Речь не о том, кто обучит самую «крутую» модель, а о том, кто предложит более надёжную структуру для масштабного развёртывания ИИ в условиях политических, правовых и связанных с поставками ограничений. Вашингтон делает ставку на «доверенное доминирование», Пекин – на «распределённое развитие». В мире двух концепций наиболее надёжный путь – третий: суверенное, прагматичное сочетание, которое берёт лучшее из каждой модели и отбрасывает всё остальное, пишет Хао Нань, научный сотрудник программы “Nuclear Futures” (2025–2026), Ploughshares Fund & Horizon 2045. Автор является участником проекта «Валдай – новое поколение».
В июле 2025 года Вашингтон и Пекин представили конкурирующие дорожные карты развития искусственного интеллекта, а вместе с ними и две философии глобального управления технологиями. План действий США в области ИИ, разработанный администрацией Трампа, ставит во главу угла скорость и рыночную динамику, подкрепляя это мерами по охране национальной безопасности и явным стремлением к устранению внутренних барьеров для внедрения ИИ. Глобальный план действий Китая по управлению ИИ, а также инициатива по созданию Всемирной организации сотрудничества в области ИИ в Шанхае рассматривают ИИ как глобальное общественное благо, предусматривающее наращивание потенциала, общие стандарты и инфраструктуру для развивающихся стран.
Это не просто разные наборы политических решений – это разные логики управления с совершенно разными идеями о том, кто должен устанавливать правила, кому должна принадлежать инфраструктура и как защищать суверенитет. Для стран Глобального Юга реальный вопрос заключается не в том, чья риторика более привлекательна, а в том, какая модель может быть внедрена, профинансирована и будет поддерживаться в условиях реальных ограничений цепочек поставок и реальных политических рестрикций.
Американская модель основана на рыночных инновациях с избирательным вмешательством государства. Дерегулирование, проводимое администрацией Трампа, переосмысливает руководящие принципы администрации Байдена в отношении справедливости, риска и прозрачности как бюрократизм, в то время как правила закупок склоняются к «идеологическому нейтралитету», предотвращающему «воукизм» в ИИ. В федеральных закупках США «идеологический нейтралитет» – это не метафизическое утверждение о том, что модели могут быть свободны от ценностей, а контрактное условие, требующее от поставщиков документировать и тестировать симметричное по отношению к точкам зрения поведение в политически значимых областях, а также гарантировать соблюдение «принципов непредвзятости ИИ», в частности «поиска истины» и нейтралитета, установленных недавними указами президента, вводящими План действий в области ИИ. На практике ведомствам предписывается: (i) требовать карточки моделей и отчёты «красной команды», которые не показывают систематического предпочтения по парным промптам с противоположными точками зрения; (ii) регистрировать и проверять вмешательства RLHF, которые могут кодировать одностороннюю позицию; (iii) включать приёмочные тесты на прохождение/непрохождение для выявления ангажированной асимметрии в закупках. Административно-бюджетному управлению Белого дома было поручено в течение 120 дней выпустить руководство по внедрению, которое переведёт эти принципы на язык контрактов и критериев оценки. В то же время экспортный контроль следует доктрине «маленький двор, высокий забор»: в отношении передовых чипов, программного обеспечения и услуг вводятся ограничения для сохранения стратегического лидерства и контроля конечного использования. Чтобы успокоить союзников, опасающихся за суверенитет, американские облачные гиганты теперь предлагают опции «суверенного облака» с региональным размещением данных и ключами шифрования, хранящимися у клиентов. И эта система не является полностью проприетарной: фреймворк управления рисками ИИ Национального института стандартов и технологий (NIST) и федеральный анализ моделей «открытого веса» указывают на открытую экосистему. Результатом является гибрид: невмешательство внутри страны, жёсткий контроль на периферии и индивидуальные гарантии за рубежом. Этот нарратив проблематичен по трём причинам: во-первых, нейтральность в социально-технических системах сомнительна – собственная структура управления рисками в сфере ИИ от NIST делает акцент на контекстно обусловленных компромиссах, а не на стирании ценностей; во-вторых, обеспечение баланса точек зрения в государственном ИИ может противоречить первой поправке к Конституции США и обязательствам в области гражданских прав; в-третьих, называя справедливость и меры безопасности «идеологическими», агентства рискуют затормозить законную работу по снижению вреда.
