К своим не вышел… Капитан Михаил Макаренко, 122 истребительный авиаполк

Сегодня мы хотим представить на ваш суд не совсем обычный рассказ. В нем не будет уже привычного описания поиска места падения самолета и работы на нем, только то, что поведали скупые строчки архивных документов. Что бы свести все воедино, немало пришлось потрудиться не только участникам команды «Огненного неба Зубцова», но и многим нашим друзьям и коллегам...

Этот рассказ посвящен заместителю командира эскадрильи 122 истребительного авиаполка 201 иад капитану Михаилу Моисеевичу Макаренко. Он не вернулся с боевого задания летом грозного 1942 года и навсегда остался пропавшим без вести, но теперь у нас в руках есть документальное доказательство того, что он остался верным воинскому долгу и погиб на Зубцовской земле, пытаясь выйти к своим…

Лет пятнадцать тому назад, когда будущие участники нашей команды - поисковики Андрей Виноградов и Игорь Орлов только начали по крупицам собирать сведения о самолетах, сбитых на территории Зубцовского района в годы Великой Отечественной войны, среди архивных документов 9-й полевой армии Вермахта их внимание привлекло донесение 41-го армейского корпуса с упоминанием о советском истребителе («Рата»), который произвел вынужденную посадку 2 июля 1942 года неподалеку от пригородной деревушки Персианиново, ныне уже давно ставшей дачным поселком.

«…Зенитными пулеметами 2.7 в 5.30 сбит истребитель противника, тип Рата, 1,5 км северо-восточнее Зубцова.»

Из донесения 41 армейского корпуса Вермахта

Эти сведения, в числе других, вошли в созданную нашей командой базу данных потерь советской авиации.
В дальнейшем, изучив многочисленные аэрофотоснимки Люфтваффе, мы обнаружили на одном из них на поле между северной окраиной Зубцова и деревней Столипино возможный след вынужденной посадки – едва различимую борозду, и пришли к выводу, что шансов найти там хоть что-то, имеющее отношение к самолету, крайне мало.

Фрагмент топографической карты времен войны, отмечен район вынужденной посадки

До середины 1990-х поле постоянно обрабатывалось, потом больше двадцати лет зарастало кустарником и мелколесьем, лишь пару лет назад часть его была вновь расчищена и вновь стала пахотным участком. Так что все те немногие обломки, которые могли остаться на месте вынужденной посадки, уже давно собраны либо растащены сельскохозяйственной техникой…

К тому же, так и оставалось неясным, что за самолет приземлился здесь. Принято считать, что немцы называли «рата» («крыса») И-16, однако очень часто они именовали так и другие советские истребители, а порой даже штурмовики Ил-2.

В наши дни доступ к архивным материалам немецких войск стал несравнимо проще.Пользуясь этим, мы занялись изучением документов германской 161 пехотной дивизии, которая занимала оборону на территории бывших Погорельского и Зубцовского районов Калининской области с начала января 1942 года.

Среди наших сограждан, даже среди поисковиков, порой встречаются некоторые «умники», которые до сих пор всерьез утверждают, что военные преступления на оккупированной территории творили исключительно эсэсовцы, а военнослужащие Вермахта были «просто солдатами».

Только вот на Зубцовской земле отнюдь не участники признанной Нюрнбергским трибуналом преступной организацией «СС», а именно солдаты и офицеры 161 пд особенно «отличились» на кровавом поприще борьбы с партизанами и подпольщиками, зверств в отношении местных жителей. Все эти их «подвиги» с типично немецкой педантичностью отражены в донесениях ее подразделений.
Нам еще предстоит рассказать не одну историю героической борьбы с оккупантами в их тылу, которую вели наши разведчики, партизаны и подпольщики, и по достоинству увековечить имена тех, кто погиб в этой борьбе.

А пока среди сотен донесений, справок и отчетов 161 пд участник нашей команды Дмитрий Гладков смог обнаружить несколько документов, касающихся того самого самолета.

Мы обратились к нашему другу – поисковику отряда «Победа» Виктору Краусу, который уже не раз выручал нас с переводом немецких архивных документов. Благодаря его помощи, мы и теперь смогли в полном объеме изучить и проанализировать содержание вражеских донесений, в которых весьма подробно описаны события, происходившие к северу от Зубцова ранним утром 2 июля 1942 года.

