Откровенная колонка женщины, которую ждала неприятная операция
Замершая беременность — не вина женщины, а просто случайность
Аборт — слово, которое в общественном сознании до сих пор звучит как приговор. На него накладывают моральные, религиозные, политические смыслы. Его используют как оружие в спорах о нравственности. Но есть одна тема, о которой не принято говорить в патетических проповедях и резких лозунгах: аборт при желанной беременности. Вот что пишет журналистка из VLADIVOSTOK1.RU об этом в своей колонке.
Это был не тайный поход в клинику «исправить ошибку», а вынужденная операция, когда женщина месяцами мечтала увидеть две полоски — и видит. А потом ей говорят: «Плод не визуализируется. Это анэмбриония. Вам нужно прервать беременность, иначе будет заражение крови».
Мы с мужем готовились к беременности по всем правилам: бросили вредные привычки за год до попыток, сдали анализы, сделали прививки, рассчитали овуляцию. Наша история могла бы стать иллюстрацией к статье о планировании ребенка.
В конце августа тест был отрицательным, цикл снова сдвинулся, живот тянуло. Мы махнули рукой на всё и поехали в другой город на фестиваль, где выпили по коктейлю. «Последний алкогольный выдох перед тремя трезвыми годами», — решили мы. На следующий день меня стошнило, и я подумала, что просто отравилась.
Но через неделю тест показал две полоски. А еще через три стало ясно, что внутри меня нет жизни, а есть нечто, что может меня убить. Моя родная поликлиника запустила квест под названием «вытащить из меня пустое плодное яйцо, пока оно не разложилось».
Екатерина Цой
Корреспондент VLADIVOSTOK1.RUЛичный сайт
Зато не грех
Платная операция в перинатальном центре и ряде частных клиник сорвалась, и другого выбора не осталось — надо идти в поликлинику за направлением. Я пришла туда почти бегом, поймала регистратора и взмолилась: «Дайте талон прямо сейчас к любому гинекологу, мне на три секунды, просто спросить». Поскрипели, но дали. Ирония в том, что я до сих пор не знаю фамилию того врача.
Захожу в кабинет. Сидит что-то между бабкой и теткой, возраст неопределимый.
«Здравствуйте! У меня замершая беременность. Вот УЗИ, вот заключение. Мне нужно срочное направление на прерывание», — сказала я.
Она поднимает глаза и вдруг говорит что-то про… орех. Я не поняла, еще раз проговорила цель своего визита. И тут прозвучало: «Грех это. Бог накажет».
Я зависла. Объясняю: беременность желанная, очень, но она замерла. Выкидыш не происходит, времени прошло много, надо убирать.
Она спокойно, как будто читает мантру, продолжает: «Аборт — это грех. Бог вам счастье дал».
Я остолбенела, пытаюсь понять — это розыгрыш? Говорю: «Это „счастье“ гниет у меня внутри. Я могу умереть. Через пару недель придется удалять матку, и тогда детей уже точно не будет».
«Бог испытание вам дал. Надо верить, и чудо случится. Ребенок появится, но позже. Раз беременность есть, значит, Бог дал», — сказала медик мне в ответ.
Мне очень хотелось начать оглядываться в поисках скрытой камеры для какого-то трешового шоу, но ее, конечно же, нигде не было. Мои аргументы сыпались как песок сквозь пальцы.
«Значит, Бог так хотел. Пути Господни неисповедимы», — ответила мне она.
В итоге меня накрыл истерический смех, я бросила фразу: «Вот умру на ваших руках — ваш грех будет», вышла из кабинета и написала жалобу. Все свои страхи и переживания я вывалила… на мамский форум. Серьезно. Завела аккаунт и ныла там. И — шок — меня поддержали. Очень много людей. Я даже не ожидала.
Еще через неделю дождалась записи к другому гинекологу, спокойно получила направление, и меня госпитализировали для проведения аборта.
Ты не убийца
Выскабливание — это медицинская процедура, необходимая для извлечения погибшего плодного яйца со всем содержимым из матки. Необходимая для того, чтобы хозяйка этой самой матки жила, не получила воспаление и получила новый шанс стать мамой. Звучит страшно, ощущается тоже крайне непривлекательно, но лишь несколько дней.
Есть вакуумная процедура — это уже другой метод прерывания беременности, до 12 недель. В этом случае содержимое матки удаляется с помощью вакуумного отсоса. Процедура более щадящая по сравнению с хирургическим выскабливанием.
Важно помнить, что абортирование в случае с анэмбрионией — это не про убийство и не про выбор, это не моральная драма, а медицинская необходимость. И если ты в здравом уме и хочешь жить, то вариантов немного — таблетки, выскабливание или вакуум. Причем вакуум чаще делают только за деньги, а таблетки подходят лишь на самых ранних сроках.
