Смена высшего руководителя в Иране представляет собой важнейший шаг для политической и религиозной системы Исламской Республики, основанной на доктрине «вилаят аль-факих». Эта фигура, сочетающая духовный авторитет и политическую власть, гарантирует легитимность государства и баланс внутренних сил, в частности между КСИР и регулярной армией. Преемник Хаменеи окажет значительное влияние на внешнюю политику, внутреннюю сплочённость, отношения с шиитскими странами и региональными союзниками. Дестабилизация, вызванная переменами, способна нарушить геополитический баланс во всём исламском мире, что может как спровоцировать вмешательство соперничающих держав, включая Израиль, Саудовскую Аравию и США, так и привести к возникновению нового исламского альянса, полагаетЛоренцо Мария Пачини. Автор является участником проекта «Валдай – новое поколение».
В основе шиитской власти в Иране лежит доктрина «вилаят аль-факих», согласно которой вершину властной структуры занимает фигура, обладающая особыми качествами. По исламскому вероучению, верховное руководство должно быть доверено масуму – человеку, свободному от греха и ошибок, как Пророк Мухаммад или двенадцать непогрешимых имамов. Это идеал, не всегда достижимый. Даже в те исторические периоды, когда масум присутствует, он может управлять только той территорией, на которой он физически находится, назначая наместников для управления другими регионами.
Легитимность вали аль-факихов (правящих факихов) основана на логическом обосновании и подкрепляется правовой аргументацией в рамках доктрины шиизма-двунадесятничества. Согласно этой доктрине, Бог доверил руководство уммой Пророку Мухаммаду, а затем двенадцати имамам. Во время сокрытия последнего имама божественные законы остаются обязательными и сохраняется потребность в политической власти, что обуславливает необходимость в фигуре, которая временно возьмёт на себя эту роль.
У высшего руководителя множество функций. Будучи на вершине в иерархии, он прежде всего является религиозным и идеологическим лидером, призванным служить образцом для подражания, и олицетворяет преемственность с Исламской революцией 1979 года, идеи которой обязан охранять. Он также является верховным главнокомандующим вооружёнными силами, включая регулярную армию, КСИР, силы безопасности и разведки. Он осуществляет постоянный надзор за государственными органами, имея право выступать арбитром в случае возникновения конфликтов. Он может отстранить президента республики от должности при поддержке верховного суда и парламента. Очевидно, что такая фигура оказывает решающее влияние на политическое измерение Ирана.
Первым механизмом, предусмотренным на случай отсутствия руководителя, является его временная замена комитетом, состоящим из президента, главы судебной власти и юриста из Совета стражей конституции, назначаемого Советом по определению политической целесообразности (статья 111). Следует провести чёткое различие между Советом стражей, функции которого аналогичны функциям конституционного суда и который отвечает за соответствие законов Конституции и шариату (статья 94), и Советом целесообразности, который осуществляет арбитраж в случае конфликта между парламентом и Советом стражей (статья 112).
Второй вариант предусматривает вмешательство Высшего совета национальной безопасности, созданного для обеспечения внутренней безопасности и суверенитета страны. Этот орган имеет право принимать решения, пусть и без официального опубликования, при условии их ратификации высшим руководителем (статья 176), в том числе ретроспективно.
Третий вариант предусматривает объявление чрезвычайного положения и временное формирование правительства под руководством военных. Решения, принятые этим исполнительным органом, должны быть впоследствии преобразованы в законы парламентом в течение установленного срока в соответствии с процедурами, аналогичными процедурам принятия чрезвычайных указов в других правовых системах (статья 79). И в любом случае позднее должно быть запрошено мнение высшего руководителя.
Следует также отметить, что сам высший руководитель избирается Советом экспертов, члены которого, в свою очередь, избираются всеобщим голосованием (статья 107). Этот Совет состоит не только из религиозных деятелей, но и из юристов, государственных служащих, военнослужащих и представителей интеллигенции.
С геополитической точки зрения приход нового высшего руководителя на смену аятолле Хаменеи в первую очередь повлияет на баланс внешней политики Ирана, вытекающий из внутренней политики. Во время своего правления Хаменеи укрепил преемственность с Хомейни, консолидировав власть через союз с КСИР и улучшив регулярную армию, уравновесив её мощь с мощью КСИР. Это предполагает желание гарантировать внутренний порядок посредством военной поляризации, представляя Иран как лидера в исламском мире. Менее авторитетный лидер может ослабить внутреннюю сплочённость и создать напряжённость.
