В Большом зале Филармонии выступил оркестр двух столиц, объединивший два коллектива: петербургский заслуженный коллектив России Академический симфонический и государственный симфонический оркестр «Новая Россия». Дирижировал Юрий Башмет — художественный руководитель и главный дирижер последнего. Концерт прошел в рамках фестиваля «Чайковский. Перезагрузка» к 185‑летию со дня рождения композитора, которое отмечают в этом году.
ФОТО Çağlar Oskay on Unsplash
Бывший зал Дворянского собрания хранит память о множестве исторических концертов, одним из самых известных было первое исполнение Шестой симфонии П. И. Чайковского 28 октября (по новому стилю) 1893 года, которым дирижировал автор. Нынешний концерт отмечал эту дату, заставив еще раз осмыслить феномен композитора сквозь призму самых его известных произведений. У каждого из нас свой Чайковский, но музыка живет через исполнителя, через его личность и харизму, поэтому‑то Чайковский Юрия Башмета, одного из выдающихся музыкантов современности, вызвал такой ажиотаж у публики. Все билеты, в том числе входные, были проданы.
Сам Юрий Башмет перед концертом вспомнил и свой первый сольный концерт в Большом зале Ленинградской тогда филармонии (он стал первым альтистом, давшим сольный концерт на этой сцене) и признался, что именно Шестая симфония заставила его по‑настоящему полюбить классическую музыку: до знакомства с ней занятия скрипкой, потом альтом были больше для родителей, а для себя были «Битлз», но рок-группа «проиграла» Шестой симфонии. «Шестую симфонию нельзя играть неискренне, нельзя играть нечестно, а душевно оголяться до такой степени опасно, потому что надо иметь огромную базу образования и просто быть хорошим человеком — грязную душу оголять не стоит, — сказал музыкант. — Когда на гастролях идет подряд несколько концертов, Шестую симфонию можно сыграть максимум раза два, потому что ты проживаешь вместе с автором целую жизнь. Шестая — это исповедь, а исповедоваться каждый день невозможно».
Статья по теме:
Уникален был и состав оркестра на концерте. Объединенный симфонический коллектив не был удвоением количества музыкантов, он включил в себя лучших: первые пульты обоих оркестров, при этом музыканты менялись местами в первом и втором отделениях. В первом отделении за первым пультом был концертмейстер петербургского оркестра Лев Клычков, во втором — концертмейстер «Новой России» Николай Савченко. Оба — прекрасные музыканты: Клычков — лауреат всесоюзного конкурса, работавший с Мравинским и Темиркановым, Савченко — победитель конкурса Чайковского в скрипичной номинации, оба выступают и как солисты. При этом, сменяя друг друга во время концерта, оркестранты менялись местами, временно отказываясь от своих сольных амбиций, попав в группу, в ансамбль, и это тоже было интересно и музыкантам, и публике.
Самое сложное — это исполнить произведения, которые все знают, добиваясь той самой искренности и исповедальности. На концерте удалось достичь этого тонкого баланса патетики и меры. Программа строилась по классическому принципу: открывала концерт увертюра-фантазия «Ромео и Джульетта» — произведение, любимое самим Чайковским, к которому он возвращался, вносил исправления, создав три ее редакции. Несмотря на любовь к трагедии Шекспира, композитор придерживался лишь общей программы: теме вражды и ненависти противостоит распевная тема любви, достигающей кульминации в упоительном счастье и гибнущей в финале.
Этот вечный конфликт произведений Чайковского — стремление к счастью и любви, гибель в столкновении с роком — нашел более глубокое отражение в «Патетической» симфонии, завершавшей концерт. Но перед ней был еще и мощный, торжественный, блестящий Первый фортепианный концерт, столь знакомый и столь любимый. Солировал Борис Березовский — один из самых востребованных современных пианистов и в свое время победитель конкурса Чайковского. Исполняя этот концерт, пианист нашел новые краски: на первый план выступила не патетика и мощь, а лирическая недосказанность, многогранность, богатство красок и динамики.
Шестая симфония, безусловно, стала кульминацией концерта, как будто целая жизнь оказалась эмоционально прожитой во время ее исполнения. Чайковский в своей симфонии не только подводил некий итог своим жизненным устремлениям, но и открывал новые пути, новый язык, отражающийся уже в произведениях XX века. Симфония произвела сильнейшее воздействие на слушателей, и, когда затихли ее последние такты, эти удары сердца, наступила минута молчания: зал замер, чтобы потом разразиться овациями.
Читайте также:
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 210 (8032) от 11.11.2025 под заголовком «Оркестр двух столиц играет Чайковского».