С 7 по 19 октября в парижском театре Шатле прошли показы спектакля Кирилла Серебренникова «Гамлет/Фантомы». Экс-PR-директор Мариинского театра в Петербурге Виталий Котов, живущий во Франции, делится впечатлениями об увиденном на сцене и услышанном в антракте
В прошлом году режиссер Кирилл Серебренников получил предложение от руководителя театра Шатле Оливье Пи поставить «Гамлета». Сам экс-директор Авиньонского фестиваля уже трижды обращался к драме Шекспира на драматической и оперной сцене.
Важно понимать контекст: Серебренников, уже три с лишним года живущий в Германии, сегодня воспринимается «рядовым зрителем» во Франции скорее как немецкий (или европейский) режиссер русского происхождения. В мае этого года министр культуры Франции Рашида Дати вручила ему орден Почетного легиона, премьера фильма Серебренникова «Исчезновение Йозефа Менгеле» в мае же прошла на Каннском фестивале и теперь картина выходит во французский прокат, где год назад шла другая его лента — «Лимонов» .
Нынешний директор Шатле Оливье Пи десять лет был директором Авиньонского фестиваля, и именно он начал приглашать Серебренникова в Авиньон. В завершающий год его руководства, летом 2022-го, спектаклем открытия фестиваля на сцене Папского двора — впервые в истории, с 1946 года, — стал спектакль нефранцузского режиссера по нефранцузской пьесе: «Черный монах» Кирилла Серебренникова из гамбургского театра «Талия».
На парижских гастролях «Черный монах» шел именно в Шатле. Тогда постановка по повести Чехова на трех языках (русском, английском и немецком) сопровождалась французскими субтитрами, и некоторые пожилые завсегдатаи театра покинули зал в самом начале спектакля, вдруг осознав, что они не услышат ни слова на языке Мольера. В финале многочисленная русскоговорящая группа поддержки устроила овацию.
В сентябре 2023 года состоялась премьера вагнеровского «Лоэнгрина» в постановке Серебренникова в Опере Бастилии. Узнаваемые по предыдущим постановкам режиссера и его коллег ходы, традиционное обилие мужских обнаженных тел на сцене — зрители Парижской оперы, казалось бы, привычные ко всему, столь же привычно в массе своей недолюбливают перенос действия классических опер в наше время и обычно хотят видеть все так, «как было задумано композитором». Результат предсказуемый — мощное «бу» французской публики при появлении режиссера на поклонах и столь же мощные аплодисменты поклонников, специально приехавших на премьеру из Москвы и Петербурга.
Но со временем к Кириллу Серебренникову во Франции привыкли. И теперь режиссеру заказывает постановку один из самых значительных театров Европы с очень весомым музыкальным сопровождением — сочинением композитора Блеза Убальдини в исполнении ансамбля L’Ensemble intercontemporain, и создается она Шатле в копродукции с компанией Kirill & Friends Company.
Серебренников пишет пьесу, «которая представляла бы собой игру зеркал и отражений вокруг образа Гамлета». Он говорит о том, что пьеса Шекспира так хороша знакома англичанам, французам, русским и немцам, что единственным верным решением было подойти к ней под другим углом. И такой посыл в наше время выглядит вполне оправданным по отношению к произведению на тему преступления и наказания, мести, наследственных конфликтов — «Гамлет» сам стал легендарным мифом, на котором базируется европейская и общечеловеческая культура.
Серебренников никогда прежде «Гамлета» не ставил, но признает, что неоднократно обращался к его темам в спектаклях и фильмах. Режиссер создал пьесу «Гамлет/Фантомы», разбитую на десять глав — «Гамлет и театр», «Гамлет и отец», «Гамлет и любовь» и так вплоть до «Гамлет и тишина», в которых разные актеры играют разного Гамлета. В них он обращается к истории театра ХХ века, вызывая духов Сары Бернар, Всеволода Мейерхольда, Антонена Арто, Бертольда Брехта, Ежи Гротовского.
Кирилл Серебренников, по собственному признанию, живущий где-то на вершине Вавилонской башни, где постоянно нужно общаться на нескольких языках, собирает в спектакле актеров, говорящих на родных и приобретенных в процессе жизни наречиях. Он использует этот прием не впервые — в том же «Черном монахе» чеховский сюжет проигрывался снова и снова по-русски, по-немецки и по-английски. Только в театре Шатле Серебренников добавляет к своей обычной команде актеров еще и их французских коллег.
Бертран де Роффиньяк, полностью раздевающийся в первой же сцене «Гамлет и театр», кажется, попал в эту постановку только как фаворит руководителя театра Шатле Оливье Пи. А вот Жюдит Шемла — единственная актриса в мужском ансамбле — стала настоящим открытием. Она здесь Офелия в образе Марии Шнайдер из «Последнего танго в Париже» Бертолуччи — так же, как и шекспировская героиня в пьесе, актриса стала жертвой мужского гения, охваченного насилием.
На съемочной площадке в сцене изнасилования ее партнером по фильму Марлоном Брандо режиссер решил использовать сливочное масло в качестве лубриканта, о чем не предупредил Шнайдер. Это стало для нее серьезной психотравмой — никакого масла, кроме оливкового, до конца жизни она не ела. Так что дама в шляпе, отчаянно выкрикивающая слово «масло», — образ понятный всем французам, во всяком случае тем, которые приходят на новые постановки в театре Шатле. Не исключено, что Кирилл Серебренников читал и недавние исследования одного из французских театроведов, утверждающих, что Офелия по замыслу Шекспира была изнасилована отцом Гамлета — это объясняет и пренебрежительное отношение к ней принца Датского, и ее собственное пограничное психическое состояние. В этом случае параллель Офелия/Мария Шнайдер становится еще более очевидной.
