FT: Мерц столкнулся с суровой критикой со стороны народа и партнеров по коалиции
© AP Photo / Ebrahim Noroozi
Фридрих Мерц пришел к власти с обещанием провести ряд реформ и вдохнуть жизнь в уставшую немецкую экономику, пишет FT. Однако канцлер так и не смог стать новым Шредером. Теперь Германия балансирует между дырами в бюджете, бюрократией и упадком промышленности.
Анн-Сильвен Шассани (Anne-Sylvaine Chassany)
Экономика буксует, "Альтернатива для Германии" набирает силу, канцлер под давлением: он должен реализовать обещанные реформы
Фридрих Мерц должен был чувствовать себя как дома, находясь в зале, полном ведущих производителей инструментов и станков Германии — гордости послевоенного экономического чуда и давнишних союзников его консервативной партии, ориентированной на бизнес. Однако вместо похвал немецкий канцлер услышал жесткий выговор.
"Настроение в нашей отрасли не просто напряженное. Мы возмущены и разочарованы", — заявил на ежегодном собрании в Берлине в прошлом месяце председатель VDMA, Союза немецких машиностроителей, Бертрам Кавлат. "Предприниматели вместе с работниками вынуждены сокращать рабочие места, а политики откладывают необходимые реформы".
Перечислив все — от налогов и регулирования до высоких цен на энергию и труд, — Кавлат обратился к приглашенному спикеру: "У вас есть шанс показать, что это правительство способно действовать. Мелких корректировок больше недостаточно".
Канцлер не сумел скрыть неловкость: "Такое ощущение, будто мы на глубине 30 метров под землей", — заметил он, поднимаясь на сцену.
С мая, заняв высший пост в Германии, Мерц демонстрирует за рубежом обретенную немецкую уверенность: ездит в Киев и Вашингтон, чтобы демонстрировать реакцию Европы на конфликт России и Украины и на торговые тарифы Дональда Трампа. Но дома, где экономика переживает самый затяжной застой со времен второй мировой, лидер христианских демократов сталкивается с нетерпеливой критикой и скептическими настроениями.
Мерц — не единственный руководитель, лавирующий между слабой экономикой и сложной политикой: Кир Стармер в Великобритании и Эмманюэль Макрон во Франции сталкиваются с похожими, если не более серьезными проблемами. Но многие надеются, что новое правительство в Берлине, с ослабленным бюджетным "ремнем" и традицией компромиссов, все же сможет предложить противоядие от популизма и турбулентности, охватывающих Европу.
"Ожидания от этой коалиции высоки, но у нее нет прочного основания", — говорит Андреа Реммеле, профессор берлинской школы управления Герти в Берлине.
Мерц шел к власти с обещанием реформировать крупнейшую экономику Европы, которая три года как застопорилась и быстро теряет рабочие места в промышленности.
Свой план реанимирования экономики 69-летний политик назвал "Агенда 2030" — отсылка к "Агенда 2010" Герхарда Шредера, пакету реформ рынка труда, который в 2000-е годы превратил Германию из "больного человека Европы" в экспортную державу. Этим Мерц подавал сигнал о политической готовности использовать спорные меры, даже если они повредят на выборах.
Однако после победы его партии на федеральных выборах в феврале реальность коалиционной политики дала о себе знать. Мерц сформировал кабинет с СДПГ, которая отмежевалась от наследия Шредера и шла на выборах с программой крупных госрасходов для стимулирования экономики. Этот союз он представил как последний шанс "центристских партий" остановить рост "Альтернативы для Германии", которая взяла пятую часть мест в бундестаге.
Перешагнув через неприязнь своей партии к госдолгу, Мерц предложил кейнсианский план расходов, невиданный со времен воссоединения Германии. Считая Россию Владимира Путина главной угрозой безопасности для Европы и тревожась из-за стремления Трампа дистанцироваться от НАТО, он договорился с СДПГ и "Зелеными" о послаблении закрепленного в Конституции "долгового тормоза", введенного при Ангеле Меркель, чтобы модернизировать бундесвер. В обмен на поддержку социал-демократов он согласился занять еще 500 миллиардов евро на ближайшие 12 лет для ремонта обветшавшей инфраструктуры Германии.
