Шарлиз Терон в фильме «Талли» (2018)
Как в кино исследуют табуированную тему материнских неврозов.
Лучший подарок ко Дню матери, возможно совсем не тот, что вы думаете. Маме нужен не торт, не поздравительная открытка. Ей нужно просто отдохнуть. Или выдохнуть – если случай совсем уж запущенный. Две картины, вышедшие одновременно, «Умри, моя любовь» Линн Рэмси и «Я бы тебя пнула, если бы могла» Мэри Бронштейн исследуют табуированную тему материнских неврозов.
«Счастье материнства» – самый устойчивый психологический паттерн нашего времени. Женщина может быть сколь угодно успешна в карьере, но ее подлинным достижением считается наличие детей, которых, в свою очередь, должна воспитывать не няня или бабушка, а именно мама, всегда красивая, подтянутая, с идеальной улыбкой и с идеальными кексами собственного приготовления. Невроз и депрессия – последнее, что мы хотим прочитать в женском эпикризе.
А между тем проблема существует. Послеродовая депрессия, тревожное расстройство, ПТСР (травматический стрессовый синдром) – тот самый слон в комнате, которого стараются не замечать годами и десятилетиями. Фильмов на эту тему почти нет – комедии, в которых временно усталые мамочки устраивали себе веселый ретрит, в расчет не берутся. Они скорее обесценивают проблему: если для «перезагрузки» достаточно устроить пьяный девичник, зачем тратиться на психолога, няню, или, скажем, на адвоката по бракоразводным делам?
Шарлиз Терон в фильме «Талли»
«Все виденные мною фильмы о женской послеродовой депрессии были комедиями со странными установками. Что-то вроде «Дайте мамочке водки». Звучало, как слоган на кружке», – говорила в одном из своих интервью сценаристка Диабло Коуди. Возможно, поэтому она, родив третьего ребенка, написала сценарий «Талли» (2018), историю женщины, которая растворилась в материнстве до полной потери себя.
Героиня фильма Марлоу (Шарлиз Терон) существует на автопилоте. У нее двое детей, у одного из которых, очевидно, СДВГ. На подходе и третий, незапланированный ребенок. Муж все время на работе, секс отсутствует. Марлоу машинально совершает необходимые действия по дому, почти не спит, мечет на стол размороженную пиццу и не вылезает из безразмерных «треников». Когда в доме неожиданно появляется молодая няня, которую не видит никто, кроме Марлоу, на это никто поначалу не обращает внимания.
Главный сюжетный твист «Талли» намекает на клинический диагноз: если в голове возникает воображаемый друг, с которым ты даже можешь напиться в баре, – это, скорее всего, биполярное расстройство. Но в комфортном для зрителя финале наконец-то очнувшийся муж помогает Марлоу готовить завтрак и даже предлагает вместе послушать музыку, что скорее незакрытый гештальт, чем хэппи-энд.
Первым фильмом о том, что игнорировать материнские неврозы все равно, что игнорировать опухоль, был «Что-то не так с Кевином» (2010) Линн Рэмси. Подросток-психопат (но это не точно) устраивает кровавую резню в собственной школе, а попутно убивает отца и сестру. Единственный человек, которого он намеренно оставляет в живых – это Ева (Тильда Суинтон), его мать.
В начале фильма Ева – успешный автор травелогов, обожающая путешествия и свободу. Рождение ребенка полностью меняет ее жизнь, она переезжает в тихий пригород, чтобы быть «правильной» мамой. Получается это не сразу: поначалу Ева не может себя заставить даже взять младенца на руки, а когда он начинает плакать, вывозит в коляске на улицу, где долбят асфальт: шум отбойного молотка заглушает детские крики. Муж, однако, считает, что проблемы нет – Еве всего-навсего нужно быть «помягче». «Опухоль» меж тем дала серьезные метастазы через 15 лет, когда ребенок, отчаянно желающий материнской любви и внимания, находит способ это внимание привлечь, пусть даже таким небанальным способом.
Новый фильм Линн Рэмси «Умри, моя любовь» (2025) – тоже история женщины, не сумевшей справиться с новой для себя ролью. Хотя сама режиссер считает, что критики все неправильно поняли, и «Умри…» – это история сгоревшей любви и рухнувшего брака. Но хочет того режиссер или нет, точкой невозврата в отношениях героини и ее мужа стало рождение ребенка.
Узнав о своей беременности, Грейс (Дженнифер Лоуренс) вместе с бойфрендом Джексоном (Роберт Паттинсон) переезжает из Нью-Йорка в пасторальную глушь Монтаны. В старом доме, доставшемся Джексону по наследству, пара строит планы: возможно, Грейс напишет «новый великий американский роман», или хотя бы они заведут кошку. Вместо всего этого Грейс рожает пухлощекого младенца и начинает, в буквальном смысле слова, лезть на стенку от отчаяния. У нее творческий кризис, и вместо того, чтобы писать роман, она выводит на бумаге «пятна Роршаха» из чернил, смешанных с грудным молоком. Она то возится с младенцем, то забывает о нем напрочь. Периоды апатии перемежаются моментами яростной агрессии – на высшем пике она крушит ванну и расцарапывает обои ногтями до кровавых следов.
«Все женщины в первый год после родов немного сходят с ума», – говорит Грейс ее свекровь, единственная, кто ее по-настоящему понимает. Но как бы ни был терпелив и заботлив муж (Джексона и вправду мало в чем можно упрекнуть), некоторым женщинам материнство просто не подходит. Так тоже бывает.
Но даже те уставшие мамы, которые не царапают стены и не выходят в стеклянную дверь головой, кричат о помощи. Просто они делают это иначе, безмолвным воплем в подушку, как Линда из фильма «Я бы тебя пнула, если бы могла» (2025). Или воем на Луну, как героиня Эми Адамс в черной комедии «Ночная сучка» (2024): «Доверься своим инстинктам», – говорили ей, ну, она, собственно, и доверилась. Режиссер Мариэль Хеллер не дала персонажу даже имени: это просто Мать, потому что только в таком качестве ее все и воспринимают.
Окружающим проще сделать вид, что ничего не происходит, особенно если женщина умеет хорошо притворяться. «Моя жена не ходит ни к какому психологу!» – кричит в телефонную трубку муж Кэролайн, одной из пациенток Линды (Роуз Бирн). У Каролайн после рождения сына тревожное расстройство, она не хочет принимать таблетки, потому что кормит грудью. Но Линда ничем не может помочь, потому что ей самой гораздо хуже. Непонятная болезнь дочери, вечно отсутствующий муж (капитан дальнего плавания, и это официально), даже такие мелочи, как нехватка места на парковке или кусающийся хомяк – кусочки паззла, которые складываются в катастрофу если не вселенского масштаба, то ее внутреннего мира точно.
«Ты не виновата» – надпись на тортике, выставленном на психологической встрече для мам из фильма Мэри Бронштейн. «Мамочка дома» – голубым кремом на почти таком же тортике из фильма Линн Рэмси. Сладкие десерты с мотивирующими надписями – как фальшивый хэппи-энд, обязательный для фильмов про счастливое материнство. Но после хэппи-энда, как правило, и начинается самое интересное.