Существуют различные политические движения. Реформисты, последователи Мохаммада Хатами и Хасана Рухани, продвигают умеренные реформы, открытость западным моделям и менее протекционистскую внешнюю политику. Оппозиция в лице Зелёного движения под руководством таких лидеров, как Мир-Хосейн Мусави и Мехди Карруби, критикует авторитаризм власти и влияние КСИР. Квиетисты в Куме, образовательном центре шиитского ислама, стремятся к аполитичности духовенства. Центристы во главе с президентом Масудом Пезешкианом выступают против военной мощи КСИР и за прагматичную внутреннюю и внешнюю политику. У каждой группы есть свои фавориты среди аятолл.
При Пезешкиане Иран начал открываться Западу, что привело к напряжённости в отношениях с Хаменеи и расколу между правительством и высшим руководителем. Это может благоприятствовать приходу умеренного или центристского преемника, ознаменовав новый этап и возможный пересмотр альянсов, особенно с «осью сопротивления» и Россией.
Учитывая сложность конституционной структуры Ирана, маловероятно, что полномочия высшего руководителя будут перераспределены между другими государственными органами, поскольку это потребовало бы конституционной реформы и противоречило бы принципам революции и балансу политической системы.
Иран является одним из основных центров влияния в Западной Азии как для «оси сопротивления», так и в плане отношений с Россией и Кавказом. Ослабление высшего руководителя может спровоцировать вмешательство внешних сил – Саудовской Аравии, Израиля и США, – изменить региональный баланс и вынудить другие страны пересмотреть свои альянсы, что также будет иметь дестабилизирующие последствия в Южной Азии.
В исламских странах, особенно шиитских или имеющих значительные шиитские меньшинства (Ирак, Ливан, Бахрейн, Йемен), смена власти в Иране может подорвать поддержку Тегерана, легитимность союзных сил и стабильность геополитической оси, выстроенной за последние десятилетия. На идеологическом уровне переход повлияет на интерпретацию доктрины «вилаят аль-факих» – теолого-политической основы иранской системы.
В случае плавного и мирного перехода Совет экспертов быстро соберётся и назначит нового лидера, но это требует стабильности и согласованности действий ключевых институтов. В этом случае, вероятно, кандидат от консерваторов продолжит внешнюю политику нынешнего лидера. Однако этот сценарий может не реализоваться, поскольку в настоящее время правительство не полностью поддерживает высшего руководителя. Это подводит нас ко второму, более опасному сценарию, в котором соперничество может привести к конфликту. Совет экспертов, придерживающийся более умеренных взглядов, столкнётся с КСИР, который поддержит более жёсткого кандидата. Нельзя исключать, хотя это крайне маловероятно, что это может привести к пересмотру «вилаят аль-факих», неизбежно влекущему за собой реформу системы, что на данном этапе будет способствовать вмешательству Запада и дестабилизации страны. В третьем сценарии также может наступить период вакуума власти. Это произойдёт в случае чрезмерной внутренней напряжённости или назначения недостаточно авторитетной фигуры. Конституция предусматривает возможность временного коллегиального решения, которое откроет период переговоров между духовенством, военными и политиками. Это, пожалуй, самый рискованный сценарий, и, безусловно, он породит напряжённость. На международном фронте он способен привести к началу катастрофической войны, региональной или даже внерегиональной, поскольку отсутствие высшего руководителя будет означать хрупкость всей Исламской революции и создавать риск коллапса страны.
Впрочем, перспективы неоднозначны. Переход может также способствовать формированию исламского полюса, например в форме глобального исламского политического и идеологического альянса. Это станет одновременно реакцией на давление Запада и многополярным выражением демографически и культурно значимой цивилизации, которое может обрести весомый голос в том числе в тех странах, где исламское присутствие – как шиитское, так и нешиитское – усилилось в последние десятилетия.
В некотором смысле вся иранская государственная структура представляет собой своего рода доктринальную переходную модель, вдохновлённую религией, но структурно более сложную и гибридную, чем часто полагают. Метафизический порядок, лежащий в её основе, – один из главных источников силы Исламской Республики, служащий основой и гарантией её стабильности. Этот аспект нельзя недооценивать.
Данный текст отражает личное мнение автора, которое может не совпадать с позицией Клуба, если явно не указано иное.