Сергей Чернавин
«В Саранске началось благоустройство территории перед Домом республики на Советской площади, — разнеслась на минувшей неделе по республиканским СМИ примечательная новость. — О проекте проводимой реконструкции впервые заговорили весной 2023 года, когда он был представлен на заседании Градостроительного совета Мордовии. Реализовать задуманное намеревались в тот же год. Однако инициатива оказалась отложенной. В 2024-м проект попал в рейтинговое голосование на благоустройство городской среды, но уступил Фонтанному спуску и скверу на улице Мордовской. Однако запланированное властями все-таки решено было довести до ума. Работы уже идут полным ходом. Завершить обновление планируется до 1 июня 2026 года».
Примечательно, что реконструкции подвергается легендарное для нашего города место. Ведь примерно там, где сейчас урчат двигатели спецтехники, располагался некогда зловеще знаменитый «Угол». Именно на перекрестье Базарной и Гражданской (так в прошлом веке именовались нынешние улица Советская и проспект Ленина) в архитектурном комплексе ныне полностью утраченного Гостиного двора с 1920-х годов размещался городской отдел милиции. С его подвальными камерами для задержанных и подследственных. Именно отсюда для многих тысяч жителей МАССР (их сегодня принято именовать жертвами репрессий) начинался трудный путь по тюрьмам и лагерям. Для некоторых из них в тех подвалах он и заканчивался…
Борискин
…В 1960 году саранчанин Илья Борискин отметил свое 65-летие завершением мемуаров «Мои биографические заметки». Несколько лет назад в «Столице С» я публиковал ключевые выдержки из его объемной рукописи. Считаю не за грех привести сегодня здесь один из тех фрагментов. Напомню читателям, что вся жизнь Ильи Ивановича связана с Саранском. В первой половине ХХ века он поступательно рос в карьере, став к середине 1930-х членом президиума областного исполкома и членом бюро Мордовского областного комитета ВКП (б).
«…Но вот случилась беда, — вспоминал И. И. Борискин. — Меня исключили из партии при ревизии, которая проводилась в 1935 году. Нашлись люди, которые написали на меня клеветническое заявление, а в саранском горкоме не стали утруждать себя его проверкой и безо всяких разговоров исключили! Поводом послужил материал, порочащий мое социальное происхождение: мне припомнили нижегородских утильщиков-коробейников, которые снимали углы в нашей деревенской избе во времена моего детства. В доносе, прописав их нашими батраками, меня причислили к разряду кулачества. Хотя никаких наемных работ те квартиранты нам никогда не делали! Пришлось взяться за опровержение тех нелепых доводов. Был вынужден написать жалобу уполномоченному партийного контроля при ЦК ВКП (б) по Куйбышевскому краю. В результате чего в партии я был восстановлен безо всяких замечаний, а было постановлено привлечь к ответственности лиц, которые сфабриковали против меня материал. После того как я был реабилитирован, Мордовский обком решил послать меня на идеологическую работу, то есть директором Мордовского государственного издательства…
Но вот наступил 1937 год. Везде и всюду стали находить врагов народа. Чуть ли не первыми были найдены враги в Мордовгизе. Начались аресты. Трудно передать, что творилось вокруг тех поисков вредителей! Как известно, в Саранске было арестовано большинство руководящих работников Мордовии. Это дело не обошло и меня. В конце 1937 года на одном из партийных собраний был заслушан мой доклад о работе издательства — с расчетом снять меня с работы и исключить из партии по мотивам вредительства.
Век я не забуду того произвола! Не помню, как я вышел из помещения и как дошел до квартиры. Только из слов жены известно, что по возвращении всю ночь проплакал. Положение было отчаянное: к тому моменту по Саранску многие исключенные искали трудоустройства. Тем более что для меня совсем нельзя было жить без работы, поскольку на шесть человек семьи (у нас с Ириной Трофимовной на тот момент родилось уже четверо детей) я работать мог один.
Тогда, как правило, следующим шагом должен был последовать арест. В его ожидании я прожил до 5 ноября 1938 года. Этот день для меня был исключительно тяжелым! Последовал телефонный звонок явиться в милицию. Когда я прибыл к указанному месту, меня ожидал работник НКВД. Предъявил ордер на арест. Когда прочитал ордер, сразу же неудержимо пошли у меня слезы, так как никогда я не думал, что меня посадят в тюрьму.
В камере, куда поместили меня, было более сорока человек. Из них абсолютное большинство из Саранска, знакомые по работе, которые посвятили меня в методы следствия, так как многие из них были в заключении по году и более. Самое страшное было — вымогательства, связанные с требованиями дачи ложных показаний в духе вредительства, диверсии, шпионажа. А за отказ арестованные подвергались нечеловеческим пыткам и издевательствам.
На следствии, которое началось вскоре после ареста, меня пытались сделать близким к уважаемым руководителям республики того времени. А я располагал фактами обратного порядка. Были предъявлены и другие нелепые обвинения, которые отпали сами по себе, так как к этому времени уже прекратились методы «выколачивания» показаний.
