20 ноября исполнится 115 лет со дня кончины Льва Толстого. При жизни классик не бывал за Уралом — добрался только до Поволжья. Тем не менее он на протяжении многих десятилетий пристально вглядывался в Восток, увлекался китайской мудростью и даже собирался написать роман об освоении Сибири. Об этом специально для ИА PrimaMedia рассказывает Василий Авченко.
Китайские корни толстовства: Лао-цзы и Конфуций
Китаем Толстой всерьёз интересовался уже в 1850-х годах. В его дневниках той поры можно обнаружить отголоски "опиумных войн", развязанных Англией и Францией против Китая. Британцы добивались свободного ввоза в Китай наркотиков, которые производились в Индии; подсадив китайский народ на наркоту, Англия получала огромный рынок сбыта. Толстой эмоционально отзывался об "отвратительных делах англичан с Китаем", причём не только в дневнике. В рассказе "Люцерн" (1857) он упомянул о жестокости европейцев по отношению к китайцам. В статье "Прогресс и определение образования" (1863) скептически высказался о тех, кто с оружием в руках идёт "внушать китайцам идею прогресса".
Лев Толстой в 1849 году. Фото: Взято из открытых источников
Лев Толстой в 1854 году. Фото: Взято из открытых источников
Позже, в конце 1870-х, Толстой всерьёз увлёкся китайской философией, даром что её русских переводов тогда почти не было. Сильное впечатление на писателя произвёл труд "Дао дэ цзин" основателя даосизма Лао-цзы. Сохранились пометки, сделанные Толстым при чтении этого трактата: "Метафизика — прелестно", "Удивительно", "Прекрасно"… Помимо Лао-цзы, Толстого увлекли такие мыслители, как Конфуций, Мэн-цзы и Мо-цзы. Русскому писателю были близки их мысли о добре и всеобщей любви, неприятие насилия и войн, идея нравственного совершенствования.
Толстой писал своему другу и редактору Владимиру Черткову: "Я занят очень китайской мудростью"; "Трудно представить себе, что это за необычайная нравственная высота"; "Очень много почерпнул хорошего, полезного и радостного для себя"…
В книге "Лев Толстой и Восток" литературовед Александр Шифман указывал: писатель брал из трудов китайских мыслителей то, что "гармонировало с его собственными религиозно-нравственными воззрениями". Очевидно, восточные мыслители сыграли немалую роль в духовном перевороте, который тогда переживал Толстой, и в возникновении в 1880-х годах религиозно-этического общественного течения под названием "толстовство".
В 1880-х и 1890-х Толстой намеревался выпустить серию книг, посвящённых китайским философам. Работал над статьями о Конфуции и Лао-цзы.
В 1893 году писал Черткову: "Во-первых, для большинства публики всё это совершенно ново; во-вторых, предметы, о которых говорится, самые важные в мире и говорится о них серьёзно; в-третьих, высказывается превосходно много высоконравственных вещей".
Не все замыслы удалось довести до воплощения. Тем не менее упомянутый трактат "Дао дэ цзин" вскоре вышел на русском в переводе японского русиста и толстовца Кониси Масутаро (он же Даниил Кониси) под редакцией Толстого. А в сборник 1903 года "Мысли мудрых людей на каждый день" Лев Николаевич включил десятки изречений Лао-цзы.
В сборники «Мысли мудрых людей» Лев Толстой обязательно включал высказывания китайских мыслителей. Фото: Взято из открытых источников
В 1899–1901 гг. Китай сотрясало ихэтуаньское ("боксёрское") восстание. Его подавил Альянс восьми держав — Австро-Венгрия, Великобритания, Германия, Италия, США, Россия (именно русский генерал Николай Линевич взял штурмом Пекин), Франция и Япония. Участие в подавлении принял и молодой поручик Владимир Арсеньев — будущий исследователь Уссурийского края, учёный и писатель, который летом 1900 года как раз ехал к новому месту службы во Владивосток и в Благовещенске был прикомандирован к отряду генерала Константина Грибского. Толстой принял события в Китае близко к сердцу.
