Новость о выходе «Франкенштейна (2025)»Гильермо дель Торо стала настоящим культурным землетрясением. Это кульминация 115-летней одержимости кинематографа одним и тем же персонажем. Дель Торо, признанный мастер сочувствующих монстров, наконец, взялся за прародителя их всех. Его Существо, сыгранное Джейкобом Элорди, по слухам, обладает потусторонней красотой, что обещает полностью перевернуть мифологию.
Чтобы понять, насколько это радикально, нужно оглянуться назад. Монстр Франкенштейна — живое зеркало, отражающее страхи и художественные прорывы каждой своей эпохи. Его эволюция — захватывающая история грима, актерских мук и даже юридических баталий.
1910. Дикарь из котла
Все началось в 1910 году с самой первой 13-минутной немой экранизации от студии Томаса Эдисона — «Франкенштейн» (1910). В ту до-голливудскую эпоху не было студийных гримеров. Актер Чарльз Огл, скорее всего, создавал свой образ сам, опираясь на театральные традиции. Он создал пугающий, дикий образ: львиная грива растрепанных волос, лохмотья, звериная осанка.
Главным чудом фильма стала сцена творения, которую пресса назвала настоящим фотографическим чудом. Существо не оживало на столе — оно буквально формировалось в котле с химикатами. Этот потусторонний эффект был достигнут съемкой горящего манекена, которую затем прокрутили в обратном порядке.
1931. Рождение иконы
Двадцать один год спустя, в 1931-м, «Франкенштейн» студии Universal определил канонический облик монстра на столетие вперед. Гений грима Джек Пирс был исследователем. Он изучал анатомию и хирургию, чтобы создать свой дизайн: знаменитую плоскую голову, швы и электроды в шее. Зелено-серый грим давал идеальный мертвенный оттенок на черно-белой пленке.
Эта роль стала для Бориса Карлоффа физической пыткой. Он носил 48-фунтовый (22 кг) костюм и 13-фунтовые (по 6 кг) ботинки асфальтоукладчика, которые навсегда повредили ему спину. Сам Карлофф внес решающий вклад: он добровольно удалил свой зубной мост, чтобы щека выглядела мертвенно впалой. Его неподдельная боль и истощение превратили монстра в трагическую фигуру, которой зрители отчаянно сочувствовали.
1957. Юридический кошмар
В 1957 году британская студия Hammer решила бросить вызов Universal, выпустив «Проклятие Франкенштейна» — первую цветную экранизацию. Они тут же столкнулись с юридической проблемой: Universal владела правами на грим Карлоффа и ревниво следила за производством. Юристы вынудили Hammer изобрести нечто радикально новое.
Так родился настоящий хирургический кошмар. Гример Филип Лики решил буквально показать, что монстр сшит из разных трупов: комки гниющей плоти, восковые швы и одна мутная контактная линза. Зрители были шокированы, впервые увидев кровь в живом цвете. Это юридическое ограничение породило новый тренд. Монстр Кристофера Ли был немым и не вызывал сочувствия. Фокус сместился, и настоящим чудовищем в фильмах Hammer стал Доктор — высокомерный и аморальный социопат, гениально сыгранный Питером Кушингом.
1970/1974. Проба на Вейдера
Позже эстафету Hammer принял Дэвид Прауз, будущий Дарт Вейдер. Он сыграл Существо дважды, и это были два совершенно непохожих образа. В «Ужасе Франкенштейна» (1970) он носил грим с высокой квадратной головой, где швы заменили на жуткие металлические скобы.
К 1974 году в «Франкенштейне и монстре из ада» бюджеты иссякли. Грим был настолько неудачным, что критики прозвали его «неолитическим йети». Несмотря на нелепый вид, Прауз сумел передать трагедию умного человека, запертого в теле зверя. Эта способность внушать страх, не произнося ни слова, стала идеальным прослушиванием на роль Дарта Вейдера.
1994. Красноречивый страдалец
В 1994 году Кеннет Брана предпринял амбициозную попытку вернуться к истокам в еще одной версии — «Франкенштейн Мэри Шелли». Он хотел показать говорящего, интеллектуального и мстительного монстра из книги. На эту шокирующую роль он взял Роберта Де Ниро.
Брана хотел, чтобы сцена создания была не готической, а оперной и лихорадочной. Лабораторию наполнили тонной растопленного геля K-Y, имитирующего амниотическую жидкость. Во время съемок резиновый костюм Де Ниро порвался. Бране пришлось доигрывать сцену, прикрывая рукой обнаженные ягодицы Де Ниро, пока они оба барахтались в слизи. Фильм стал яркой, но неоднозначной картиной. Режиссуру Браны разгромили за излишнюю истеричность. При этом игру самого Де Ниро называли невероятно трогательной и самой верной книге.
2014. Битва двух монстров
2014 год подарил нам две полярно противоположные версии, идеально показав раскол в восприятии персонажа. С одной стороны, «Я, Франкенштейн» превратил монстра в экшен-героя с рельефным прессом, который критики назвали «нелепым». Целью гримеров было сохранить узнаваемую внешность Аарона Экхарта. Его шрамы даже становились менее уродливыми по ходу фильма. Результат — полный критический провал.
С другой стороны, сериал «Страшные сказки» подарил нам версию, которую многие считают самой верной духу книги. Персонаж Рори Киннира был трагическим, поэтичным и начитанным, называя себя в честь поэта Джона Клэра. Эта роль требовала 3.5 часа грима ежедневно. Когда создатель шоу Джон Логан захотел позвать актера в свой следующий проект, он отправил ему письмо. В теме было всего два слова: «Без грима».
2025. Потусторонняя красота
И вот, в 2025 году, на экраны выходит долгожданный «Франкенштейн» Гильермо дель Торо. Его версия — личное посвящение, вдохновленное трагедией Карлоффа и мрачными иллюстрациями художника Берни Райтсона. Дель Торо сразу заявил: никаких швов. Его монстр — это новорожденная душа, которую режиссер наделил «потрясающей, потусторонней красотой». Гений грима Майк Хилл тратил 10 часов на нанесение грима, а его концепция состояла в том, чтобы «вывернуть внутреннюю часть человеческого тела наружу».
Первые отзывы с Венецианского кинофестиваля были восторженными, а игру Элорди назвали феноменальной. Сделав Существо красивым, дель Торо лишает Виктора Франкенштейна (Оскар Айзек) оправдания. Трагедия здесь не в уродстве, а в отвержении.
Монстр Франкенштейна жив 115 лет, потому что он невероятно адаптивен. Он был отражением страха перед технологией, продуктом юридических баталий и даже пустым брендом для экшена. Теперь он стал символом отвергнутого ребенка. Мы возвращаемся к нему, чтобы снова посмотреть в зеркало и задать вопрос: кто здесь настоящее чудовище?
«Франкенштейн». Трейлер на английском языке