Китайская модель основана на государственном управлении и согласованности действий. В стране создан всеобъемлющий правовой режим, включающий Закон о защите персональных данных, Закон о безопасности данных, Закон о кибербезопасности, Закон об экспортном контроле, а также локализацию данных, проверку безопасности и контроль за исходящими технологиями. Пекин сочетает это с промышленной политикой: национальными лидерами в области чипов, облачных технологий и моделей, строительством экологичных центров обработки данных, продвижением внутренних базовых моделей. Пекин часто использует такие термины, как «суверенитет данных», «системная безопасность» и «трансграничное сотрудничество в области моделей». К часто упоминаемым рискам обычно относятся цензура, проблемы конфиденциальности и безопасности данных. Сторонники этого подхода утверждают, что только государство в состоянии обеспечить равный доступ и национальную устойчивость. Если Америка доверяет рынкам, где государство охраняет узкие места, Китай доверяет государству формирование рынков в соответствии с общественными целями.
США строят за рубежом архитектуру, ориентированную на альянсы и основанную на стандартах, цепочках поставок и доступе к передовым возможностям. Расширенный экспортный контроль теперь распространяется на высокопроизводительные логические микросхемы, средства автоматизации проектирования электронных устройств (EDA) и даже некоторые облачные сервисы, увязывая доступ к ним с соблюдением правил США. Координация в сфере полупроводников через такие группы, как CHIP 4, а также угрозы введения пошлин усиливают это влияние. Пряником являются инфраструктура и модели ИИ мирового класса, быстро предоставляемые американскими поставщиками. Суверенные облачные решения направлены на согласование производительности с местным контролем: используйте американские технологии в своей юрисдикции, со своими ключами и в соответствии с вашими законами. Результатом становится зависимость от американских цепочек поставок и режимов лицензирования – предложение с высокой степенью надёжности и производительности, но на американских условиях и с рисками того, что такая зависимость может быть использована против вас, как это происходит с торговыми переговорами.
Глобальная стратегия Китая – это «Цифровой шёлковый путь»: пакет финансирования, инфраструктура, платформы и обучение. Оптоволоконные магистрали, центры обработки данных, платформы электронного правительства, системы умных городов поставляются с финансированием и передачей навыков. План действий 2025 года делает ставку на наращивание потенциала и установление стандартов, отдавая приоритет развивающимся странам. Пекин предложил создать в Шанхае Всемирную организацию по сотрудничеству в области ИИ для институционализации такого инклюзивного управления. В дорожной карте подчёркивается важность совместной разработки и уважения цифрового суверенитета каждой страны. Тем не менее такое предложение не является альтруистичным. В условиях конкуренции с США, хотя и неохотной, принятие китайских технических стандартов, зависимость от поставщиков и финансовые риски, безусловно, дадут Китаю преимущество в обеспечении безопасности пулов данных и совершенствовании алгоритмов. Для многих правительств более быстрые сроки, более низкие первоначальные затраты и локальный контроль перевешивают эти риски – по крайней мере, на начальном этапе.
Обе модели сталкиваются с одной и той же суровой реальностью: ИИ работает на дефицитном оборудовании и материалах. Передовые логические микросхемы по-прежнему сосредоточены в цепочке поставок, ориентированной на США, которая включает TSMC, Samsung, Intel, литографию ASML и американское программное обеспечение EDA. Китай активно инвестирует и навёрстывает упущенное, но всё ещё отстаёт из-за санкций. Микросхемы памяти представляют собой узкую нишу: несколько игроков производят высокоскоростную память (HBM), причём спрос, вероятно, будет опережать предложение ещё долгие годы, что делает цены и поставки крайне чувствительными к потрясениям. Переработка редкоземельных элементов, в которой доминирует Китай, добавляет ещё один рычаг. Резкий скачок цен на оксиды неодима и празеодима (NdPr) в середине 2025 года был вызван проблемами с трансграничной переработкой. Он показал, насколько быстро нишевые проблемы могут ударить по компонентам для центров обработки данных. Урок для тех, кто внедряет новые технологии: без гарантированных чипов, памяти и материалов планы управления остаются оторванными от жизни.