Прежде всего, удалось установить, что огнем зенитных пулеметов был сбит и произвел вынужденную посадку на поле неподалеку от Персианиново истребитель МиГ-3.

«…В течение дня над позициями пролетело 6 истребителей противника. Один самолёт МиГ-1-3 произвел аварийную посадку в 5.30 юго-восточнее Столыпино. Пилот скрылся и его ищут…»

Из журнала боевых действий 161 пд за 2 июля 1942 года

Оказалось, что истребитель подбил обер-ефрейтор Эрлах из …транспортного взвода 3 дивизиона 241 артиллерийского полка 161 пд, дислоцированного в деревне Юркино.

«2.7.42 в 5.30 был замечен вражеский самолет-истребитель (Рата), летевший со стороны Лутовинино (Лутовиново). Самолет летел на высоте 200-300 метров. На северном выходе из деревни, самолет повернул в направлении на Столыпино. Обер-ефрейтор Фриц Эрлах открыл огонь из зенитного пулемёта. Своим огнём он повредил самолет, и он сел на брюхо восточнее дороги Зубцов - Столыпино, где-то в 500 метров северо-восточнее Персианово (Персианиново). Пилот скрылся в лесу у Гравилково (Гаврилково).
По тревоге была поднята хлебопекарная рота под командой капитана Ифланда. Ею был прочесан указанный лес, но пилот не был найден. При осмотре были обнаружены попадание пуль пулемёта на уровне кабины пилота.»

Донесение транспортного взвода 3 дивизиона 241 артполка, 2 июля 1942 года

Вражеский самолет, сбитый огнем тыловиков-обозников, был нечастым явлением, и вполне естественно, что это событие было несколько приукрашено…

«2 июля 1942 в 5.30 русский истребитель пересёк Волгу в направлении населенных пунктов. Пролетев населённые пункты Юркино и Гарбуново, самолет повернул в направлении Столыпино - Зубцов. Когда самолет пересек Волгу, обер-ефрейтор Фриц Эрлах, военнослужащий транспортного взвода 3 дивизиона 241 артполка, открыл огонь и первыми же выстрелами поразил самолет. Мотор самолета остановился, он стал снижаться и совершил вынужденную посадку на брюхо. Другие зенитчики не вели огонь по самолету.
Осмотр самолета показал, что пулевые пробоины идут на уровне кабины пилота и одна пробоина есть и в его кресле. Для полноценного осмотра он был поднят. По докладу зенитчиков, самолет вооружен неизвестным оружием, поэтому принято решение отправить его в Германию.

Факт того, что самолет был сбит, подтвержден гауптвахмистром Тимес и другими военнослужащими 11 батареи 241 артполка, находившимися в соседней деревне Горбуново.»

Донесение транспортного взвода 3 дивизиона 241 артполка, 4 июля 1942 года

Вполне понятно, что летом 1942 года на борту давно известного немцам истребителя МиГ-3 никакого нового вооружения быть попросту не могло.

К лету 1942 года истребитель МиГ-3 был уже давно и хорошо знаком противнику. На просторах Интернета множество фото начального периода Великой Отечественной войны, на которых немецкие солдаты увлеченно копаются в разбитых МиГ-3. Так что слова о якобы наличии на сбитом самолете некого новейшего вооружения вставлены в донесение «для красного словца»…

Как было принято у немцев в таких случаях, опрашивались очевидцы, подтвердившие обстоятельства происшедшего.

«Я находился на месте расквартирования в центре деревни. Из-за слепившего глаза солнца я не видел самолета, но слышал звук его мотора. Но вскоре я заметил его пролетающим на небольшой высоте севернее выезда из деревни. Я услышал стрельбу пулемета в сторону самолета. Самолет заложил вираж и повернул в сторону Столыпино - Зубцов. Через минуту мотор самолёта заглох и он стал быстро терять высоту.»

Из объяснительной ефрейтора Казимира Потоки, транспортный взвод 3 дивизиона 241 артполка

«Я находился в месте расквартирования, около середины деревни. Я услышал шум мотора самолета, но его не видел. Мотор работал ровно. В это время я услышал звуки пулеметной стрельбы. Через которое время я увидел над собой самолет. Мотор работал с перебоями. Самолет продолжали обстреливать. Он стал терять скорость и высоту и вскоре пропал из виду.»