Мне уже после стало известно, что, когда следственные органы убедились в бесполезности предъявления мне политических обвинений, была попытка завести дело по хозяйству Мордовии. Однако производимая ревизия никаких фактов злоупотребления с моей стороны не установила. Поэтому были вынуждены дело производством прекратить и меня из-под стражи освободить. После освобождения по месту прежней работы выдали мне двухмесячное пособие и восстановили в должности.
В период, который пробыл в заключении — менее семи месяцев, пришлось пережить очень много. Но какие ужасы пережила семья! Без каких-либо запасов Ирина Трофимовна осталась одна с четырьмя детьми — один другого меньше. Больше того, ее пытались выселить из квартиры! И только ее упорство помешало делу, и они не оказались выброшенными на улицу. Тогда была такая дикая обстановка, что с членами семей, у которых есть арестованный, — от них отчуждаются и их презирают. К сожалению, даже многие родственники отвернулись тогда от нас.
Ирина Трофимовна, оказавшись с детьми в безвыходном положении, решила при любых трудностях поступить на работу. Но поскольку у нее нет никакой специальности, и более того совсем неграмотная, то она решила поступить уборщицей одного учебного заведения города, где был директором мой друг, с которым мы до моего ареста были очень близки. И действительно, он отнесся сочувственно, но откладывал решение вопроса несколько раз, а потом набрался нахальства и цинично заявил: «Не могу тебя принять уборщицей, так как у тебя муж враг народа». И посоветовал ей идти куда-нибудь грузчицей.
Настолько она была растерянной и чувствовала положение безвыходным, что пошла на ТЭЦ имени Тельмана (первая теплоцентраль Саранска. Комплекс и ныне находится на проспекте Ленина, рядом с железнодорожным вокзалом, — С. Ч.) и поступила разгружать торф для топки. Но поскольку эта работа физически тяжелая, а питание плохое, то она почувствовала, что эта работа ей не под силу. После этого ей удалось поступить санитаркой в поликлинику Красного Креста котонинной фабрики.
Хотя и питалась семья черным хлебом и чаем, на пятерых человек этих доходов было, безусловно, очень мало. Поэтому Ирине Трофимовне нужно было подрабатывать еще на разных услугах. Так, например, в доме, где жила тогда семья, она мыла коридоры. Ходила мыть полы и к другим, кто ее приглашал. К сожалению, все это не прошло без увечья здоровья — получила тяжелый ревматизм рук.
Нужно заметить еще такую дикость, что сына Федю сняли с поста секретаря комсомольской ячейки школы, где он учился. По той же причине, что отец арестован органами НКВД. Мать не может забыть, как сын успокаивал ее тем, что мой арест является нелепым, выражал надежду, что следствие разберется и меня освободят. Правда оказалась на его стороне!..»
Судьба Ильи Борискина (в годы ВОВ и в последующие времена он был руководителем ряда крупных производств Саранска) сложилась в общем-то счастливо. Чего не скажешь в отношении многих тысяч его земляков. По данным республиканского движения поисковиков (они ссылаются на факты, обнародованные Прокуратурой РМ и подтвержденные МВД РМ), в 1950–60 годы здесь было реабилитировано 14 143 человека (в том числе 2420 расстрелянных). Из этого числа репрессированных в 1920–40-х годах в Мордовии были приговорены к высшей мере наказания или отправлены отбывать различные сроки в советских концентрационных и исправительно-трудовых лагерях 6943 крестьянина, 1538 служащих, 1496 рабочих, 783 священнослужителя и другие категории граждан.
«Прокуратурой Республики Мордовия официально доказано, что эти подвергнутые репрессиям советских властей люди были ни в чем не виновны даже по законам тех лет, когда в отношении них выносились и приводились в исполнение судебные приговоры и постановления, — говорится на официальном сайте движения «Поиск». — В годы правления Сталина в Советском Союзе действовало 12 лагерей политзаключенных, подчиненных Главному управлению лагерей (ГУЛАГу СССР). Два из них находились на территории Мордовии. В них содержалось свыше 30 000 заключенных. Советские люди, оказавшиеся в числе «врагов народа». До начала периода репрессий население Мордовской АССР росло быстрыми темпами. А затем стало стремительно сокращаться. Так, в 1931 году в республике официально проживали 1 400 000 граждан. В 1939 году — 1 149 000. Это абсолютное уменьшение явилось результатом Большого террора, проводимого тогда в стране. Согласно последним исследованиям историков, только выслано из Мордовии тогда было более 300 000 человек!»
Так, в 1937 году в печально знаменитом приказе комиссариата внутренних дел № 00447 (от 30.07.1937 г.) на МАССР был «спущен» план убить 300 и отправить в тюрьмы и лагеря 1500 человек. В итоге деятельности «органов государственной безопасности» в республике за полтора десятилетия были убиты 1500 граждан, а за решеткой оказалось 8000 невинных людей! И это только по данным официальной статистики!
