ФОТО: из личного архива Александры Марининой / Александра Маринина с удовольствием общается со своими читателями
Что, если бы следователи могли стать незримыми свидетелями прошлого? Известный писатель Александра Маринина (настоящее имя – Марина Алексеева) даёт героям такую возможность, создавая мост между эпохами. При встрече мы обсудили, как работа полиции – от архивных сводок до кибератак будущего – меняет форму, но не суть. А поскольку в книге затронуты многие вызовы, касающиеся дня сегодняшнего и грядущего, поговорили о том, что несёт за собой развитие технологий и Интернета, об этических дилеммах и о вечных ценностях, составляющих опору для каждого из нас во все времена.
– Марина Анатольевна, поздравляем с выходом нового романа «Посох двуликого Януса»! Ваш переход в жанр футуристического детектива стал неожиданным, но эффектным. Интересно, как родилась идея перенести действие в будущее?
– Мне всегда интересно попробовать что-то новое. Повторять из года в год одно и то же ужасно скучно. Я пишу для собственного удовольствия, поэтому стараюсь себя баловать. Если чего-то хочется, делаю. Последние пять лет неожиданно погрузилась в средневековье: Европа, английские короли. Чем сильнее копала, тем больше убеждалась: правду никто не знает. В те времена, когда не было книгопечатания, факты восстанавливали по записям хронистов. Но они часто опирались на слухи и домыслы. Так что мы не можем быть уверенными точно, что и как произошло на самом деле. Сведения о прошлом зыбки и условны. Не зря говорят – историю пишет победитель.
И мне захотелось проверить, можно ли будет через 60-70 лет, ближе к концу века, более или менее объективно оценить то, что происходит сейчас? Мы попали в ловушку: с одной стороны, технический прогресс позволяет всё фиксировать – есть видео, аудио, фото. Казалось бы, можно восстановить каждую деталь с абсолютной точностью. Но та же модернизация породила фейки. Как в мешанине разобраться спустя годы и выяснить, что было на самом деле? Мне стало любопытно. Поэтому построила сюжет вокруг такой ситуации. Допустим, преступление совершено в Москве в 2024-м. Можно ли восстановить ход событий в 2090 году? Я решила попробовать.
– Что стало главным вызовом для вас как автора, привыкшего к реалистичной почве? Было ли страшно отходить от проверенного формата?
– В 2001-м, когда писала семейную сагу «Тот, кто знает» после 20 детективов, конечно, было страшно. Но небо не рухнуло. Дальше я уже много раз сочиняла в разных жанрах, в том числе психологические романы и драмы. Не говоря уже о двух «Шпаргалках для ленивых любителей истории» по Англии и Франции и нескольких книгах шекспировского цикла.
Намного сложнее оказалось придумывать 2090-й год. Там всё должно быть стройно: если делаю одно допущение, остальное необходимо с ним согласовывать. Пришлось поднапрячься, чтобы получилось реалистично и логично.
– Вы создали не просто фантастический мир, а социальную проекцию Москвы. Почему было важно говорить о будущем через призму проблем, а не через технологические чудеса? Хотя они тоже присутствуют.
– Я всё-таки хоть и взрослая, но девочка. И как любой девочке, мне неважны технические детали. Я чистый гуманитарий, поэтому придумывать машины было неинтересно. А вот социально-психологический срез любопытен. Уже сегодня наблюдаю в окружающем мире изменения интеллектуального функционала, связанные с развитием цифровизации и искусственного разума. Но физиологию никто не отменял. Мозг устроен определённым образом. Если не ходить, не смотреть вокруг и ничего не делать руками, ряд нейронных связей начинает затухать. Умственные способности человека слабеют.
Старение мозга – естественный процесс, но из-за ограничения внешних раздражителей оно происходит быстрее. Сегодня вижу огромное число молодых людей, не способных выполнять простейшие мыслительные функции. Они с детства привыкли, что всё решается нажатием на экран. Компьютеры, гаджеты – это прекрасно. Но плохо, что мы не умеем грамотно ими пользоваться. Погрузились в них настолько, что губим свои извилины. И мне стало интересно, что произойдёт через 70 лет. Это первое.
Второе – вопрос цифрового насилия. Мы видим, как весь мир каждый день подвергается хакерским атакам, в том числе с целью завладеть информацией. Думаю, всё это не остановится, а будет углубляться и расширяться. К 50‑му году, плюс-минус пять лет, мы встанем перед задачей сохранения данных. Сейчас такие хищения кажутся мелочью. Через 20-25 лет воровать будут по-крупному. Никакие секреты уберечь не удастся. С одной стороны, ИИ поможет создавать защиту, а с другой – его же будут использовать для взлома. Начнётся война всех со всеми. И тогда люди вспомнят, что самое надёжное хранилище данных – это собственная голова.
– На страницах романа вы говорите и о мошенничестве. А лично сталкивались с аферистами?
