Фото: Никеричев Андрей. Агентство «Москва»
КШ
Чем запомнился Эрик Булатов.
В Париже на 93-м году жизни умер русский художник Эрик Булатов, который на Западе был известен куда больше, чем в родной стране. Хотя уже в нулевые годы на фоне интереса к современному искусству он выставлялся и в России, причем не только в Москве, а например, и в Нижнем Новгороде. Более того, в одном из промышленных центров этого региона — Выксе художником был создан мурал.
Но, наверное, самой известной его работой в России стало панно «Свобода» в Ельцин Центре. Оно завершает экспозицию, посвященную первому президенту России, земляку Булатова (оба уроженцы Свердловской области).
Собственно, вряд ли кто-то мог передать все грани свободы лучше, чем Эрик Булатов. Ученик Роберта Фалька после окончания художественного института имени Сурикова пошел работать иллюстратором в издательство «Малыш». В оформлении детских книг Булатов преуспел, но вряд ли собирался делать это своим основным видом творчества.
При советской власти, чтобы не воспевать коммунизм, творческие люди часто уходили в работу для детей. Не всегда так удавалось получить «охранную грамоту» — пример тому судьба Даниила Хармса, но в послевоенную эпоху творчество для детей часто становилось тихой гаванью. Например, я уже в очень взрослом возрасте узнал, что Корней Чуковский не только детский писатель, а все его сказочные произведения занимают всего полтора тома из десяти в собрании сочинений. Однако именно «Тараканище» и «Мойдодыр» позволяли ему не только заработать, но и не отвлекаться на травлю Пастернака или борьбу с космополитами.
Но Булатову повезло в 1968 году продать одну из своих работ французской галеристке. Вернее, даже не продать, а поменять на фотоаппарат. В итоге этот автопортрет художника попал на обложку каталога выставки в ее галерее. Но несмотря на то, что о нем узнали на Западе еще в 1960-е годы, первая персональная выставка Булатова прошла в Цюрихе в 1988 году.
Чем же так заинтересовал западную публику советский соц-арт и конкретно одно из его течений, называемое московским концептуализмом?
Дело в том, что Булатов вместе с Ильей Кабаковым, Дмитрием Приговым, Эрнстом Неизвестным, Львом Рубинштейном переосмысляли и, если хотите, очеловечивали советскую официальную пропаганду. Запад здесь увидел то, что было принято называть «социализмом с человеческим лицом», на что был явный запрос, ибо тогда учение Маркса считалось актуальным не только в соцлагере.
Булатов знаменит картинами, соединяющими фигуративное изображение и текст. Довольно символично, что если в России его самой известной работой стало панно «Свобода», то на Западе самым дорогим стало его произведение под названием «Слава КПСС», созданное в 1975 году и проданное в 2008-м в Лондоне за более чем за $2 млн.
Советская власть с художниками боролась не так рьяно, как, скажем, с писателями, потому что картины в самиздате широким тиражом не издашь. Однако заработать мастера живописи могли только на официальных заказах на работы в стиле соцреализма.
Даже хрущевская оттепель тут мало что поменяла. От Никиты Сергеевича нам остались не только воспоминания о скандале на встрече с советской творческой интеллигенцией, но и оценка им работ учителя Булатова Роберта Фалька. Когда Хрущеву на выставке показали работу «Голая» Фалька, глуховатый советский руководитель потребовал снять «голую Вальку», посчитав ее порнографией.
Поэтому понятно, что художники, работавшие в СССР в стиле соц-арта, по-настоящему реализовать себя не могли.
Наверное, искусствоведы объяснят московский концептуализм как-то более сложно, но мне работы Эрика Булатова, Ильи Кабакова, Виктора Пивоварова или Дмитрия Пригова представляются как первые интернет-мемы, которые во многом и определили современное цифровое искусство.
Нельзя сказать, что концептуалисты опередили время, фактически все из них дожили до всемирной славы. Просто их работы оказались мостом между классическим и цифровым искусством.
Концептуалисты по праву считали себя наследниками русских авангардистов Казимира Малевича, Василия Кандинского, Марка Шагала и других, но все же они переосмыслили их творчество. У них, как в мемах, не только изображение, но и текст становится частью изобразительного искусства.
Уверен, что концептуалисты не только по экономическим соображениям были не против того, чтобы, так сказать, «выйти в тираж». Переосмысление искусства, его адаптация — как раз то, что было характерно для авангарда, а потом и концептуализма. Это как раз то, в чем в советское время стал знаменит глубокий и разносторонний представитель русского авангарда Петр Кончаловский.
Если говорить совсем просто, то главное в таких работах не то, что изображено, а то, чего там нет. Причем, «то, чего там нет», каждый видит по-разному. Тем более что авангард и концептуализм так или иначе вышли из «Черного квадрата».
Эрик Булатов завещал провести прощание с ним в Париже, а похоронить в Москве. И это тоже выглядит как некий художественный манифест. Все-таки первое признание Булатов получил на Западе, но само его направление в искусстве могло родиться только в СССР.
И хорошо, что в России в разных коллекциях, включая Третьяковку и Русский музей, остаются работы Булатова. В последние годы интерес к концептуализму только растет. Стоит ли говорить, что по времени такой интерес, в том числе и государственный, совпал с развитием интернет-культуры?
Кирилл Шулика