишься?» на «Винзаводе» в 2024 году участвовала художница Farangiz Ra с работой «Матрица» про боязнь обычности. Свой страх художница выразила с помощью картофельных клубней. Елена Селина заметила, что картошки не боится и готова ее употреблять в любом готовом виде, лучше с селедкой.

Георгий Тотибадзе, основатель галереи «Тотибадзе», говорит, что для продажи не имеет значения, еда ли на картине или что-то еще. Только художники, которые пишут еду, очень расстраиваются, если их произведения целенаправленно покупают для оформления кухни.

Художники Марина Белова и Алексей Политов тоже не заметили никакой разницы в тонкостях продаж картин с гастрономическими сюжетами. Алексей заметил только, что раньше, когда анализировал спрос на свои работы, думал, что красный цвет выручает, потом передумал.

Галеристка Полина Аскери (известна тем, что обеспечила керамическими пончиками Джей Йонг Кима пол-Москвы) рассказывает: «Я сама страшная сладкоежка. А так, повесил пончик на стену — и вроде удовлетворил свою потребность в быстрых углеводах. Но я не замечала принципиальной разницы между искусством на гастрономическую тему и не связанным с едой. Пончики так хорошо до сих пор продаются, потому что стали еще красивее. Джей Йонг Ким их декор разнообразил кристаллами от Swarovski».

Мой миф разбился о стеклянные стены ярмарки. Галеристы и художники в один голос твердят: нет никакой разницы, изображена ли на полотне тарелка супа из курицы или абстракция кого-то из питерцев. Главное — чтобы искусство было качественным и нашло своего зрителя-ценителя.

Похоже, арт-рынок наконец повзрослел и переварил советские установки. «Два синих цыпленка» далеко позади. Выходит, в сухом остатке талант и/или имя. И возможно, кристаллы на керамическом пончике.