Иллюстрация: pronedra.ru
Новые исследования британских историков ставят под сомнение самую известную теорию о распространении страшнейшей пандемии Средневековья.
На протяжении более шести веков считалось почти аксиомой: Черная смерть — бубонная чума, погубившая десятки миллионов людей в XIV веке, — пришла в Европу по Великому шелковому пути из Китая. Эта версия прочно закрепилась в учебниках, музеях и научных трудах, став своего рода догмой.
Однако исследователи из Эксетерского университета (Великобритания) предложили радикально иную точку зрения: возможно, всё, что мы знали о происхождении пандемии, опиралось на ошибку — на неверное прочтение единственного средневекового литературного текста.
По следам ошибочного источника
В центре научного спора оказался арабский писатель и поэт Ибн аль-Варди, живший в сирийском Алеппо и умерший, вероятно, от самой чумы в 1349 году. Его произведение, написанное в жанре макамы — рифмованного рассказа с философскими и сатирическими элементами, — описывало, как «чёрная смерть» движется от далёкого Китая через земли Востока, доходя до Сирии и Средиземноморья.
В поздние века этот текст приняли за достоверное свидетельство очевидца, не заметив, что автор писал не хронику, а аллегорию, в которой чума — не исторический факт, а литературный персонаж, символ хаоса и неизбежности судьбы.
Именно это недоразумение, как выяснили авторы исследования — историк Мухаммед Омар и профессор Нахайян Фэнси, — привело к тому, что поколениями учёных и хронистов «траектория» эпидемии стала восприниматься буквально: будто возбудитель чумы за считанные годы преодолел тысячи километров, двигаясь строго по торговым караванным маршрутам.
Научный эффект домино
Ошибочное толкование арабского текста не только закрепилось в историографии, но и повлияло на современные биологические и генетические исследования. Многие гипотезы о происхождении возбудителя Yersinia pestis и его миграции в Средние века строились именно на допущении «молниеносного» передвижения эпидемии по суше.
Но теперь выясняется: возможно, реальная картина была гораздо сложнее и локальнее. Распространение болезни могло происходить через множественные очаги, с разрывами во времени и без прямой связи между Азией и Европой.
Как отмечают авторы, история чумы — это не только рассказ о вирусах и крысах, но и о том, как люди создают и передают смысл, пытаясь объяснить необъяснимое.
Литература как зеркало страха
Форма макамы, популярная в исламском мире XIV века, предназначалась вовсе не для документирования событий. Это был жанр притчи, часто с элементами морализаторства, в котором трагические темы — война, болезнь, судьба — превращались в предмет философских размышлений.
Ибн аль-Варди, по сути, создал поэтический образ пандемии, а не её карту. Однако со временем этот образ «окаменел» в восприятии читателей, и аллегория превратилась в «документ».
Таким образом, один литературный приём оказался способен повлиять на целую историческую науку.
Новые горизонты для историков и гуманитариев
Сегодня пересмотр взглядов на Ибн аль-Варди — это не просто уточнение деталей. Это напоминание о том, что источники требуют критического чтения, особенно когда речь идёт о текстах, возникших в условиях катастрофы.
Новое исследование показывает, как тонкая грань между литературой и хроникой способна изменить научные представления о целых эпохах.
Для историков это шанс по-новому взглянуть на природу средневековых пандемий, а для культурологов — повод исследовать, как общества превращают боль и страх в искусство.
Эхо уроков XIV века
История Черной смерти учит нас не только медицинской бдительности, но и интеллектуальной осторожности. Ведь и в XXI веке, в эпоху мгновенных сообщений и вирусных новостей, мы всё так же рискуем принять поэзию за факт, а метафору за хронику.
Как заметил один из авторов работы, «человечество не раз страдало не только от эпидемий, но и от неверного понимания собственных историй».
И, возможно, сейчас — время лечить не только тело истории, но и её интерпретации.
Ранее журналисты сайта «Пронедра» писали, как человечество столкнулось с самой загадочной эпидемией