До госпитализации я почти молилась на вакуум. Представляла, как захожу в клинику, бросаю пачку денег на стол и требую: «Только вакуум, и обязательно под наркозом!» Но реальность быстро остудила мой запал. По ОМС мне положено было выскабливание под полным наркозом. И эта пугающая, почти чудовищная по звучанию процедура на деле оказалась не таким уж страшным зверем.
Медицина, надо признать, шагнула далеко вперед. Нельзя сказать, что операция — прогулка среди роз, она всё еще несет риски. Но факт остается фактом: после нее можно забеременеть снова. Обычно врачи советуют подождать три-шесть месяцев — и можно пробовать.
Честно говоря, я боялась куда больше, чем следовало. Ты приходишь в больницу, лучше в роддом или специальное отделение, а не в многопрофильную больницу (это мнение сразу нескольких женщин, прошедших через это не раз), переодеваешься в длинную больничную рубаху, идешь в операционную без белья, укладываешься в кресло в ту самую позу, знакомую каждой, — «попу поближе ко мне». Всё тело мелко дрожит как осиновый лист, а ты даже не замечаешь, как тебе вводят наркоз, надевают маску. Возможно, ты успеешь бросить пару слов врачам — и вдруг… уже просыпаешься в палате. Всё позади.
Скорее всего, у тебя будет заложен нос — от слез — и ноющая боль внизу живота. Тебе дадут обезболивающее, при необходимости укол. Ты услышишь голоса соседок; может быть, кто-то будет тихо плакать.
И в этот момент ты поймешь: ты справилась. Самое страшное уже завершилось. Дальше — осмотр врача, контрольное УЗИ, антибиотики; возможно, еще какие-то препараты или физиопроцедуры. И ты сама удивишься, как быстро вернешься в норму, как снова начнешь думать о будущем.
Потому что ты сильная. Ты смелая. И всё у тебя обязательно будет хорошо.
Жизнь после аборта
Аборт. Когда-то это слово звучало пугающе, будто отдаленный грохот грозы в ясный день. Теперь оно часть моей реальности, моих будней и мыслей. Я повторяю его мысленно снова и снова, будто стираю ржавое пятно с души, будто оправдываюсь перед собой и кем-то еще невидимым.
Я сделала аборт. По-настоящему, сознательно. От своего мужа. Ждала этого дня, отсчитывала недели, почти завороженно мечтала о моменте, когда моя такая желанная беременность будет искусственно остановлена. Звучит как кощунство — но я ждала облегчения.
Анэмбриония. Пузырный занос. Замершая беременность. Подумать только: еще недавно эти слова были просто набором слогов, чужим медицинским жаргоном. А теперь — словно клеймо, выжженное на коже.
Да, я могу изображать стойкость. Говорить напуганным женщинам в палате: «Это просто бета-тест материнства. Следующая попытка будет удачной». Могу утешать, приобнимать, объяснять. Но внутри всё равно тише, чем прежде. Там пусто.
И самое удивительное — я поняла, что общество тайно ждет от женщины истерики, траура, разорванных в рыданиях рук. Как будто велено рыдать, не меньше. А я… не стала. Два дня — да. Слёзы, темнота, закрытые шторы. А потом я просто встала, раздвинула их — и впустила свет.
«Ты обязана горевать. Так надо», — услышала я буквально через несколько часов после операции. А я… была рада.
Рада, что всё закончилось. Что во мне не росла жизнь, а лишь пустая оболочка. Когда я осторожно призналась, что благодарна судьбе именно за анэмбрионию, а не за гибель уже сформировавшегося малыша, на меня посмотрели, как на монстра. Но я правда рада. Потому что утрата процесса легче, чем утрата ребенка.
«Тебе надо выплакать малыша», — сказали мне.
«Его не было», — ответила я.
И сразу — холод, ехидные взгляды. Это от тех же людей, которые секунду назад хотели меня «спасать». Они не простили, что я не дала им примерить на себя роль подсвеченного героя.
Парадокс: именно в этом моменте я впервые увидела в зеркале циника. Я думала, что размажусь по стене, провалюсь в тоску, стану тенью. А вместо этого — стою. Не рыдаю, не корчусь в отчаянии, а двигаюсь дальше.
Мы все переживаем утрату по-своему. Мне позволили выплакать свое дома — и теперь я учусь принимать чужую радость как лекарство от собственной боли.
И я верю, что однажды во мне снова зародится жизнь. Сердце моего будущего ребенка, плоть от плоти моей и мужа, будет биться долго — пока меня уже не будет рядом.
Пожалуйста.
Услышь меня, мироздание!