Пояснения унтер-офицера Карла Залевски, транспортный взвод 3 дивизиона 241 артполка

«Я находился в доме и через окно видел летевший на высоте 200-300 метров самолет. В это время услышал стрельбу пулемета, расположенного в 60 метрах от избы. Мотор самолета заглох и через несколько секунд вновь заработал, но неустойчиво, с неровными оборотами. Самолет потерял высоту и исчез за лесом западнее Гравилково (Гаврилково).»

Пояснения ефрейтора Антона Пульс транспортный взвод 3 дивизиона 241 артполка

Но, пожалуй, наиболее объективно события утра 2 июля было изложены в донесении 11 батареи 241 артполка, стоявшей в то время в деревне Горбуново – той самой, рядом с которой 16 января 1942 года упал Ил-2 младшего лейтенанта Виктора Ходеева из 503 штурмового авиаполка. О нем мы совсем недавно рассказывали в статье «Над заснеженными полями… Младший лейтенант Виктор Ходеев, 503 штурмовой авиаполк», https://vk.com/@-212498617-nad-zasnezhennymi-polyami-mladshii-leitenant-viktor-hodeev-5?subtype=primary

«2.7.1942 г. в 5.10 русский истребитель пролетел восточнее Горбуново и повернул на запад в направлении Зубцова. Над Зубцовом он повернул на юг и, совершая полукруг, в 5.20, возвращался в район Горбуново. Из Юркино он был обстрелян несколькими короткими пулеметными очередями. Вскоре после этого мотор самолета заглох, и он был вынужден произвести аварийную посадку.
Заранее запланированная аварийная посадка исключена, поскольку, если бы пилот продолжил полет в восточном направлении вместо поворота, он мог бы без проблем пересечь линию фронта. Установить точное место аварийной посадки не удалось.
Свидетелями происшедшего были:
Гауптвахмистр Тимес
Унтер-офицеры Руден и Краузе»

Из донесения 11 батареи 241 артполка, 4 июля 1942 года

Обобщив описания очевидцев, мы пришли к выводу, что самолет был впервые обнаружен летящим в направлении от Лутовиново к Горбуново, на север. Обойдя Горбуново с востока, он повернул на запад и, выйдя в район Зубцова, произвел левый разворот и направился на восток, к линии фронта.

Очевидно, звук его мотора в этот ранний утренний час привлек внимание солдат транспортного взвода 3 дивизиона 241 артполка в деревне Юркино и, когда самолет вновь появился западнее нее, пулеметчик открыл огонь.

Истребители тех лет были весьма уязвимы для огня стрелкового оружия на малых высотах. Тот же МиГ-3 имел мотор водяного охлаждения АМ-35А, для выхода которого из строя было достаточно, буквально, одного-двух «удачных» попаданий пуль, летчик был прикрыт лишь бронеспинкой, защищавшей от огня сзади…

К тому же, в данном случае огонь по самолету велся не с рук, а с предназначенной для стрельбы по воздушным целям установки.

Вопреки устоявшимся представлениям о якобы сплошной моторизации немецкой армии в годы войны, возникшим, в первую очередь, благодаря советскому кинематографу, основным транспортным средством пехотных дивизий Вермахта были, отнюдь, не автомашины, а лошади.

В артиллерийском полку такой дивизии по штату было, не много не мало, 2249 лошадей. Не был исключением и 241 артиллерийский полк 161 пехотной дивизии.

Основной транспорт немецкой артиллерии и пехоты

Судя по всему, МиГ-3 был сбит огнем спаренного пулемета МГ-34 на колесном прицепе IF.5 MG-Wagen 36. Еще лет двадцать тому назад, ржавый корпус такой зенитно-пулеметной установки торчал из земли на берегу Волги у деревни Матюково, а потом, отреставрированный стал предметом торга на Интернет-ресурсах коллекционеров и реконструкторов…

Узнав, наконец, какой именно самолет был сбит, мы сразу же приступили к поискам сведений о нем. Однако в именных списках безвозвратных потерь частей ВВС Калининского и Западного фронтов, а также 6 истребительного авиакорпуса ПВО, к нашему удивлению, не оказалось никаких сведений не только о пилотах МиГ-3, но и вообще летчиках-истребителях, не вернувшихся с боевого задания 2 июля 1942 года…

Истребитель МиГ-3 на вынужденной посадке

Неужели летчику, управлявшему самолетом, сбитым пулеметным огнем обер-ефрейтора Эрлаха, удалось добраться до линии фронта, перейти ее и вернуться в свой полк?