Домохозяйства и компании почувствуют подъем "к лету", пообещал Мерц.
Почти полгода спустя признаков оживления немного, и в обществе растет раздражение. Мюнхенский институт экономических исследований ожидает рост ВВП всего на 0,2% в этом году, а в следующем — умеренного отскока до 1,3% благодаря госрасходам. После короткой оттепели деловые настроения снова ухудшились, а проблемы промышленности усугубились. "Любые проблески надежды у производителей инвестиционных товаров угасли", — отметили в институте.
Тем временем АдГ поднялась примерно до 25% в общенациональных опросах. В прошлом месяце эта партия, которую немецкие спецслужбы классифицируют как "крайне правую экстремистскую", утроила результат на муниципальных выборах в Северном Рейне-Вестфалии, продвигаясь в индустриальные бастионы СДПГ в Рурской области.
По данным социологов Insa, две трети немцев теперь недовольны правящей коалицией, что на 20 пунктов больше, чем в июне. Сам Мерц, никогда не отличавшийся популярностью, принимает удар на себя: в рейтинге предпочитаемых политиков от издания Bild он опустился на 18-е место, уступив шестерым министерским коллегам по коалиции и сопредседателю АдГ Алисе Вайдель.
В ответ Мерц пообещал "осень реформ" — борьбу с бюрократией и перестройку системы соцобеспечения. Но выступая в бундестаге в этом месяце, Вайдель заявила, что разрекламированная волна реформ оборачивается "холодным сезоном разочарования для немецких предпринимателей".
"Он много путешествует, но его выбирали не ради этого", — говорит политолог Геттингенского университета Андреас Буш. "Наряду с миграцией главной темой для избирателей была экономика — они все еще ждут".
Недовольство глубоко укоренилось и в более зажиточных, традиционно консервативных регионах — там, где базируются многочисленные предприятия среднего бизнеса, так называемые "Mittelstand" (средний класс). В Падерборне, оплоте ХДС с населением 150 тысяч человек в Северном Рейне-Вестфалии, завод Benteler гремит и дымит, превращая раскаленные добела стальные трубки в детали для автопрома. Основанная в 1876 году и по-прежнему семейная компания — крупнейший работодатель города. Но Томас Михельс, руководитель сталепрокатного цеха, сегодня отбивается от шторма экзистенциального масштаба.
Сидя под тремя настенными часами, показывающими время в Хьюстоне, Падерборне и Шанхае, Михельс сомневается, что новый инфраструктурный фонд на 500 миллиардов евро или рост оборонных расходов решат крайне глубокие проблемы отрасли: поток гораздо более дешевой китайской стали и автомобилей с одной стороны и 50%-е американские тарифы на сталь из ЕС — с другой.
Ключевые немецкие отрасли умирают, сетует он. Выпуск стали в Германии сократился на 12% в первом полугодии по сравнению с прошлым годом. А автозаводы, которые в 2017 году выпустили почти 6 миллионов машин, три четверти из которых пошли на экспорт, теперь производят 4 миллиона. Рост оборонных заказов, по его словам, вряд ли полностью компенсирует спад: "Танк — это не потребительский товар, это средство сдерживания. Построили один — и все".
Михельс перечисляет привычные претензии — рост издержек на производительность труда из-за увеличения социальных взносов на фоне старения населения, высокие цены на электричество, бюрократия и меньшая, чем в других странах, продолжительность рабочего времени. Он надеялся, что Мерц прорвет затянувшийся тупик, в котором застряла прежняя трехпартийная коалиция Олафа Шольца. Но "новое правительство все еще вязнет во множестве дискуссий", говорит он.
Падерборн — тихий католический город, основанный в VIII веке Карлом Великим, почти восемь десятилетий находится под властью ХДС. Но в прошлом месяце — впервые в своей послевоенной истории — кандидат партии на пост бургомистра был вынужден выйти во второй тур с кандидатом от "Зеленых" после того, как часть голосов ушла к АдГ.
