Участница XVIIАссамблеи Русского мира Юлия Эггер живёт в Австрии и уже многие годы ведёт серьёзную и важную работу – вместе с коллегами из центра «Память» она занимается поиском советских воинских захоронений. Усилиями этой общественной организации удалось вернуть из небытия имена тысяч погибших на территории Австрии бойцов Красной армии.
В интервью «Русскому миру» историк рассказала о том, как Исследовательский центр «Память» помогает родственникам погибших советских солдат из России и других стран в их поисках. Это часть большой исследовательской и просветительской работы, которую ведёт возглавляемый ею центр вместе историками и волонтёрами из Австрии и других стран, при помощи МИД России и Россотрудничества.
— Первое и самое, наверное, важное в нашей работе – поиск фактического места захоронения по запросу родственников погибших из бывшего Советского Союза – России и других стран, — говорит Юлия Эггер. — Это достаточно сложная часть нашей работы, потому что история с перезахоронением всегда сопряжена с некоторыми трудностями – поиском документов, самого места перезахоронения и так далее.
Более того, все, кто делает запросы, хотят получить копии оригинальных документов, которые, как правило, либо есть, но в очень малом количестве, либо их нет совсем. Хотя даже если их нет, мы, основываясь на наших методиках поиска, можем иногда с точностью 99,9 % утверждать, что это именно то самое захоронение.
— Вы ищете могилы погибших на территории Австрии в годы Второй мировой войны бойцов Красной армии или не только их?
— Речь о погибших и умерших от ранений после боёв (и захороненных на территории Австрии).
Также это узники концлагерей. Я намеренно не говорю «военнопленных», потому что понятие «узники» включает большое количество разных категорий, в том числе угнанных на принудительные работы.
Наконец, совсем небольшая часть нашей работы – поиск захоронений умерших советских солдат из состава частей, находившихся на территории Австрии в первое послевоенное десятилетие.
Искать их тоже непросто, потому что эти документы по большей части закрыты. Кроме того, после 1945 года происходили объединения советских воинских захоронений, были дальнейшие перезахоронения, поэтому не все имена погибших указаны на мемориалах.
— В каком виде родственники погибших, направившие вам свой запрос, получают ответ?
— Это справка, которую можно приложить при получении визы, если люди хотят посетить могилу. Насколько она сейчас даёт какие-то преференции, сказать сложно, но это официальный документ, за который мы несём ответственность. Потому что наша общественная организация зарегистрирована в Министерстве внутренних дел Австрии.
— Много к вам приходит заявок на поиск захоронений, это большой поток?
— Он разный. Во время пандемии ковида, например, к нам приходило по несколько запросов в день. На некоторые запросы мы можем ответить в течение двух часов, а некоторые у нас лежат по нескольку лет. Обычно много заявок приходит на Новый год, в апреле (когда отмечается освобождение Австрии и взятие Вены). А ещё в мае, когда произошло освобождение концлагеря Маутхаузен. То есть поток запросов увеличивается тогда, когда в России и в других странах эту тему начинают поднимать на телевидении, в СМИ. Естественно, это обсуждается в семьях, и тогда запросы летят к нам.
— Родственники погибших обращаются к вам напрямую?
— Запросы идут не только к нам – их получает и посольство Российской Федерации, и Российский центр науки и культуры в Вене, и «Чёрный крест» – это мемориальная организация по уходу за воинскими захоронениями. Но в конечном счёте все заявки оказываются у нас, потому что за девять лет работы мы накопили огромную базу копий архивных документов, и эту работу в архивах мы продолжаем.
Большая часть нашей работы – это установление фамилий тех, кто похоронен на крупных воинских захоронениях.
Запросы МИДа России, которому нужно описание конкретного воинского захоронения, – это другая важная часть нашей работы. Но и в том, и в другом случае требования одинаковые: мы должны предоставить полный список похороненных, обеспеченный документами, с описанием каждой конкретной судьбы.
Мы должны предоставить паспорт воинского захоронения, схему, соответствующую кадастру, фотографии каждой могилы и так далее. Это работа техническая, она несложная. А вот вернуть имена, установить дату и место рождения, дату гибели, воинскую часть, воинское звание, место призыва, место жительства, возможных родственников – сложно. Эта работа занимает от нескольких месяцев до нескольких лет.
— Можете привести примеры ваших поисков?
— В этом году мы завершили то, что лет пять назад нам казалось абсолютно нереальным. Это единственная могила в концлагере Маутхаузен, в которой похоронены советские граждане. Она находится за памятником, там есть неприметная плита, на которой написано, что здесь похоронены 150 человек. Когда мы начали наши поиски, никто не верил, что мы когда-нибудь установим их имена. Кто эти люди, 150 человек из 30 тысяч советских граждан?
Оказалось, что несколько лет назад вышла работа французских историков, которая касалась деятельности французской миссии, ещё в 1950-е годы занимавшейся перезахоронением останков и идентификацией похороненных на кладбищах Маутхаузена и Гузена – внешнего лагеря Маутхаузена.
Французские исследователи идентифицировали тех, кто похоронен на кладбище в Маутхаузене, но они не нашли документы по лагерю Гузен, а вот мы их нашли. Когда французы этот список получили, они были счастливы, поскольку смогли восстановить имена французских граждан, имена которых им ранее не были известны. Теперь они смогли перезахоронить их останки на родине. Это была наша большая победа, сейчас этот список опубликован на сайте Исследовательского центра «Память». В этой работе нам очень помог МИД России – без их поддержки мы бы эти документы не получили.