В черновике его "Обращения к китайскому народу" говорилось: "Среди вас совершают… величайшие злодейства вооружённые люди, называющие себя христианами. Не верьте им: люди эти не христиане, а шайка ужасных, бессовестных разбойников…". Обращение осталось незавершённым. Однако позже, в 1906 году, Толстой написал статью "Письмо к китайцу" в форме обращения к китайскому публицисту Гу Хунмину. "Жизнь китайского народа всегда в высшей степени интересовала меня", — сообщает Толстой в этом письме.
Указав, что китайский народ претерпел немало страданий от "безнравственной, грубо эгоистической, корыстолюбивой жестокости европейских народов", Толстой добавил: "Я думаю, что в наше время совершается великий переворот в жизни человечества и что в этом перевороте Китай должен во главе восточных народов играть великую роль". Из XXI века видно: Толстой не ошибался.
Уже в последние годы жизни Толстой переписывался с китайским общественным деятелем по имени Чжан Чин-тун. Тот считал: Россия и Китай должны сближаться, поскольку в равной степени не приемлют западную цивилизацию (доживи он до наших дней — наверняка был бы удовлетворён стратегическим партнёрством Москвы и Пекина). Толстой в письме Чжан Чин-туну предостерегал Китай от перенятия "лживых и несправедливых" порядков Запада, советовал держаться своей культуры. И соглашался с тем, что между русскими и китайцами есть несомненная "внутренняя, духовная связь".
Китайское и русское издания знаменитого трактата Лао-цзы. Фото: Взято из открытых источников
Китайское и русское издания знаменитого трактата Лао-цзы. Фото: Взято из открытых источников
Памятник Лао-цзы в китайской провинции Фуцзянь. Фото: Взято из открытых источников
Сибирь и декабристы: ненаписанный роман
Уже написав "Войну и мир" и завершая "Анну Каренину", Толстой задумал новый роман — эпопею о продвижении русских на восток. Вот как рассказывает об этом биограф Толстого Павел Басинский в книге "Бегство из рая": "…Из замысла романа о декабристах, который уже породил "Войну и мир", отпочковывается ещё один грандиозный замысел. Судьбы декабристов вели его (Толстого. — Ред.) в Сибирь, куда он так и не доехал в своей жизни, но которая волновала его сильно. В конце 70-х годов он задумывает произведение о… великом переселении русских землепашцев на юг Сибири и дальше, до Китая… Мысль Толстого, точно стрела гигантского компаса, медленно поворачивалась на Восток".
Насколько можно судить, идея романа состояла в следующем: ссыльный декабрист, попав в Сибирь, понимает, что великое историческое предназначение России — дойти до границ с Китаем, осваивая зауральские земли. Сведения об этом нереализованном замысле можно найти в дневнике жены Толстого Софьи Андреевны. Писатель говорил супруге, что в "Войне и мире" его интересовала "мысль народная", в "Анне Карениной" — "мысль семейная", теперь же он решил написать книгу о "силе завладевающей".
3 марта 1877 года Софья Толстая записала: "…Сила эта у Льва Николаевича представляется в виде постоянного переселения русских на новые места на юге Сибири, на новых землях к юго-востоку России".
Вот как, по её свидетельству, Толстой размышлял об освоении дальневосточных краёв: "Хотя земля китайцев, но её стали считать русскою, и теперь она, несомненно, завоёвана не войною, не кровопролитием, а этой русской земледельческой силой русского мужика. Маньчжуры на них иногда нападают, но русские сделали крепость и защищаются".
В годы, когда всё это говорилось, ещё не было ни Транссибирской магистрали, ни даже регулярной пароходной линии Доброфлота "Одесса — Владивосток". Переселенцы тогда двигались на восток своим ходом. Путь был неимоверно тяжёл и мог занимать несколько лет.