Мы продолжили поиски и, наконец, в оперативной сводке 201 истребительной авиадивизии за 2 июля 1942 года обнаружили короткую, длиной в одну неполную строчку, запись:

«…С разведки не вернулся 1 МиГ-3. Летчик капитан Макаренко…»

Из оперативной сводки 201 иад

В журнале боевых действий 122 истребительного авиаполка оказались приведены подробности этого происшествия.

«Полком в течение дня произведено 14 с/вылетов. Налет 7.40. Из них: на разведку аэродр. пр-ка – 4 с/вылета…
Задачу на разведку аэр. пр-ка полк выполнил.
5.25 – Н=1000 мт. свх. Дугино на западной окраине до 8 двухмоторных с-тов. Над аэр. сделано 2 виража. ЗА пр-ка огня не вела. 5.35 – Н=100 мт. свх. Неполь, 5.42 на Н=100 мт. Сычевка, самолетов пр-ка не обнаружено.
В районе Варваровка Н=1200 мт. на обратном пути 2 МиГ-3 вели воздушный бой с 2 Ме-110. Не возвратился на свой аэродром капитан Макаренко.
По докладу мл. л-нта Афонина, когда он пошел на помощь ведущим бой с самолетами пр-ка капитан Макаренко отстал и на свой аэродром не возвратился. Причина не известна…»

Оказалось, что по неизвестной причине в именном списке безвозвратных потерь 201 иад капитан Макаренко был указан, как не вернувшийся с боевого задания 28 июня 1942 года в должности командира эскадрильи…

Именной список безвозвратных потерь 201 иад

Почему же летчик самолета, получившего фатальные повреждения в районе Юркино – Горбуново, вдруг развернулся на запад и произвел вынужденную посадку на поле неподалеку от Персианиново?

Ответ на этот вопрос дают аэрофотоснимки той далекой поры. На них хорошо видно, что рядом - единственный в то время во всей округе достаточно крупный лесной массив, фигурирующий в немецких документах, как «лес у Гаврилково». Этот лес - хорошо знакомый большинству жителей Зубцова «бор».

Фрагмент аэрофотоснимка

На его северо-восточной опушке стояло Гаврилково - небольшая, в 17 дворов, деревня. Спустя два месяца, в ее окрестностях завязались ожесточенные бои – в них немецким войскам, даже при поддержке штурмовых орудий, на протяжении двух недель так и не удалось ликвидировать плацдарм, захваченный 8 августа 1942 года форсировавшими Волгу подразделениями 463 стрелкового полка 118 сд…

Последние заброшенные дома Гаврилково были уничтожены уже в 1990-х, а ныне там возведен один из бесчисленных, выросших повсюду по берегам Волги «элитных» комплексов, отрезавших доступ «простым смертным» к наиболее красивым участкам берегов нашего национального достояния…

Август 1942 года, бой за одну из Зубцовских деревень

Сейчас, когда сельское хозяйство Верхневолжья пришло в упадок и значительная часть былых пахотных полей и лугов заросла непролазным чернолесьем, трудно даже представить, что в годы Великой Отечественной к северу от Зубцова простирались, в основном, безлесные пространства.

Так что, когда мотор вышел из строя, летчик принял единственное правильное решение развернул - самолет и произвел вынужденную посадку у леса, где можно было скрыться хотя бы на некоторое время.

Вполне понятно, что «бравые вояки» из хлебопекарной роты, брошенные на поиски скрывшегося в лесу пилота, явно не горели желанием обнаружить его, подвергая свою жизнь опасности, и пилот мог без особого труда избежать встречи с ними.

Однако, что бы добраться до линии фронта, проходившей в двенадцати километрах к северо-востоку от места вынужденной посадки, ему неизбежно пришлось бы преодолевать обширные открытые пространства с многочисленными деревнями, в которых стояли немецкие гарнизоны, а по округе рыскали полицаи и каратели.

