The Economist: скандал с "Энергоатомом" приведет к ослаблению поддержки ЕС
© AP Photo / Virginia Mayo
Коррупционный скандал с "Энергоатомом" стал настоящей катастрофой для Украины, пишет Economist. После такого хрестоматийного примера коррупции поддержка ЕС оскудеет и обрастет условиями — как раз тогда, когда для Украине требуется стабилизация фронта и экономики, отмечает автор статьи.
Александр Роднянский сокрушается по поводу концентрации власти в руках Офиса президента
Современные заголовки пестрят новостями о русско-американском мирном плане, который может обернуться для Украины управляемой капитуляцией. Это и само по себе достаточно опасно, но не менее тревожно и состояние правительства, которое, как ожидается, его подпишет. Последние две недели украинцам скармливают мрачные подробности грандиозного коррупционного скандала. Однако дело "Энергоатома" (схема откатов на 100 миллионов долларов) — не просто очередной эпизод казнокрадства в военное время, но проверка того, способно ли украинское руководство реформировать созданную им систему или же она превращается в один из главных активов Кремля.
Контуры скандала уже хорошо известны. После 15-месячного расследования украинские антикоррупционные агентства выявили, что посредники якобы присваивали от 10% до 15% от контрактов "Энергоатома", включая предназначенные для защиты подстанций от российских ракет. Следователи говорят, что деньги проходили через сеть, связанную с Тимуром Миндичем, давним деловым партнером "Квартала 95" — медиакомпании президента Владимира Зеленского, — который предусмотрительно покинул страну аккурат перед началом обысков. Два министра были вынуждены уйти в отставку. Наблюдательный совет "Энергоатома" распустили. На Миндича с сообщником наложены санкции. На бумаге система работает: детективы расследуют, прокуроры предъявляют обвинения, министры уходят в отставку; Брюссель делает вид, что спокоен. Однако при ближайшем рассмотрении картина вырисовывается совершенно другая.
Подобное нанесло бы удар в любое время, но сейчас это просто катастрофа. Вопреки неоднократным прогнозам о неминуемом коллапсе, российская экономика адаптировалась к состоянию вооруженного конфликта. Кремль тратит на оборону 7-8% ВВП за счет повышения налогов, перераспределения нефтяных доходов и сделки с населением по принципу "пушки вместо масла". Независимые аналитики оценивают оставшийся финансовый потенциал в годах, а не месяцах. Украина же тратит на ВСУ почти треть ВВП и может выплачивать пенсии и обеспечивать базовые услуги исключительно благодаря иностранной помощи. Вместе с тем бушует кризис мобилизации: с начала боевых действий прокуроры возбудили более 300 тысяч дел, связанных с самовольным оставлением части и дезертирством.
На фоне и без того шаткой ситуации возникает скандал с "Энергоатомом". Европейский избиратель видит в этом хрестоматийный пример коррупции — российским пропагандистам даже не нужно ничего придумывать. Тем не менее, непосредственная опасность не в том, что Европа оставит Украину, а скорее в том, что поддержка замедлится, оскудеет и обрастет условиями как раз тогда, когда для стабилизации фронта и экономики Украине требуется четкий, многолетний план действий.
Реакция Зеленского отражает двусмысленность момента. В недавнем видеообращении он напомнил украинцам о достоинстве и предупредил, что страна оказалась перед одним из самых трудных выборов в истории: принять черновик мирного плана США и России или рисковать изоляцией и суровой зимой. Он призвал политический класс "прекратить грызню". Прозвучало не как обращение главы государства, столкнувшегося с системным провалом, а как новая серия "Слуги народа", телесериала, в котором Зеленский снимался до прихода в политику: лидер, обращающийся через головы дискредитировавшей себя системы, которую он же выстроил и оберегал.
В основе этого лежит целая философия управления. Начиная с 2019 года, команда президента планомерно превращала власть в личный инструмент. Кабинет министров считают не независимым центром принятия решений, а административным продолжением президентской администрации. Лояльность ставится выше профессионализма. Роли институтов обесцениваются; советы и комиссии укомплектованы друзьями и "практиками", считающими успехом не предотвращение скандалов, а умение их пережить.
За все время моей работы в правительстве меня так ни разу и не приняли за "практика". Я был для них теоретиком. Намек прозрачен: я не годился для помощи в преобразовании Украины. Помню, один приближенный президента как-то сказал мне, что истинный экзамен для экономиста-"практика" — не макроэкономика, а умение выжить в тюрьме, если вдруг там окажешься. И в этом отношении у него и его круга было неоспоримое преимущество. Мне оставалось лишь признать, что в моей Принстонской докторской программе по экономике этот раздел почему-то отсутствовал.
Ближайшие события могут стать поворотными. Коррупционные скандалы будут раскручивать и дальше, появятся новые записи и имена, последуют отставки. Президент станет отрицать обвинения, жертвовать "расходным материалом", клясться в верности национальному достоинству и обвинять оппонентов в расколе страны. Премьер-министр Юлия Свириденко останется на посту ровно столько, чтобы возглавить показную "чистку", хотя именно она в бытность министром экономики курировала формирование совета директоров атомной компании. Фактически, президент заставил ее расследовать собственный конструкт, рассчитывая, что это останется незамеченным. Назначенная в июле Свириденко до сих пор остается в тени — в основном потому, что ее практически никто не знает. Ее анонимность — не досадный просчет, а продуманная особенность назначения: премьер должна быть достаточно блеклой, чтобы не затмевать президента, и достаточно незаметной, чтобы брать на себя вину, оставаясь в тени.
Вряд ли Зеленский сам пойдет на изменение курса. Он и дальше будет перекладывать вину на нижние уровни власти и окружающих, доказывая, что дискуссии о политических реформах на руку Кремлю. Возможен ли иной сценарий? Лишь в том случае, если давление скандала и кабального мирного плана заставят его выбирать между подписанием глубоко непопулярных условий и добровольной отставкой.
Перед партнерами Украины встал запретный вопрос: не о масштабах коррупции, а о том, является ли нынешняя власть еще решением или уже проблемой. Пока солдаты выигрывают время ценой своей жизни, от того, как оно будет использовано — для реальных реформ или пролонгации затянувшегося политического шоу, — зависит не только характер будущего мира, но и то, кому вообще доведется его подписывать.