Душераздирающее зрелище: сын Вадима Демчога из «Интернов» в тюрьме. На его месте мог оказаться каждый

Вадим Демчог — актёр, чьи харизма и ироничная эксцентричность превратили доктора Купитмана из сериала «Интерны» в народного любимца, — сегодня переживает самый тяжёлый период в жизни не на сцене и не перед камерой, а в реальности. Его младший сын, 20-летний Вильям, был осуждён за участие в схеме дропперства: всё началось с безобидного предложения подработать. В поисках лёгких денег юноша не осознавал, что каждая транзакция — это не просто цифры на экране, а чужая пенсия, чужая боль, разрушенная жизнь пожилого человека. То, что должно было стать шагом к независимости, обернулось судебной драмой.

От красной дорожки — к следственному изолятору

Ещё в 2023 году Вильям Демчог был тем самым парнем с обаятельной улыбкой, запечатлённой на светских фото рядом с отцом и матерью — актрисой Вероникой Демчог. Он учился, мечтал о творческом будущем и, как многие студенты, искал способы обрести финансовую независимость. В начале 2024 года ему поступил звонок — голос на другом конце провода предложил «простую подработку»: перечислить деньги с одной карты на другую, за что обещали 30 тысяч рублей. Без деталей, без документов — «всё легально, банк проверяет».

Так началось вовлечение в дроп-схему. Вильям совершил несколько переводов, включая критическую операцию — 490 тысяч рублей, принадлежавших 82-летнему пенсионеру из Краснодарского края, обманутому по классической «банковской» схеме: звонок от «специалиста безопасности», паника, переход по ссылке, введение данных — и деньги уходят сначала на карту Вильяма, а затем — дальше, на фиктивные счета, управляемые злоумышленниками за границей.

Когда средства исчезли, следствие быстро вышло на получателей. Видеонаблюдение у банкоматов зафиксировало Вильяма при снятии наличных. Летом 2024 года его задержали.

Суд: признание вины как шанс на смягчение

Процесс в Мещанском районном суде Москвы шёл с марта по июнь 2025 года. Заседания — в закрытом режиме по ходатайству защиты. Прокурор просил до 10 лет: ущерб был признан особо крупным (свыше 1,5 млн руб.), а группа похитила почти 2 млн в общей сложности.

Но суд учёл смягчающие обстоятельства:

- полное признание вины;

- отсутствие судимостей;

- добровольное возмещение ущерба (семья вернула всю сумму — более 490 тыс. руб., причём превысила сумму, полученную Вильямом);

- положительные характеристики от соседей, педагогов, друзей семьи.

30 июня 2025 года суд вынес приговор: 2 года лишения свободы в колонии общего режима.

Апелляция в октябре оставила решение без изменений, но подчеркнула: 

«Подсудимый не являлся организатором, не контактировал с жертвами, не проявлял корыстного мотива и искренне раскаялся. Его действия — результат наивности и недостатка жизненного опыта, а не криминальной направленности личности».

Что такое дропперство — и почему в него попадают «хорошие парни»

Дропперство — это не просто перевод денег, а отлаженная и опасная экосистема кибермошенничества, в которой организаторы, часто действующие из-за рубежа — в том числе из стран СНГ и Азии, — координируют всю схему, обзвонщики обманывают уязвимых людей, в первую очередь пожилых, а дропперы становятся так называемыми «живыми кошельками», через банковские счета которых прокручиваются украденные средства.

Злоумышленники находят новых участников, в основном молодых и нуждающихся в подработке, через фейковые вакансии в Telegram и «ВКонтакте», заманчивые предложения «безопасного заработка» в студенческих чатах или через уже вовлечённых знакомых, создавая иллюзию легкости, быстрого дохода и полной законности.

Роль Вильяма — типична: он не знал ни о жертве, ни о масштабе, ни о конечных получателях. Он просто выполнил инструкцию куратора, получив 5% «комиссии». Но по закону — именно он стоял в центре финансового потока, и именно его карта стала доказательством преступного умысла.

С 2023 года уголовная ответственность за участие в таких схемах ужесточилась: 

ст. 159.1 УК РФ (мошенничество с использованием электронных средств платежа) и ст. 172.2 УК РФ (дропперство как отдельный состав) предусматривают до 10 лет лишения свободы.