Рукописи неоконченного романа «Декабристы». Фото: Взято из открытых источников
Рукописи неоконченного романа «Декабристы». Фото: Взято из открытых источников
Интересно, что уже в "Анне Карениной" Толстой, пусть вскользь, излагает ровно те же мысли, что записала с его слов Софья Андреевна. Писатель передоверил их своему alter ego — Левину: "Он (Левин. — Ред.) думал, что русский народ, имеющий призвание заселять и обрабатывать огромные незанятые пространства сознательно, до тех пор, пока все земли не заняты…". И ещё: "…Он (Левин. — Ред.) продолжал излагать свою мысль, состоящую в том, что русский рабочий имеет совершенно особенный от других народов взгляд на землю… Этот взгляд русского народа вытекает из сознания им своего призвания заселить огромные, незанятые пространства на востоке".
И всё-таки книги о Сибири Толстой так и не написал. Почему? "…Главная причина, я думаю, в том, что он не может прыгнуть выше себя как романиста, — считает Павел Басинский. — Всё — Эверест покорён! Выше — только небо!". Отголоски замысла Толстого можно расслышать в романах писателей-дальневосточников советского времени — "Последнем из удэге" Александра Фадеева, "Амуре-батюшке" Николая Задорнова, "Диких пчёлах" Ивана Басаргина.
Литературный поворот на Восток: продолжение следует
В XIX веке русским фронтиром считались Кавказ и Черноморье, а не дальневосточная периферия. Однако известно, что восточные рубежи Российской империи влекли ещё Пушкина. Он хотел побывать в Китае, а в последние недели жизни делал обширные выписки из "Описания земли Камчатки" Степана Крашенинникова. Так что можно сказать, что Толстой унаследовал интерес к Китаю и вообще Востоку от Пушкина.
В 1850-х гг. Китай приглашал русских военспецов. Звали туда и молодого, но уже обстрелянного на Кавказе и в Севастополе артиллериста Толстого.
Позже он вспоминал: "Приятель уговаривал меня пойти в инструкторы артиллерийских офицеров. Помню, я очень колебался. Товарищ мой поехал, Балюзек…".
Упомянутый Лев Балюзек (Баллюзек) был первым постоянным дипломатическим представителем России в Китае, выступал против вмешательства Запада в дела Поднебесной империи. Его тёзка Толстой, однако, до восточных пределов страны не добрался — в отличие от своего двоюродного дяди Фёдора Толстого, который в 1803 году участвовал в первой русской кругосветке под командованием Ивана Крузенштерна и побывал на Аляске, за что получил прозвище "Американец".
Офицер, дипломат Лев Баллюзек (1822–1879). Фото: Взято из открытых источников
И всё-таки литературное освоение восточных территорий продолжалось, пусть и небыстро. Первым классиком, достигшим Дальнего Востока, стал Иван Гончаров, который в 1852 году отправился на фрегате "Паллада" к японским берегам в качестве секретаря адмирала Евфимия Путятина. В 1890 году на каторжный Сахалин поехал Антон Чехов (а ещё раньше на сибирскую каторгу попали Фёдор Достоевский и Николай Чернышевский). "Восточный поворот", запрограммированный классиками ХIХ века, продолжается доныне, — как в литературе, так и в политике.
…В 2025 году Лев Толстой наконец попал на Дальний Восток. В Музее-заповеднике истории Дальнего Востока имени Арсеньева открылась выставка "Пятнадцать начал романа "Война и мир"": рукописи, книги, фотографии, личные вещи… На открытии выставки Владимир Толстой — праправнук писателя и директор Государственного музея Л. Н. Толстого — сказал: "При жизни Льву Николаевичу не удалось побывать за Уралом, он не видел большую страну… Мы делаем сейчас всё, чтобы он её "повидал"".
Праправнук писателя, директор Государственного музея Л. Н. Толстого Владимир Толстой открывает выставку «Пятнадцать начал романа "Война и мир"» в Музее-заповеднике истории Дальнего Востока имени В. К. Арсеньева. Фото: Взято из открытых источников
Праправнук писателя, директор Государственного музея Л. Н. Толстого Владимир Толстой открывает выставку «Пятнадцать начал романа "Война и мир"» в Музее-заповеднике истории Дальнего Востока имени В. К. Арсеньева. Фото: Взято из открытых источников