– Мне постоянно звонят, в мессенджере приходят сообщения от имени руководства известных банков и учреждений. Понимаю, что произошла утечка данных и злоумышленники планомерно обзванивают всех из списка. Мы с мужем слушаем каналы антимошенников каждый день. Знаю все схемы аферистов, с какими интонациями они разговаривают, какие слова употребляют. Приходится быть очень осторожной. Например, позвонил сотрудник телепрограммы, в которой должна участвовать, сказал, что для договора нужны паспортные данные, СНИЛС, номер счёта. Я отказалась: ничего диктовать по телефону не буду. Приходит сообщение из банка – связываюсь с менеджером и перепроверяю. Жизнь искорёжена необходимостью без конца всё верифицировать. Хорошо, что наше поколение это освоило, а тем, кто постарше, сложнее.
– Одна из центральных тем, которую затрагиваете в творчестве, – как раз цифровой разрыв между людьми.
– Всё движется очень стремительно. Человечество впервые в конце XX века столкнулось с проблемой неуспевающего поколения. Дальше будет хуже, потому что всё ускорится в разы. Если гражданин не склонен постоянно отслеживать и осваивать новое, он станет отставать всё быстрее. Сейчас дедушки отстают от внуков, родители от детей – пока не так сильно. А через 10-15 лет разрыв будет не только между ними, а между старшим и младшим братом. Не знаю, хорошо ли это и как с этим справляться.
– В вашем представлении технологическое будущее неизбежно ведёт к эмоциональному обеднению или у него есть потенциал для создания новых антропогенных связей?
– У каждой медали две стороны. Онлайн-общение позволяет делать то, чего мы были лишены раньше: знакомиться с людьми, с которыми никогда бы не пересеклись, создавать сообщества по интересам. Это здорово, и я страшно благодарна Интернету.
– Общаетесь с поклонниками в соцсетях?
– Конечно! У меня есть открытая группа в популярном мессенджере, туда можно вступить и писать. Мы каждый день публикуем посты, обсуждаем их. Стараюсь всем отвечать.
– Вам интересна такая коммуникация?
– Мне очень нравится. Но в виртуальном общении есть куча подводных течений. Во-первых, анонимность позволяет быть не просто невежливым, а грубым, оскорблять собеседника. В глаза человеку не посмеешь сказать гадость, а здесь – пожалуйста. Ты выплёскиваешь негатив, открывая самые тёмные стороны души, без риска получить ответ. Это очень развращает.
Во-вторых, когда мы переписываемся, утрачиваем навык наблюдать за реакцией собеседника, учитывать её и подстраиваться. Можно подумать над сообщением, ответить не сразу или вообще промолчать. В живом разговоре ты должен реагировать оперативно. И если в личном общении это не так значимо, то при ведении рабочих переговоров – просто катастрофа. Сядешь за стол – и поймёшь, что не умеешь быстро формулировать мысли, не понимаешь, шутит собеседник или говорит всерьёз. Мы разучиваемся «читать» живых людей, имея перед собой только буквы на экране.
– Название книги отсылает к римскому божеству, которое смотрит и в прошлое, и в будущее. Как эта метафора работает в вашем романе?
– Вопрос в том, вся ли правда о прошлом сегодня нужна? Или необходим двуликий Янус с посохом, который будет отметать какую-то информацию? Собственно, книга про это.
– Как считаете, вся ли правда нужна?
– Если бы знала, не сочинила бы роман. Мне интересно писать, когда не знаю ответа. Пытаюсь посмотреть на проблему с разных сторон и предложить читателю тоже задать себе этот вопрос.
– Раз уж мы говорим о будущем, интересно, верите ли вы, что когда-нибудь преступность исчезнет благодаря технологиям?
– Нет. Криминал будет всегда, сколько живы люди. Дело не только в жажде обогащения или власти. Когда один убивает другого из-за ревности, это не желание наживы, а представление о том, что объект, вызывающий негативные эмоции, должен исчезнуть. И это никуда не денется. Даже если останутся два человека на планете и договорятся о нормах поведения, всё равно кто-нибудь из них нарушит правила.
– Вы придумали временной тоннель, благодаря которому можно раскрыть давнее преступление. Но в прошлом ничего нельзя изменить – только увидеть, как всё происходило. Как, по-вашему, работа с такой технологией повлияла бы на Каменскую или реального следователя?
– Истину в полном объёме установить невозможно. И у оперативников никогда не стояла задача восстановить справедливость, потому что она уже нарушена. А уж при насильственных злодеяниях это сделать в принципе нельзя. Можно загладить материальный ущерб, но душевная травма всё равно останется. Вопрос в том, какая степень полноты знания нужна, чтобы, во-первых, найти виновного, а во-вторых, его наказать.
Если бы всюду имелись средства видеофиксации, 90 % преступлений раскрывать было бы легко. Но если они будут кругом, преступный мир уйдёт в цифровую тень. И начнётся война: чей ИИ мощнее. Кроме того, в общественных местах камеры есть, но в приватных помещениях их нет. И что там произошло, можно узнать только старым добрым способом – оперативной и следственной работой.
