Первая часть позиции ВС связана с применением исковой давности к требованиям о признании сделок ничтожными по мотивам их мнимости.
ВС напомнил об истории развития нормып. 1 ст. 181ГК РФ, посвященной срокам давности по негационным искам (искам о признании сделок ничтожными). До 2013 года действовал общий трехлетний объективный срок исковой давности по таким требованиям – он начинался с момента исполнения ничтожной сделки.
Затем была введена новая редакция – она ввела трехлетний субъективный срок исковой давности, ограничив его десятилетним объективным. Поскольку спорные договоры займа в деле банка «Пушкино» были заключены более десяти лет назад, то суды должны были применить объективный срок давности. Особенно с учетом того, что контрагент должника заявлял об истечении давности.
Вторая часть определения ВС посвящена тому, можно ли признавать договор займа мнимым, если он носит транзитный характер, – когда заемщик перечисляет все полученные по договору займа денежные средства третьему лицу.
Нижестоящие суды посчитали, что транзитный характер означает мнимость договора займа. ВС не согласился. Должник фактически реализовывал права и исполнял обязанности заемщика. Он получал на свой счет денежные средства, направлял их согласно собственным целям и задачам, платил проценты за пользование ими.
Само по себе то обстоятельство, что полученные деньги направлялись сторонней организации, не говорит о том, что в отношениях между ним и банком не возникли какие-либо правовые последствия. А именно это обстоятельство характерно для мнимых сделок.
Выводы сделаны в деле о банкротстве общества «ИнвестСтрой» (дело №А45-26143/2015). Кредитор «ИнвестСтроя», Ольга Самарина, потребовала признать мнимыми договоры займа, которые были заключены между «ИнвестСтроем» и банком «Пушкино» в 2012 году.
Денежные средства, которые «ИнвестСтрой» получил по договорам займа, были перечислены им в пользу общества «АНК-1» по инвестиционным договорам. В 2014 году «АНК-1» обанкротилось, а результат инвестиционной деятельности так и не был достигнут.
Суды посчитали, что кредитные договоры действительно являются мнимыми. Как указывала Ольга Самарина, эти кредитные договоры фактически представляли собой внутригрупповое финансирование, имеющее целью создать фиктивный актив в виде требования к должнику без какого-либо встречного предоставления.
ВС с этой позицией не согласился и отказал в удовлетворении заявления Ольги Самариной.