Есть ещё одна история. Я надеюсь, в следующем году об этом выйдет моя монография.
Замок уничтожения Хартхайм – там располагалась газовая камера и печь крематория, и вся территория замка – это кладбище. Как минимум 748 советских узников концлагеря Маутхаузен были отправлены на уничтожение в Хартхайм. Там им оставалось жить от силы три часа – и всё. Это даже не лагерь, а конвейер смерти. Страшное место.
Долгое время информация о Хартхайме была закрыта, и сведения о погибших здесь советских гражданах вообще не были известны. Но для семей погибших важно знать, где проходили последние минуты жизни их родственников. В своей работе я стараюсь восполнить этот пробел.
В 2022 году посольство Российской Федерации разместило на стене замка мемориальную доску о советских узниках Хартхайма. Французы поставили первый памятник в 1950-х годах, потом были установлены мемориальные доски представителей других стран, и вот теперь там есть доска, посвящённая советским жертвам замка.
— Помимо поиска советских воинских захоронений и установления имён погибших, какую ещё работу вы ведёте?
— Третья часть нашей деятельности – это то, что я называю «научпоп». Ведь люди должны как-то узнавать о нашей работе. На сайте Исследовательского центра «Память» мы рассказываем о наших поисках, значимых событиях, конкретных людях и захоронениях, о вкладе Красной армии в восстановление Австрии…
— А живые встречи проводите?
— Конечно, этому посвящено четвёртое направление нашей работы. Тут мы плотно работаем с Россотрудничеством, кооперация у нас практически идеальная.
У нас есть возможность делать большие серьёзные выезды. Например, в замок Хартхайм, куда мы возим группы каждый год. Люди едут туда два часа в автобусе, в это время мы им читаем дорожную лекцию, после чего они приезжают, понимая, что это за место. В Хартхайм мы ездим уже четыре года подряд, и каждый год у нас разные темы.
— Это русскоговорящие группы?
— Мы не выбираем тех, кто с нами едет. Русскоговорящие соотечественники едут сами, к ним присоединяются австрийцы, которым переводят их жёны, родственники и т. д.
Австрийцы, как правило, интересуются знаковыми историями. Например, известный побег из блока 20. В этом году отмечается 80-летие этого события, печальная и героическая дата. Одновременно 500 узников бежали из лагеря Маутхаузен, из них выжили от 9 до 17 человек.
У нас бывают большие мероприятия, когда приезжают потомки узников Маутхаузена – к таким встречам у австрийцев интерес огромный. Например, этом году мы отмечали 80-летие освобождения Маутхаузена, к нам приезжали потомки генерала Дмитрия Карбышева, замученного в лагере.
Совсем недавно, в сентябре, в венском Российском центре науки и культуры состоялся вечер памяти «Судьбы узников Маутхаузена». В программе была лекция «Дети Маутхаузена» вице-президента Международного комитета «Маутхаузен» Алексея Конопатченкова.
На наши встречи люди приходят охотно, общаются, слушают, разговаривают с родственниками узников концлагеря.
— Можете дать краткую инструкцию – как поступать тем, кто хочет найти своего родственника, похороненного на территории Австрии?
— Заходите на сайт Исследовательского центра «Память», нажимаете на кнопку «Поиск захоронения», оставляете запрос – и всё, мы начинаем с ним работать. В процессе работы мы можем запросить дополнительные сведения – допустим, есть только фамилия, но нет имени и отчества, либо дату рождения, что-то ещё.
Когда мы готовы ответить, то пишем справку о фактическом месте захоронения, прикладываем копии документов, если таковые имеются. Ну, либо сообщаем те сведения, которые нам удалось установить и в которых мы более-менее уверены.
— Начиная с 2022 года у вас не возникает сложностей в вашей работе с австрийским ведомствами?
— Существует межгосударственный договор, подписанный Австрией, Советским Союзом, Великобританией, Соединёнными Штатами и Францией, в котором есть статья 19 о том, что ответственность за сохранность состояния воинских захоронений и памятников стран антигитлерской коалиции несёт Австрия.
Мы занимаемся наукой, а не политикой. И как бы там ни было, существуют горизонтальные связи. Международное научное сообщество живо – тут всё хорошо. Мы исключаем острые темы, спорим друг с другом по исторической тематике, над которой работаем. И помогаем друг другу.
По австрийским законам, не все могут заниматься раскопками. Существует австрийское общество, которое занимается эксгумацией останков. С этим обществом мы до сих пор поддерживаем очень плотные отношения и работаем вместе. Они ведут раскопки, а мы им помогаем обнаруживать места захоронений и устанавливать имена похороненных там людей.
Мы говорим о народной дипломатии, а что это ещё, если не дипломатия? Нас связывает взаимовыгодное сотрудничество, которое направлено на сохранение исторической памяти.
Работа в архивах, поиск мест захоронений, раскопки, эксгумация тел и их перезахоронение – сложная и финансово затратная работа. Но мы все работаем вместе – Исследовательский центр «Память», австрийское общество, которое занимается эксгумацией тел, МИД России, Россотрудничество. Наверное, поэтому у нас есть большой и серьёзный результат.
В Австрии не ходят с нацистскими крестами или с нацистскими флагами, хотя эксцессы бывают, как и в других странах. И когда по улице идёт Бессмертный полк – да, по пути могут стоять люди с антироссийскими плакатами, но Бессмертный полк продолжает идти. И в этом полку вместе с нашими соотечественниками идут австрийцы.
Источник: russkiymir.ru