Сама линия фронта к тому времени уже более полугода как стабилизировалась в полосе густых лесов к югу от впадающей в Волгу речки Иружи. С обеих сторон она была почти сплошь опоясана траншеями, усеяна ДЗОТами и пулеметными гнездами, обросла проволочными заграждениями, лесными завалами, а нейтральная полоса была густо покрыта минными полями...

Тщательно изучив архивные документы 29-й Армии и ее частей за июль 1942 года, нам удалось найти упоминание лишь об одном летчике, который был сбит над оккупированной территорией, но сумел успешно добраться до своих.
Им был сержант Павел Кузьмич Кучелев из 809 штурмового авиаполка 212 шад, перешедший линию фронта в 1.50 6 июля восточнее Мутягино, в полосе 5 стрелковой дивизии.

Вечером 3 июля 1942 года, спустя чуть больше полутора суток с того момента, когда капитан Макаренко, посадив свой подбитый истребитель, скрылся в лесу у Гаврилково, штурмовик Ил-2 старшего сержанта Кучелева был сбит вражескими истребителями.
Обстоятельства происшедшего в тот вечер детально описаны в оперативных сводках и боевых донесениях частей 3-й Воздушной Армии.

В 21.05 - 21.15 шестерка Ил-2 809 шап в условиях низкой облачности нанесла удар по вражеской технике на дороге Гусево – Кострица и аэродрому Татьево, что на территории Оленинского район. В районе цели штурмовики были атакованы истребителями противника, с которыми вступили в бой истребители прикрытия.

Возвратившиеся на свой аэродром Рудниково, что в районе Торжка, экипажи доложили об уничтоженных 7 танках, 10 автомашинах и до взвода пехоты, подавленной зенитно-пулеметной точке, 2 двухмоторных самолетах, сожженных на аэродроме, и одном Ме-109 сбитом в воздушном бою летчиком Журавлевым.

С боевого задания не вернулись летчики Туманов и Кучелев, для которого это был первый боевой вылет на штурмовике.

Оперативная сводка 212 шад

Двадцатидвухлетний летчик Кучелев получил легкое ранение, но при выходе лесами и болотами с оккупированной территории проявил совершенно неожиданные в такой обстановке для уроженца и жителя Москвы недюжинную выдержку и сообразительность, под стать опытному разведчику.

Сопоставив приведенные в разведсводке 29-й Армии результаты его наблюдений с расположением упомянутых в ней деревень, мы предположили, что он сумел произвести вынужденную посадку в лесу к северу от Коптево - Батино. Оттуда, оставаясь незамеченным противником, смог выйти в район Карганово, лесами обошел с запада Алексино и добрался до линии фронта.

Эти предположения оказались верными.

Когда мы занимались подготовкой этой статьи, наш друг – поисковик Григорий Кузнецов, работая в Центральном архиве Минобороны России с документами 5 стрелковой дивизии, обнаружил несколько документов, касавшихся перешедшего линию фронта между Мутягино и Терешково старшего сержанта Павла Кучелева.

Он действительно произвел вынужденную посадку где-то в районе деревни Батино, откуда и выбирался к своим…

Очевидно, весьма нечастый случай столь благополучного выхода сбитым летчиком из вражеского тыла вызвал определенные подозрения.

В дальнейшем Павел Кучелев, с первого дня Великой Отечественной войны сражавшийся в рядах Северо-Западного фронта на самолете У-2, служил в перегоночных авиаподразделениях, в 1944 году был награжден медалью «За боевые заслуги» и орденом Красной Звезды.

Судьба Павла удивительно схожа с судьбой его старшего брата – Николая, воевавшего в 1 дальнеразведывательном авиаполку, сбитого 10 декабря 1941 года под Смоленском и перешедшего линию, спустя больше двух месяцев…

В архивных документах подразделения 1с штаба 161 пехотной дивизии, где подробно отражены многочисленные допросы пленных и перебежчиков, а также частей ее соседа слева – 14 мотопехотной дивизии, мы так и не нашли упоминаний о пленении или гибели капитана Марченко.