Однако практика показывает: если молодой человек признаёт вину, возмещает ущерб и не имеет криминального прошлого — суд часто идёт навстречу. Вильям — один из таких случаев.

Семья как опора: молчание Вадима и силы Вероники

Вадим Демчог, обычно остроумный и откровенный в интервью, за год ни разу не прокомментировал ситуацию публично. Его молчание — не равнодушие, а защитная стратегия. Он знает, как быстро журналисты могут превратить «сына Купитмана» в ярлык, а суд — в шоу.

Зато Вероника Рябкова, вторая супруга актёра Вадима Демчога и мать Вильяма, стала «точкой опоры»: 

- еженедельно носит передачи в СИЗО-2 (Бутырка); 

- поддерживает постоянную переписку с сыном — письма, написанные от руки, полные книг, цитат, воспоминаний о детстве; 

- организует встречи с психологом и юристом, изучает программы социальной реабилитации.

В письмах Вильям пишет о раскаянии, о Достоевском, которого перечитывает в камере, о планах выучить монтаж, поступить на режиссёрские курсы, «стать человеком, на которого можно опереться». Его невеста — девушка из театральной среды — не отступает: приходит на свидания, приносит книги, обсуждает свадьбу… «Когда всё наладится» — так они говорят.

Старший сын Вадима от первого брака помогает с юридическими документами. Друзья артистов — актёры, режиссёры — шлют книги, письма поддержки. Семья не развалилась под гнётом стыда и страха. Наоборот — она сплотилась.

Надежда: кассация, УДО и шанс на новое начало

После отказа в апелляции защита подаёт кассационную жалобу в Московский областной суд, а в перспективе — в Верховный. Основной аргумент: 

Наказание несоразмерно характеру и степени общественной опасности деяния. Подсудимый — не соучастник, а пособник по неосторожности, введённый в заблуждение.

Кроме того, время, проведённое под домашним арестом (с августа 2024 по июнь 2025), засчитывается в срок лишения свободы в полном объёме — 1 день за 1 день. Таким образом, реальный срок в колонии составит около 6 месяцев.

Адвокат Владимир Шелупахин отмечает: 

«После отбытия половины срока — 1 год — Вильям получит право на УДО. При положительной характеристике, участии в труде и обучении, шансы очень высоки. Особенно учитывая, что это первое преступление, совершённое в молодом возрасте».

В колонии общего режима Вильям планирует освоить IT-навыки или пройти курсы актёрского мастерства — чтобы, выйдя, не просто «начать заново», а стать другим.

Урок для всех: как не стать дроппером

Случай Вильяма — не исключение. За 2024–2025 годы число дел о дропперстве выросло на 73% (по данным Генпрокуратуры). Основные жертвы — студенты 18–25 лет, нуждающиеся в деньгах и доверчиво воспринимающие «простые» предложения.

Чтобы избежать вовлечения в мошеннические схемы, особенно в дропперство, крайне важно сохранять бдительность: никогда не передавайте свою банковскую карту третьим лицам — даже временно и под любыми обещаниями.

Не соглашайтесь на переводы «чужих» денег, особенно если за это предлагают вознаграждение: такие действия автоматически влекут уголовную ответственность, независимо от того, знали вы о происхождении средств или нет.

Перед тем как устраиваться на подработку, тщательно проверяйте работодателя — наличие реального офиса, официального договора и ИНН в открытом доступе должно стать обязательным условием доверия. При любых сомнениях звоните в свой банк — но только по официальному номеру, указанному на сайте или на обратной стороне карты, а не по тому, что пришёл в сообщении или прозвучал в подозрительном звонке.

И главное — не стесняйтесь обсудить сомнительное предложение с близкими: родителями, преподавателями или юристом. Иногда один разговор может предотвратить трагедию, которая перевернёт всю жизнь.

Как говорит адвокат Шелупахин: 

«30 тысяч сегодня — это 2 года завтра. Нет «безопасного» дропперства. Есть только иллюзия безнаказанности — до первого звонка следователя».

Освобождение Вильяма ожидается в середине 2026 года. Вероника уже планирует семейный ужин: борщ, как в детстве, мамины пирожки, и — ни слова о том, что было. Только вперёд.

Вадим, в редких доверительных беседах, говорит так: 

>«Мы ошиблись. Не Вильям один — мы все. Не услышали, не спросили, не предупредили. Теперь — слушаем. И верим».