В частности, сотрудниками НКВД МАССР был «выявлен и раскрыт» тайный замысел почти двух сотен человек по подготовке восстания против руководства республики, якобы имевший целью вывести эту автономию из состава СССР и присоединить ее… к Финляндии. Дело под названием «Мордовский блок» было самым крупным процессом в Мордовии. В течение 23–24 мая 1938 года из числа обвиняемых были расстреляны порядка 73 человек.
Ключ
Сам я, потомок тех, кто серьезно пострадал в прошлом веке от действий советской власти (историю моей семьи — Чернавиных-Сапожниковых — я не однажды описывал на страницах «Столицы С»), ни разу (каюсь! каюсь!) не бывал в этом глухом лесу на юго-западе саранских пригородов. С легкой руки редактора сподобился-таки туда добраться именно сейчас.
Путь на Богоявленский родник начинается поворотом с Ключаревского шоссе в районе пятого кладбища. Серьезно разбитая дорога ведет через заброшенное дачное товарищество «40 лет ВЧК» (суровая ирония жизни!). На поворотах стоят указатели. Спасибо им, иначе не заплутать среди хаоса разоренных, давно заброшенных «шести соток» было бы просто чудом. Верхняя точка, куда возможен проезд и парковка автомобиля, фиксируется на расстоянии примерно в километр от основной дороги.
…Из прошлого известно, что коренное мордовское население почитало истоки вод в качестве капища богини Видявы. В XIX веке по указанию Священного синода православные священники в тех местах устанавливали кресты и переосвящали местности в память о христианских святых. Во времена СССР религиозная символика там уничтожалась, но память о сакральности этих мест в народе была жива и передавалась в поколениях.
С начала 1990-х годов исток одного из притоков речки Саранки (ныне это место называют: православный сакральный объект «Святой источник Богоявленский родник — Родник Казанской иконы Божией Матери») стал возрождаться православными верующими. Был освящен крест. Место было обустроено прихожанами за счет благотворителей. Были организованы бетонированные лестницы, деревянная часовня и купальни.
Ключевой локацией там по праву является деревянный переход через ручей. Шаткий мосток разграничивает святое место и территорию захоронений жертв политических репрессий 1937–1940 годов. В сентябре 2004 года на расстоянии в 50 метров от часовни с купелями поисковики Мемориального музея боевого и трудового подвига (ими руководил Николай Кручинкин) совместно с историками Мордовского университета обнаружили несколько захоронений… Именно сюда на подводах возили из центра Саранска расстрелянных жителей Мордовии. Когда-то овраг служил стрельбищем — в 1930-е годы бойцы Красной армии отрабатывали здесь навыки прицельной стрельбы. Затем оно превратилось в массовое захоронение. Со временем там высадили деревья, а вокруг оврага образовались дачи, на которых советские трудящиеся пололи грядки, устраивали пикники. Бегали к источнику по воду. В 50-е верховье ручья перегородили высокой дамбой. В Синтявском пруду даже водилась рыба!
Любопытно и происхождение названия местности. Согласно городской легенде, родственники расстрелянных уроженцев Мордовии все-таки проследили, куда свозились тела. И когда они нашли этот овраг, то увидели огромный столб света, как будто души невинно убиенных поднимались к Господу, прощаясь с грешной землей…
Про это место знали многие жители Саранска. И мордовские власти тоже. Но только в мае 2016 года (только тогда официальные власти Мордовии сподобились проявить свое внимание!) в овраге у Богоявленских родников открыли мемориал жертвам репрессий — установили памятный камень. Организатором траурного митинга, участниками которого стали представители общественности, духовенства и молодежного патриотического движения «Поиск», выступило МВД Мордовии. В числе расстрелянных здесь «врагов народа» был и первый руководитель Управления НКВД республики Вальтер Ванд. Его имя выбито на той памятной плите. На церемонию тогда приезжала внучка Ванда Нина Фрейман.
Особо охраняемая территория
Только в 2021 году каждая братская могила была обозначена металлической оградой и снабжена соответствующей табличкой. К увековечению памяти невинно убиенных присоединилась и Саранская епархия Русской православной церкви. Ею были освящены поклонные кресты и иконы в помин пострадавших от политического террора. Кроме того, епархиальной комиссией по канонизации новомучеников были составлены особые списки. В них были включены члены духовенства Саранска, репрессированные в августе 1937 года. Также в реестр вошли активные прихожане, протестовавшие против закрытия храмов и пропажи людей. Их имена тоже обозначены в местах семи тайных захоронений. В 2022 году там состоялось торжественное открытие мемориального комплекса. А в марте 2025 года Правительство Мордовии признало это место особо охраняемой природной территорией регионального значения «Родник Богоявленский». И это знаковое событие. Если вы никогда не были на роднике, то посетите его. Здесь спокойно дышится и думается.