"Раньше говорили: можно поставить на площади хоть метлу, выкрасить ее в черный цвет [цвет ХДС] — и за нее проголосуют, — говорит Штефан-Оливер Штрате, новый мэр от ХДС. — Теперь это уже не так".
Штрате, новичок в политике, рассчитывал поймать волну энтузиазма после избрания Мерца. Но вместо "попутного ветра", говорит он, ощутил "боковой и встречный". По его словам, во время кампании примерно каждый десятый житель Падерборна, с которым он общался, жаловался на Берлин или на Мерца.
В Падерборне АдГ переманивает избирателей ХДС. Ее кандидат в мэры Марвин Вебер, 32-летний недоучившийся студент, на которого спецслужбы обратили внимание из-за антимигрантских высказываний, набрал в прошлом месяце 15% на муниципальных выборах — втрое больше, чем в 2020. Одна из его тактик — представить свою партию "настоящей ХДС", критикуя "поворот на 180 градусов" Ангелы Меркель в 2015–2016 годах, когда Германия приняла более 1 миллиона беженцев, и обвиняя Мерца в нарушении обещаний бюджетной дисциплины из-за ослабления "долгового тормоза". "Голосовавшие за ХДС получают политику зеленых и красных", — говорит он в интервью FT.
В Берлине Мерц и сам это признает. "Я в этом правительстве не один", — заявил канцлер в прайм-тайм телешоу, когда его попросили объяснить причины невыполненных предвыборных обещаний.
Впрочем, в первые месяцы у власти Мерц отнюдь не бездействовал. Его коалиция провела два бюджета — включая тот, по которому прежнее правительство так и не смогло договориться, что и привело к его краху в прошлом году.
Помимо создания инфраструктурного фонда в 500 миллиардов евро, предназначенного для ремонта ветшающих мостов, школ и больниц, коалиция объявила о налоговых льготах для компаний при покупке оборудования и наметила субсидии на электроэнергию для энергоемких отраслей, таких как химическая. Мерц назначил "царя инвестиций" — бывшего главу Commerzbank Мартина Блессинга — продвигать Германию как привлекательное направление для иностранных инвесторов.
Свои поездки он защищает как вопрос "войны и мира", утверждая, что внешнюю и оборонную политику уже нельзя отделить от экономической.
Тем временем новые американские тарифы на товары из ЕС ударили по ключевым для Германии автопрому и металлургии как раз в тот момент, когда коалиция переходит к политически более сложным реформам системы соцобеспечения.
"Он хотел бы стать новым Шредером и проводить смелую реформаторскую повестку, — говорит Уве Юн, политолог из Трирского университета. — Но в вопросах соцполитики половина фракции СДПГ в бундестаге его не поддержит. Ему приходится идти на компромиссы".
Как отмечают аналитики, столь явная ставка на реформы по образцу Шредера могла быть и тактической ошибкой. Репутация Герхарда Шредера подмочена связями с Кремлем: он вошел в совет директоров госкомпании "Роснефть" и лоббировал строительство второй нитки "Северного потока" между Россией и Германией. Внутри СДПГ токсичным наследием остаются его так называемые реформы Хартца (меры по увеличению гибкости рынка труда), которые породили низкооплачиваемые "подработки" и привели к громким уходам из партии, что, в свою очередь, помогло появлению левой партии Die Linke.
"Стоит упомянуть „реформы Хартца“ в Вашингтоне на встрече МВФ, в Париже в ОЭСР или в Сингапуре — все аплодируют, — говорит бывший чиновник из правительства СДПГ. — А на любом местном съезде СДПГ температура в зале падает на 5 градусов".
"Большинство считает, что именно эти реформы виноваты в упадке партии", — говорит Юн.
СДПГ — которая в феврале показала худший результат с конца XIX века, набрав 16% — два десятилетия пытается их откатить. Эти усилия привели к введению минимальной зарплаты в 2015 году и завершились в 2023 году "Бюргергельд" — новой версией финансируемого из налогов базового дохода для безработных и частично занятых.