– Вы человек, прекрасно знающий систему изнутри. Если бы сегодня предложили заглянуть в этот самый тоннель, но не назад, а на добрую сотню – три сотни лет вперёд, какой видите полицию?
– Изменится метод. А суть останется прежней: найти того, кто причинил ущерб, и сделать всё возможное, чтобы привлечь его к ответственности. Технологии уйдут в цифровую сферу, но реальные преступления останутся. Их как-то надо будет раскрывать.
Оперативников старого склада станет меньше, потому что сократится потребность в них. Появятся сотрудники другого технического направления. Но они будут. Полиция бессмертна.
– Первое ваше произведение вышло на страницах журнала «Милиция». Мне, как сотруднику Объединённой редакции МВД России, интересно узнать, каким было то время?
– Очень интересным. Это конец 80-х – начало 90-х, когда отменили советскую цензуру и стало возможно писать что думаешь. Опубликовала статьи «Присягаем: кому и на что» и «Кризис» о проблемах тогдашней службы. В том издании за 20 лет до реального события писала, что пора переименовывать милицию в полицию. Я безумно благодарна, что в редакции во мне увидели способность творить и выпускать всё, что считала нужным.
– Вы столько лет скрупулёзно изучали природу зла, погружались в мотивы преступников, логику следователей. Эта работа требует огромной внутренней концентрации на тёмной стороне жизни. А что становится светлым моментом?
– Я научилась радоваться тому, что имею сегодня. Любой мелочи. Утром проснулся, не умер во сне – какое счастье. Рядом любимый, обожаемая собака. Все живы, здоровы. Вот сейчас с вами разговариваю и радуюсь, что по-прежнему интересна редакции, есть такая замечательная Инара, которая меня нашла. Это тоже счастье. Только так.
– Очень приятно это слышать. У меня, кстати, тоже есть маленькая собачка. А как вашу зовут и как она у вас появилась?
– Это бельгийский гриффон Ричи. Раньше у нас было несколько домашних животных: коты и собаки, но теперь остался только он. Ему 10 лет, очень смышлёный, ласковый и добрый. Единственная проблема – взяли из питомника уже будучи пенсионерами, и пёс привык, что мы всегда дома. Поэтому уехать куда-то вдвоём целая проблема, нужно искать человека, которого он знает и согласного пожить с собакой. Но Рич – огромная радость в нашей жизни.
В вашей семье есть традиция, которая ассоциируется с чувством покоя, счастья?
– Мы с мужем каждый месяц отмечаем 27-е число. Потому что познакомились мы 27 февраля в 27-м трамвае. Это было 35 лет назад. Трамвай был битком набит, шёл от «Войковской», а мне нужно было проехать всего одну остановку. Мой будущий супруг сказал: «Девушка, проходите сюда, вам будет удобнее». Я ответила, что мне недалеко. Разговорились. Оказалось, оба майоры милиции, едем в Академию МВД СССР. Вот так всё и началось.
Кроме того, у нас есть вечерний регламент. После восьми часов сидим каждый в своём планшете: кроссворды, задачки, игрушки. И на громкой связи включены каналы антимошенников. Слушаем их постоянно, чтобы быть в курсе новых схем. И я в своей группе в социальной сети каждый вторник пишу пост «Школа безопасности», рассказываю о методах работы аферистов.
– Марина Анатольевна, наши читатели – сотрудники органов внутренних дел. Что бы вы хотели пожелать им в профессиональный праздник?
– Понимаю, сегодня работать трудно, намного сложнее, чем раньше: проблемы с кадрами, нагрузка на каждого растёт. Не знаю, когда будет легче, но желаю всем мужества, душевных сил и оптимизма, чтобы не растеряться, не опустить руки и дождаться того времени, когда станет получше.
Визитная карточка
Александра Маринина – российская писательница-прозаик, автор большого количества произведений детективного жанра. До 1971 года жила в Ленинграде, затем в Москве. В 1979-м окончила юридический факультет МГУ имени М.В. Ломоносова. Как научный сотрудник Академии МВД СССР защитила кандидатскую диссертацию по личности осуждённого по тяжкой статье.
Имеет более 30 трудов, в том числе монографию, изданную Межрегиональным институтом ООН по проблемам преступности и правосудия. С 1994-го работала в Московском юридическом институте МВД России. В феврале 1998 года вышла в отставку в звании подполковника милиции.
В 1995-м Марининой присуждена премия за лучшие произведения о работе российской милиции. Телевизионный сериал «Каменская», созданный по мотивам её романов, демонстрировался по российскому телевидению, а также за рубежом.
В 2011 году писатель победила в номинациях «Самый кассовый автор года», «Бестселлер года» и «Самый лучший детектив». Суммарный тираж её книг составляет более 50 млн. Произведения переведены на 30 языков.