Два гегемона с триллионными оборотами поспорили, кто правильно, а кто нет дает скидки на интернет-покупки. В противоборство Германа Грефа и Татьяны Ким включились и другие крупные игроки. Их всех объединяет одна цель — контроль над деньгами россиян.
В чем претензия Сбера к маркетплейсам
За прошлый год через Wildberries прошло 4 трлн рублей, которыми его пользователи платили за нужные или не очень товары. У Сбербанка совокупный объём эквайринга, платежей и переводов за прошлый год — 110 триллионов. Масштаб у главного банка страны, конечно, несравнимо больше, чем у главного онлайн-магазина.
Тем более неожиданно было услышать от главы Сбербанка упреки в адрес маркетплейсов насчет в общем-то мелочи на фоне величин, которыми привык оперировать Герман Греф: скидки на маркетплейсах дают только тем, кто пользуется карточками их кэптивных банков. И из-за этого клиенты Сбера и других банков вынуждены заводить себе карточки «Озон банка», «Вайлдберриз банка» и «Яндекс Банка». Выходит, неравные условия.
А еще перед этим Герман Греф и вовсе упрекнул маркетплейсы в якобы неуплате налогов на 1,5 триллиона. Потом последовала поправка, что речь не о самих операторах маркетплейсов, а об их экосистеме, в которой малый бизнес, ИП и самозанятые платят налогов меньше, чем крупные ретейлеры.
За Грефом подтянулась тяжелая артиллерия в виде крупнейших (но не таких, как Сбер) банков страны, которые попросили Госдуму юридически запретить маркетплейсам делать скидки для клиентов своих банков. Исключение предложили сделать для собственных товаров цифровых платформ и социально значимых категорий.
Минутка математики. В 2024 году размер комиссионных доходов Яндекс банка — 3,5 млрд рублей. Вот столько, если очень грубо, он получает от обслуживания карточек своих клиентов и операций по ним. У Вайлдберриз банка — 24 миллиарда. У Озона — 31 млрд. У Сбербанка — 1,1 триллиона. У ВТБ и Альфы, которые также присоединились к возмущению, 280 и 325 миллиардов соответственно. Да, там комиссии не только за обслуживание карточек, а много за что еще. Но это просто чтобы понимать масштаб потерь, из-за которых была поднята волна банкирского гнева.
Чем отвечают банкам маркетплейсы
Упрекать большой банк в том, что он большой, и рассчитывать, что он не будет претендовать на какие-то определенные ниши просто из-за того, что там работают маленькие, нечестно, не по-капиталистически. Однако Татьяна Ким зашла с других козырей: никто не мешает мейджорам по собственной воле давать такие же скидки покупателям маркетплейсов, как ее «Вайлдберриз банк». У них для этого есть все возможности: и кешбэк, и баллы «Спасибо», и куча других инструментов поощрения. Если им так важны деньги покупателей китайского ширпотреба — ну так давайте!
Ну и плюс, немаловажный факт — конкретно в ее случае «Вайлдберриз банк» не зарабатывает, например, на микрокредитовании покупателей. Он кредитует только своих продавцов, а приучает клиентов к себе, чтобы упростить расчеты за покупки.
Дополнительный аргумент уже, что называется, в пользу бедных: отказ от скидок клиентам своих банков приведет к росту цен на товары, а их покупают в том числе малообеспеченные граждане. Почему Герман Греф не хочет подумать о них?
В своем первом заявлении Wildberries & Russ пугал тем, что, по оценкам экспертов, в случае принятия запрета цены для потребителей вырастут на 15–20%. За пару дней до публикации комментария компании такое мнение в прессе высказал председатель Общественного совета Роспотребнадзора, глава «Общественной потребительской инициативы» Олег Павлов.
Затем ставки выросли: в другом СМИ научный руководитель Центра конъюнктурных исследований ИСИЭЗ НИУ ВШЭ Георгий Остапкович спрогнозировал рост цен до 35% и заявил, что банки просто «боятся конкуренции с маркетплейсами». Против запрета выступила также общественная организация «Деловая Россия». Но было бы странно, если бы она этого не сделала, ведь Татьяна Ким возглавляет в ней комитет по цифровым платформам.
При этом сами кредитные организации утверждали, что запрет скидок не приведет к удорожанию товаров для населения. Также эти меры поддерживает главный борец с инфляцией в стране — Центробанк. Рост цен, как шило, в мешке не утаишь, тем более 35-процентный. Так что-либо регулятор непоследователен, либо эксперты преувеличивают масштаб бедствия.
Что будет с ценами?
На фоне жарких дискуссий в публичном поле (какая жара происходит за закрытыми дверями, можно только догадываться) ВЦИОМ оперативно опубликовал результаты опроса общественного мнения. Совершенно неожиданно оказалось, что почти две трети покупателей воспринимают предложение отменить скидки как несправедливое. И уж не знаем, как там считали финансисты главных банков страны, но народ на 78% уверен, что инициатива приведет к росту цен на товары на маркетплейсах. 79% респондентов согласны с тем, что от инициативы «пострадают миллионы потребителей по всей России», а 71% считает, что это негативно отразится на малом и среднем бизнесе, который продает на цифровых площадках.
Если серьезно, потребителю действительно трудно объяснить, почему ему должно быть хорошо от того, что условный Герман Греф придет и заберет у него скидку, как конфетку у ребенка. Единственный ответ, который приходит на ум: монополии необходимо ограничивать, чтобы они не могли диктовать потребителю свои условия. Нравится вот вам, что во время непогоды цены на такси одинаково взлетают во всех доступных приложениях? То-то же. Конфетку у потребителя все равно рано или поздно отберут, вопрос лишь в том, будет это Герман Греф сейчас или Татьяна Ким потом. Кстати, на фоне ее заявлений о нечестной конкуренции «Вайлдберризу» припомнили повышение комиссий для селлеров. Осенью для большинства категорий товаров комиссии выросли на 5%, но, например, для одежды и обуви они составляют теперь 34,5%.