Бесспорно, что он пытался выйти к своим и, вполне вероятно, где-то мог натолкнуться на немцев, вступить в перестрелку с ними и оторваться от преследования, несмотря на полученное ранение, оказавшееся смертельным, либо сумел добраться до линии фронта, но погиб при попытке перейти ее, на нейтральной полосе…

Спустя полтора месяца, под угрозой окружения немецкие войска оставили удерживаемые ими свыше полугода позиции в лесах к югу от Иружи, но сплошное разминирование этих лесов завершилось только в начале 1960-х. Труднодоступные леса там до сих пор хранят на бывшей нейтральной полосе останки сотен погибших воинов. Некоторых из них удается найти нашим коллегам-поисковикам, сумевшим добраться по бездорожью в этот ныне поистине медвежий край.

Нельзя исключать и того, что пытаясь выйти к своим, летчик мог попасть в руки карателей, располагавшихся в деревне Богуслово.
Это подразделение не входило в состав 161 пд, в документах которой нет ни единого упоминания о нем, и достоверно установить его нам не удалось, уж очень разветвленной была структура спецслужб в «третьем рейхе»…
В статье «Кровавый след оккупантов на земле Зубцовской.», https://vk.com/@-212498617-krovavyi-sled-okkupantov-na-zemle-zubcovskoi?subtype=primary, мы упоминали о двоих расстрелянных карателями в Богуслово советских летчиках, чье захоронение мы пока не смогли найти…

Подготовка этой статьи была уже близка к выходу на «финишную прямую», когда вдруг произошло то, что иногда по необъяснимой причине случается в поисковых делах. Это можно назвать «неслучайными случайностями»… 

Вот и теперь оказалось, что судьба летчика Макаренко интересует не только участников нашей команды!

В 2016 году по решению Министра обороны РФ и Главнокомандующего Воздушно-Космическими силами РФ был создан Аэроклуб ветеранов военной службы, который располагается на аэродроме Кубинка, https://vk.com/aeroclub_vvs.

В настоящее время энтузиастами Аэроклуба создан Музей аэродрома Кубинка, значительная часть истории которого неразрывно связана с истребительными авиационными полками, базировавшимися на нем в грозные годы Великой Отечественной войны, среди которых был 122 иап.

Изучая его историю, активист аэроклуба Екатерина Герасименко натолкнулась на просторах Интернета на нашу статью, посвященную летчику этого полка Юрию Алексееву, погибшему в воздушном бою в Зубцовском небе 15 августа 1942 года, «Нить памяти… Лейтенант Алексеев, 122 иап.», https://vk.com/@-212498617-nit-pamyati-leitenant-alekseev-122-iap?subtype=primary.

Екатерина вышла на нас, и в ходе разговора выяснилось, что она уже давно безрезультатно пытается установить обстоятельства гибели капитана Макаренко…

Наши вновь обретенные соратники в деле увековечения памяти героев-авиаторов, недаром они – ветераны военной службы, взяли на себя получение архивных сведений о Михаиле Моисеевиче.

И вот, спустя месяц, мы не без волнения впервые увидели фотографию летчика…

Михаил Моисеевич Макаренко

Благодаря нашим новым друзьям и поистине неоценимой помощи Центрального архива Минобороны России, мы смогли изучить выписки из послужного списка Михаила Моисеевича и его автобиографии, составленной в 9 марта далекого 1939 года...

Михаил Макаренко родился 5 октября 1907 года на хуторе Дан-Кут, впоследствии вошедшем в состав Волковского района Харьковской области, в семье крестьян-украинцев. Отец - Моисей Павлович был кузнецом и погиб в 1914 году на фронте Первой мировой войны, мать Ефросинья Ивановна – домохозяйка.

К 1918 году Михаил окончил 3 класса начальной школы в селе Кабзаревка и 2 класса семилетней школы в городе Валки, затем два года помогал по хозяйству матери, пас корову.

Почти ровно три года, до октября 1925 года, работал в родном хуторе учеником, а затем помощником кузнеца-кустаря Григорьева.
В начале декабря 1925 года местная сельхозкооперация командировала его на курсы трактористов в Харькове, которые он окончил в феврале 1926 года и до 1927 года трудился трактористом, а потом, до призыва в ряды РККА в ноябре 1929 года – машинистом нефтяного двигателя мельницы сельхозкооперации в селе Кабзаревка. В 1927 году вступил в комсомол.