Мерц шел на выборы с обещанием пересмотреть "Бюргергельд", утверждая, что пособие слишком щедро и демотивирует к труду. Однако СДПГ дала отпор. После ночных переговоров в начале этого месяца правительство договорилось о пересмотре схемы и жестком сокращении выплат тем, кто отказывается от вакансий или пропускает явку в центр занятости — шаги, которые, по мнению экспертов, вряд ли дадут обещанную ХДС экономию в миллиарды.
Неспокойно и в самом лагере Мерца: влиятельные фигуры в ХДС публично его критикуют.
Часть споров сосредоточилась вокруг прогнозируемой "дыры" в бюджете на 2027 год в 30 миллиардов евро. Хотя "долговой тормоз", ограничивающий новые заимствования 0,35% ВВП в год, смягчен для инфраструктуры и обороны, в остальных сферах он по-прежнему действует.
В июле 58-летний премьер-министр Баварии и лидер сестринской партии ХДС/ХСС — Маркус Зедер вспылил, когда Мерц и министр финансов от СДПГ Ларс Клингбайль договорились ограничить снижение налога на электричество для крупных потребителей, нарушив коалиционное обещание распространить меру на домохозяйства и малый бизнес. В обмен Зедер добился, чтобы запланированную надбавку к пенсии матерям начали выплачивать на год раньше.
12 августа канцлер прервал отпуск на озере Тегернзе и вернулся в канцелярию на кризисные переговоры после волны критики в ответ на его решение приостановить экспорт вооружений в Израиль из-за Газы. Как выяснилось, Мерц известил о своем решении только Клингбайля — вице-канцлера и сопредседателя СДПГ.
Этот шаг разозлил тяжеловесов в консервативном лагере, включая Зедера и премьер-министра Гессена Бориса Райна, которые увидели в этих шагах отход от незыблемой послевоенной солидарности Германии с Израилем, коренящейся в памяти о Холокосте.
Инсайдеры из партии возложили вину на руководителя канцелярии Торстена Фрая, соратника Мерца без опыта госуправления, за отсутствие координации и коммуникации. Руководитель парламентской фракции ХДС Йенс Шпан также подвергся критике за то, что не удержал взволнованных депутатов и не донес до руководства сигналы о грядущем бунте. Другие указывают на склонность канцлера к единоличному стилю управления.
"Он принимал решения по вопросам, принципиальным для нашей партии, не посоветовавшись с нами", — отметил депутат ХДС. Политик описал "глубокую тревогу внутри ХДС", берущую начало во времена Меркель, когда она "делала, что хотела", не советуясь с партийцами. Многие "перестали узнавать в ХДС свою партию".
"Порог раздражения очень низкий", — добавил депутат.
Историк Андреас Реддер, бывший советник Мерца, близкий к социально-консервативному крылу ХДС, говорит, что недоверие растет после резких решений Мерца по "долговому тормозу" и Израилю: "Мерц, похоже, считает, что власть дает право принимать решения единолично, — говорит он. — Но он недооценивает, насколько теряет доверие в собственных рядах".
В отличие от Гельмута Коля, канцлера в 1982–1998 годах, и Меркель, Мерц, который на десять лет выпал из политики после того, как его оттеснила Меркель, "не имеет глубоких корней в партии", говорит Буш. Потенциальные соперники уже занимают позиции, добавляет он.
На этом фоне Мерцу предстоят тяжелые торги по поводу растущих расходов на пенсии, медстрахование и уход за пожилыми — все это требует болезненных решений вроде урезания пособий или повышения взносов.
При большинстве в бундестаге всего в 13 мандатов, напряженность и дисциплинарные нарушения внутри коалиции подогревают законодательную неопределенность. Давление на обе партии власти лишь усилится: в будущем году пройдут выборы в пяти федеральных землях, включая две бывшие коммунистические — одну, управляемую ХДС, и другую, управляемую СДПГ, — где, по прогнозам, победит АдГ.