Отсюда вопрос: если маркетплейс сократит свою комиссию, это тоже сильно повлияет на цены? И не только комиссии — бесконечное множество сборов за логистику, продвижение и другие расходы. Конечно же, повлияет в меньшую сторону. Хотя, погодите, кажется в эту сторону ценовая стрелочка никогда не поворачивается.
Допустим, сначала покупателю нужно всего лишь завести электронный кошелек, чтобы получить скидку. Хочешь скидку побольше — пожалуйста, оформляй банковскую карту, подтверждай данные через «Госуслуги» и фотографируйся с паспортом в ПВЗ. Это не очень удобно, но один раз можно потерпеть. Однако в последнее время для получения скидки этого недостаточно. Теперь после каждого заказа Wildberries предупреждает, что нужно заранее пополнить карту на определенную сумму, чтобы не потерять скидку. Забыл — проиграл. То есть если раньше можно было просто держать карту пустой, теперь на ней должны оставаться деньги.
На маркетплейсах действительно дешевле?
Потребитель уже привык, что на маркетплейсе можно найти товары дешевле, чем в традиционных магазинах, и активно этим пользуется. «Фонтанка» изучила цены на верхнюю одежду крупных масс-маркет брендов в оффлайн-магазинах и на маркетплейсах. Разница составляет от 30 до 2500 рублей в пользу последних — конечно же, со скидками по их картам. Если же сменить способ оплаты на, к примеру, «Сберпэй», цена возрастает на 300-1000 рублей по отношению к «скидочной». И тогда в некоторых случаях она либо полностью совпадает с ценой товара в оффлайн-магазине, либо вообще превышает ее.
Да и вообще, само применение понятия «скидка» к ситуации с картами маркетплейсов — это манипуляция, считает совладелец группы компаний DNS Дмитрий Алексеев. «На самом деле речь про то, что, если вы платите на WB и Ozon не через их дочерние банки, то с вас возьмут от 2 до 12 % сверху», — написал он в своем телеграм-канале.
Это могло бы называться скидкой, если на витрине человек видел бы одну цену, а потом, доходя до оплаты, получал бы «сюрприз за оплату через спецкарту». Карточки товаров на маркетплейсах сразу указаны с ценами, субсидируемыми площадками, а выбирая способ оплаты, отличный от продвигаемого платформой, человек может ожидать неприятного финансового сюрприза. Эксперты отмечают, что на языке экономики это называется ценовой дискриминацией: это не цена для держателей электронного кошелька маркетплейса становится ниже, а для держателей других платежных инструментов она становится выше.
«Но как обычно маркетплейсы пользуются уловками, чтобы выдать это за скидку, — пишет предприниматель. — И тут вспоминаем, что у Ozon и WB около 80% онлайн-рынка, и они просто злоупотребляют своим положением. Ну разве не все, кто меня сейчас читает, открыли счета в дочерних банках Ozon и WB? Ну и, кстати, вы заметили, что, когда вы пополняете эти счета, скажем, банк Ozon обязательно предложит вам перевести 4000 руб. вместо 3338 руб.? И нужно тыкать в экран, чтобы удалить 4000 и вбить 3338. Сознавайтесь, кто ленится и переводит 4000?»
Маркетплейсы — важная и нужная часть экономики России, подчеркнул Алексеев, но в конфликте с банками он занял сторону последних: «И Герман Оскарович однозначно прав: ну нехорошо так; нужно вести за собой рынок, а не хакать кодексы — от таможенного до налогового — и не искать лазейки в законах о конкуренции и защите прав потребителей».
Почему обострение произошло сейчас?
Цифровые платформы представляют так называемые скидки клиентам не по доброте душевной, а потому что им это выгодно. У их банков растут доходы и клиентская база, а «скидки» окупаются. «Так как клиент пока будет пользоваться банковскими услугами, все эти деньги со временем вернет. И даже больше. Сам не заметит как», — объяснил блогер Алексей Антонов.
Банкам, от которых уходят «клиенты-шопоголики и клиенты-ипэшники», это не нравится, и они пытаются это остановить как могут. Если убрать за скобки, что для потребителей все это — «не что иное, как эпическое сражение между жабами и гадюками», для рынка это в целом полезно, отмечает эксперт.
«Банки с маркетплейсами в процессе конкуренции друг с другом будут вынуждены обманывать пользователей чуть меньше, чем до этого», — заключил он.
Внезапность, с которой банки и финансовый регулятор перешли в атаку, может говорить о курсе на ограничение потребления и выполнение плана по собираемости налогов, написал экономист Дмитрий Прокофьев в телеграм-канале «Деньги и песец». «Есть план по НДС, все ваши „скидки“ — это вообще-то его сокращение. Плюс — через маркетплейсы в значительной степени идёт импорт, — напомнил он. — Меньше покупок — меньше величина спроса на импорт, т. е. на долю „валютной выручки“».
Отвечая на вопрос читателей, за кем останется победа в этой ситуации, Прокофьев отметил, что позиция банков выглядит более сильной за счет того, что они — кровеносная система экономики. Этой же метафорой 25 ноября воспользовался глава Минфина Антон Силуанов, объясняя, почему ведомство отметает дополнительные изъятия прибыли у банков.