Новобранец Макаренко был направлен в 30 артиллерийский полк 30 стрелковой дивизии, находившийся в Днепропетровске.
В июне 1930 года он был направлен для обучения в 1-ю военную школу пилотов им. Мясникова в г. Севастополе (знаменитую «Качу»).
По ее окончании в 1931 году служил летчиком и командиром звена в 58 штурмовой авиаэскадрилье в Харькове и Киеве, затем в 17 штурмовой авиаэскадрилье Сибирского военного округа.

С апреля 1936 года – командир звена 32 штурмовой авиаэскадрильи 48 авиабригады Приморской группы Отдельной Краснознаменной Дальневосточной Армии, в январе 1937 года назначен на должность инструктора техники пилотирования.
С июля 1938 года - инспектор по технике пилотирования и теории полетов 8 штурмового авиаполка 53 авиабригады.
15 февраля 1941 года капитан Макаренко стал командиром эскадрильи вновь сформированного в составе ВВС существовавшего тогда Дальневосточного фронта 305 истребительного авиаполка…

Как он из своего полка, дислоцированного на Дальнем Востоке, попал в 122 иап сейчас точно установить уже вряд ли возможно. Он мог быть откомандирован для пополнения полка, понесшего серьезные потери в летном составе, либо направлен туда для прохождения «боевой стажировки».

В то время существовала такая практика, когда офицеры не только авиации, но и других родов войск, направлялись на несколько месяцев в части Действующей Армии для получения практического боевого опыты. Нередко бывало, что они так и оставались сражаться в составе этих частей или погибали в боях…

К тому времени капитан Макаренко был опытнейшим летчиков, служил в строевых частях с 1931 года, в том числе, на должности инспектора по технике пилотирования и теории полетов.

Как же могло случиться, что он вдруг отстал от своей группы, возвращавшейся из района Сычевки, и оказался у Зубцова?

Нет никакого сомнения, что причиной послужила неисправность его самолета, скорее всего, мотора АМ-35А.
В середине лета 1942 года 122 иап был одним из двух полков 1-й Воздушной Армии, в которых на вооружении еще сохранились МиГ-3. К этому времени их выпуск авиазаводами № 1 и № 155 стал носить мелкосерийный характер и подавляющее большинство вновь выпущенных таких самолетов поступало в части ПВО, где была востребована их наибольшая среди отечественных истребителей высотность.

В результате, в полк прибывали самолеты из других частей, уже «видавшие виды», не раз побывавшие в ремонте. Говорить о надежности таких самолетов и их моторов весьма и весьма сложно.

Как вспоминал ветеран 122 иап генерал-лейтенант Виталий Викторович Рыбалка, весной 1942 года в полку оказалось около 80 истребителей МиГ-3 разной степени исправности и всего пять летчиков, подготовленных к боевой работе на них…

1942 год, летчики 122 иап, Виталий Рыбалка крайний справа

Дальневосточные части, где служил Михаил Макаренко, имели на вооружении самолеты Р-5, Р-10, И-15бис, И-16 и ЛаГГ-3. На истребителе МиГ-3 он был выпущен самостоятельно в 122 иап только 11 июня 1942 года, а в боевых вылетах начал принимать участие с 24 июня, в основном, на разведку аэродромов противника...

Из журнала боевых действий 122 иап

Вполне возможно, что непродолжительный опыт полетов на МиГ-3, да и недостаточное знакомство с районом боевых действий, могли способствовать происшедшему с ним во вражеском тылу.

Среди населенных пунктов Смоленской и Московской областей отыскать «Варваровку», в районе которой утром 2 июля 1942 года завязался воздушный бой четверки МиГов 122 иап с вражескими истребителями, нам не удалось. Вероятно, так в документах полка было искажено наименование деревни Варварово, Новодугинского района, что в 80 км к юго-западу от Зубцова...

Очевидно, когда первая пара наших истребителей вступила в бой, капитан Макаренко, как и его напарник – младший лейтенант Афонин, рванулся к ним на помощь, но потрепанный мотор его самолета, как тогда говорили летчики, «сдал»…
Пока капитан Макаренко, теряя высоту, прилагал все свои силы и умение, пытаясь совладать с вышедшей из повиновения крылатой машиной, его боевые товарищи в круговерти воздушного боя скрылись из виду.

Взяв курс на северо-восток, что бы наверняка выйти к линии фронта, он вышел к Волге, увидел перед собой Зубцов с его слиянием Волги и Вазузы, восстановил утраченную было ориентировку, но тут попал под огонь…