Более тихая конвергенция происходит вокруг локализации и открытости. Американские провайдеры теперь регулярно предлагают границы данных, действующие только в пределах ЕС, регионы, привязанные к конкретной стране, и управляемые клиентом ключи – функции, которые когда-то казались маловероятными. Китай, со своей стороны, опирается на инструменты и модели с открытым исходным кодом, чтобы ускорить распространение, снизить зависимость от западной интеллектуальной собственности и культивировать общие нормы. Американские ведомства также изучают безопасное развёртывание моделей с открытым исходным кодом и «открытых» моделей. На практике многие развёртывания будут гибридными: проприетарные ядра для безопасности и производительности, открытые стандарты и компоненты для аудита, снижения затрат и настройки. Загвоздка в возможностях: открытость без локального опыта может просто заменить зависимость от кода зависимостью от консультантов.
Как правительствам следует выбирать? В либеральных демократиях американский стек часто более точно соответствует существующим режимам конфиденциальности и нормам закупок, а сама жёсткость экспортного контроля может создавать предсказуемость – партнёры знают правила, даже если они им не нравятся. Инструменты аудита и обеспечения соответствия уже отработаны. Китай предлагает иные гарантии: локальные установки и символизм физического контроля. Но реальные гарантии зависят от условий контракта – аудитируемости, гарантий безопасности и отсутствия скрытых зависимостей. Обе модели могут соответствовать высоким требованиям к гарантиям, и обе требуют тщательной проверки.
Вероятным итогом в ближайшей перспективе станет гибридизация. Многие правительства будут формировать портфели: системы американского происхождения там, где гарантии и глубина экосистемы имеют первостепенное значение, и инфраструктура, созданная в Китае там, где важнее стоимость, скорость и наращивание потенциала. Конфиденциальные процессы – идентификация, налогообложение, оборона – могут размещаться в локальных суверенных облаках под жёстким юридическим контролем, в то время как платформы умных городов или образовательные системы будут использовать китайскую модель. Развитые демократии будут ориентироваться на американскую модель, особенно по мере того, как функции суверенного облака снизят юридические барьеры. Пользователи с ограниченным капиталом могут предпочесть интегрированные пакеты китайских решений, но им следует требовать открытых стандартов, строгих обязательств по обучению и чётких положений о выходе из системы. Любое предложение в сфере ИИ необходимо проверять четырьмя вопросами: (1) Сохраним ли мы юридический контроль над нашими данными и ключами? (2) Сможем ли мы мигрировать без непомерных затрат или перебоев? (3) Гарантированы ли контракты на поставку чипов, памяти и критически важных материалов в условиях стресса? (4) Приведёт ли это партнёрство к формированию устойчивых местных навыков? Лучшие предложения дадут положительный ответ на все четыре вопроса, и большинство из них потребует смешивания и согласования в рамках двух экосистем.
Речь не о том, кто обучит самую «крутую» модель, а о том, кто предложит более надёжную структуру для масштабного развёртывания ИИ в условиях политических, правовых и связанных с поставками ограничений. Вашингтон делает ставку на «доверенное доминирование»: оставаться незаменимым центром, предоставляя союзникам достаточный суверенитет для комфортного существования. Пекин делает ставку на «распределённое развитие»: стать покровителем многополярного будущего, основанного на наращивании потенциала. Для большинства государств самый разумный ход – превратить соперничество в рычаг: систематизировать локализацию и взаимодействие, настаивать на прозрачных интерфейсах и вариантах выхода, а также диверсифицировать источники оборудования и знаний. В мире двух концепций наиболее надёжный путь – третий: суверенное, прагматичное сочетание, которое берёт лучшее из каждой модели и отбрасывает всё остальное.
Данный текст отражает личное мнение автора, которое может не совпадать с позицией Клуба, если явно не указано иное.