"Коалиционное соглашение сварили за шесть недель, оставив множество деталей на потом, — говорит Хеннинг Майер, профессор госуправления из Тюбингенского университета, близкий к СДПГ. — Есть риск, что реформы сведутся к точечным мерам экономии и сокращений без общей картины, которая крайне важна".
Другие предупреждают: ожесточенная дискуссия о соцобеспечении рискует заслонить куда более крупные структурные вызовы — глобальные технологические и геополитические сдвиги, угрожающие ориентированной на экспорт промышленной модели Германии, которые требуют гораздо более смелой политики, чем повторение шредеровских реформ рынка труда.
"Реформирование соцгосстраха важно, но это не сделает традиционные отрасли Германии конкурентоспособными перед китайскими соперниками", — считает экономист Филиппа Зигль-Глекнер, глава берлинского аналитического центра Dezernat Zukunft.
По ее словам, правительство сосредоточилось на субсидировании компаний, испытывающих трудности, а не на поддержке технологического прорыва, благодаря которому в будущем появятся высокооплачиваемые рабочие места.
"Сегодня вызовы куда глубже, чем в начале 2000-х у Шредера, — говорит она. — Тогда Германия могла опираться на близость к быстро открывающимся крупным экономикам — прежде всего к Китаю. Спрос на немецкие товары был огромным, рынок сбыта — широчайшим. Теперь проблемы и внутри страны, и вовне".
Комментарии читателей Financial Times:
Genius at work
Этот тип — самый большой клоун из всех, кого я видел. Полный кретин.
Bcap
Поразительно, насколько ужасны европейцы и их лидеры в XXI веке. FT и его армия осыпали Германию и Меркель похвалами где-то в 2015-х и 2018-х — за то, что на деле оказалось финальным ударом по Германии (и всей Европе). Ее три катастрофические ошибки — 1) сделать Германию зависимой от российского газа и закрыть атомную энергетику; 2) открыть двери миллионам беженцев и соискателей убежища; 3) облегчить китайцам доступ на немецкий рынок — войдут в историю как решения, погубившие Германию и Европу в 20-е годы.
Shroomer
Печальная истина в том, что страны обычно сдают позиции под социалистической политикой. Германия — не исключение. Проблема в том, что избиратели не хотят признать эту простую истину. Ваши диаграммы это наглядно показывают.
Macrohedge
Этот парень полностью предал свой мандат. Его взгляды на внешнюю политику абсурдны. Все чаще рассуждает как ксенофоб. И не имеет ни малейшего представления, что делать с Германией, зато любит громко говорить, как будто он Трамп. При этом выглядит как смесь злодея из Бондианы с персонажем второго плана из "Лего. Фильм", в костюме грустного робота из "Автостопом по Галактике", с лицом героя из фильма "Никто" и Нормана Бейтса.
Yuri Vizitei
В стремительно ускоряющемся технологическом мире Германия культурно не успевает. Германия очень консервативна — в классическом смысле слова. У нее аллергия к быстрым переменам — так было всегда. Помню, как в 2010 году пришел к немецкому юристу под Бад-Хомбургом и увидел, как его секретарь печатал на машинке под диктовку: у него самого на столе не было никакой техники, только ручка и бумага. К эпохе интернета Германии и так было трудно привыкнуть. Эпоха ИИ окажется культурно непостижимой. Добавьте бесконечные слои законов, накопленных за последние 80 лет, — и я не верю, что Германия будет процветать. При этом не стоит недооценивать немецкую целеустремленность и трудовую этику. Германия никогда не станет Италией. Но, по-моему, она уже не будет лидером в экономике или технологиях.
martin12345
Потому что важен тренд. Китай мчится в производстве на скорости света и по множеству критериев уже далеко впереди Германии. И при таком уровне роботизации демография для них не будет проблемой. Скоро Германии нечего будет экспортировать. Разве что при массовом протекционизме — но это сделает ЕС нерелевантным регионом мира. Пример с автомобилями в статье говорит сам за себя.