Затем Жюдит Шемла перевоплощается в Сару Бернар — первую в истории театра актрису, исполнившую роль Гамлета. Французам тоже не надо ничего объяснять про их «священное чудовище», как ее называл Жан Кокто, — игравшую, ставившую и директорствующую в театре буквально напротив театра Шатле на той же площади. Как не надо ничего объяснять и про деревянную ногу, вдруг появляющуюся в качестве реквизита, — в 1915 году великой актрисе ампутировали ногу, что не помешало ей выступать на фронтах Первой мировой и даже отправиться на гастроли в Америку.
И вот здесь наступает тот разлом, который разделяет московско-петербургскую публику, в том числе Ксению Собчак, прибывшую на премьеру, и французских зрителей. Теперь уже часть российской публики покинула зал в антракте, не поняв происходящего на сцене, между тем французы в большинстве своем считывали месседжи, отправляемые им режиссером, и смеялись в «нужных» местах. Три года жизни Серебренникова в Европе сделали свое дело — у него хотя бы частично появился тот же бэкграунд, который есть у его аудитории. Так, два года назад в Малом дворце проходила посвященная Саре Бернар выставка, на которой демонстрировалось и короткое видео с ней в сцене дуэли Гамлета. Это видео режиссер дает на заднем плане, и зритель понимает: «А, да, помню его, был на той же выставке».
Жюдит Шемла настолько невероятна, что не придется удивляться, если она появится в главной роли в одном из следующих фильмов Кирилла Серебренникова, постоянно работающего и в театре, и в кино с командой единомышленников. Это уже было с другими звездами нынешнего спектакля: Один Байрон, американец, отучившийся в Школе-студии МХАТ и игравший в России Гамлета на русском языке, стал у Серебренникова великим композитором в фильме «Жена Чайковского».
Август Диль — Воланд в недавнем «Мастере и Маргарите» Михаила Локшина и майор Хельстрем в «Бесславных ублюдках» Тарантино — исполняет главную роль в «Исчезновении Йозефа Менгеле». Тот момент, когда Диль за несколько секунд превращается из тени отца Гамлета во французского театрального новатора Антонена Арто, создателя «театра жестокости», — один из самых запоминающихся фрагментов спектакля.
Давно работающий с Серебренниковым Филипп Авдеев становится в спектакле Дмитрием Шостаковичем, живущим с собранным для тюрьмы чемоданом в вечном ожидании ареста. У него за спиной тень уничтоженного Сталиным Всеволода Мейерхольда — задуманный, но так и не поставленный великим режиссером «Гамлет» остался главным мифом советского театра 1930-х. Шостакович должен был написать для этого спектакля музыку, которая так и не родилась. В итоге он дважды обращался к этому сюжету, создав музыку к театральному «Гамлету» Николая Акимова и к кинематографическому «Гамлету» Григория Козинцева.
Еще один постоянный актер Серебренникова, работающий с ним уже 17 лет Никита Кукушкин (признан иноагентом), предсказуемо филигранен и в роли Гамлета, и в роли пацанчика Фортинбраса, коронующего себя в конце спектакля и забирающего у зрителя всякую надежду на справедливость в этом мире.
У спектакля «Гамлет/Фантомы» явно внушительный бюджет и он хорошо виден. При финансовой поддержке фонда Леонида Богуславского — миллиардер и пасынок поэта Андрея Вознесенского прежде помогал постановкам «Гоголь-центра» — на сцене театра Шатле выстроена впечатляющая декорация разрушающегося особняка. Петербуржцам она более всего напомнит интерьер особняка Брусницыных на Васильевском острове, где снималось множество фильмов, включая картину Руслана Хамдамова «Мешок без дна». Огромная дыра в потолке сработает по старой театральной традиции ружья на стене — из нее в конце концов польется поток дождя.
Музыка, как и полагается в таком музыкальном театре, как Шатле, играет важную роль в «Гамлете/Фантомы». Разумеется, речь не шла о создании оперы, но композитор Блез Убальдини явно претендует на большее, чем простое иллюстративное музыкальное сопровождение драматического спектакля.
Важнейшее место в постановке отведено участникам ансамбля L’Ensemble intercontemporain, которые появляются периодически на сцене и в зале. Его руководитель Пьер Блез стоял за выбором композитора для этой постановки, а музыкальный драматург Даниил Орлов, играющий в спектакле молчаливого Горацио, стал связующим звеном между партитурой и актерами.
Кирилл Серебренников говорит, что новым спектаклем хочет побудить зрителя к размышлениям о смысле существования в мире, переживающем кризис, и сравнивает свою постановку с палимпсестом, где ничего из коллективной памяти не стирается, но добавляются все новые слои. И этот палимпсест он хочет превратить в то, что называется невыговариваемым немецким словом «гезамткунстверк» — синтетическое произведение в вагнеровском значении слова, объединяющее театр, музыку и видео. С оговорками, именно это у него и получилось — деконструкция текста Шекспира, которая становится новым многожанровым произведением.
Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора.