Актриса Малого театра Полина Долинская на сцене талантлива, изменчива и непредсказуема. Потрясающая органичность и убедительность ее актерской игры открывают нам красоту, непостижимость и сложность женской души. Даже когда ее Коринкина в недавней премьере «Без вины виноватые» искусно плетет интригу, попадаешь под власть ее обаяния и понимаешь, как сложен и неисчерпаем характер любого человека. Сейчас Полина Долинская репетирует Анну Каренину в одноименном спектакле, который ставит в Малом театре режиссер Андрей Прикотенко.
— Что вам в детстве больше всего нравилось и завораживало в театре? Когда вы поняли, что театр — это судьба, от которой не уйти?
— Я выросла в театральной семье. Мой отец, блестящий актер Владимир Долинский, много снимался, работал в лучших театрах Москвы, и к моменту моего рождения у него уже был огромный театральный опыт. В нашем доме часто бывали актеры и режиссеры. Естественно, я тоже часто бывала в театре — за кулисами, в гримерках. Особенно мне нравилось во время спектакля, когда актрисы выходили на сцену, примерить чью-нибудь юбку (которая сидела на мне, словно платье), надеть корону или намазаться театральным гримом, обмахиваясь веером в половину моего роста, и изображать из себя принцессу или Золушку. Любила подглядывать за происходящим на сцене из-за кулис — не особо понимала смысл, но, как завороженная, наблюдала за игрой актеров. Но понимала, что никогда не смогу вот так, как они, выйти на сцену, потому что была стеснительной и зажатой девочкой. И возникали очень противоречивые чувства: с одной стороны, меня тянуло туда, на сцену, а с другой — я знала, что не смогу справиться со страхом перед сотнями зрителей. Шли годы, и все чаще родители, друзья, близкие — да и я сама — задавали вопрос: кем я хочу стать и куда буду поступать? К своему удивлению, я поняла, что хочу только туда — на сцену, за кулисы, в гримерку, в детство. Смогу ли я? Не знала. Но в меня поверили — и тогда в себя поверила я. Еще одно сильное впечатление — спектакль Театра Антона Чехова «Шалопаи, или Кин IV» в постановке Леонида Трушкина, где играли потрясающие актеры — Валерий Золотухин, Виталий Соломин, Вера Глаголева, а мой папа виртуозно исполнял пять ролей. Мне ужасно понравилась роль молодой героини, которую играла Екатерина Галахова. Я смотрела этот спектакль несколько раз и знала ее основной монолог почти наизусть. Именно его я читала на вступительных экзаменах в театральные вузы. Так я и выбрала свою судьбу — видимо, от нее действительно было не уйти.
— Кто сыграл важную роль в вашем становлении как актрисы?
— Очень благодарна своим педагогам: Жене Дмитриевой за бесценные уроки и репетиции в училище, Виталию Николаевичу Иванову, доверившему мне первую главную роль в театре (в «Бешеные деньги» меня ввели почти сразу после начала работы в театре). Очень многим обязана Владимиру Михайловичу Бейлису: он неустанно и щедро балует меня ролями. Меня нежно опекал Борис Владимирович Клюев — буквально за руку вел меня из института в театр. Мне посчастливилось играть с ним в трех спектаклях. Его очень не хватает в театре. Часто думаю о том, как бы помогла мне моя педагог Римма Гавриловна Солнцева, если бы была жива. Если бы я могла, как раньше, прийти к ней и услышать ее драгоценные советы…
— Оканчивая институт, вы знали, где будете работать? Или выбирали?
— Мне не пришлось выбирать театр — театр, к счастью, выбрал меня сам. Все произошло так: в четырех дипломных спектаклях я играла большие, можно сказать, главные роли. Руководство Малого театра, во главе с Юрием Мефодьевичем Соломиным, отсмотрело их, и меня пригласили в труппу. Любопытно, что в институте я играла Наталью Петровну в «Месяце в деревне» и Монахову в «Варварах» — эти же роли спустя лет десять я сыграла на сцене Малого театра.
— Что для вас значит быть актрисой?
— Жить в постоянном стрессе и напряжении — и по какой-то причине получать от этого величайшее удовольствие.
— Для чего выходить на сцену?
— Если я не буду выходить на сцену, то не буду в постоянном стрессе и напряжении — но и не буду получать величайшего удовольствия.
— Ваша Коринкина в недавней премьере «Без вины виноватые» — очаровательная интриганка. Чем она вам близка?
— Мои педагоги учили: «В положительном персонаже ищи отрицательные черты, а в отрицательном — положительные». Так получилось и с Коринкиной. Конечно, по
поступкам она мерзавка, но она так мила, соблазнительна и очаровательна, что ей многое прощается. Мне хочется ее оправдать: трудно ей, неуживчивый характер, такие гены… Близка она мне, пожалуй, только своим обаянием.
— Что в спектакле «Анна Каренина» доводит вашу Анну до самоубийства? Как эта история соотносится с современными реалиями?
— На вопрос, что доводит Анну Каренину до самоубийства, лучше всего ответить ее же словами: «Ты пойми, что я люблю, кажется, равно, но обоих больше себя, два существа — Сережу и Алексея. Только этих двух существ я люблю, и одно исключает другое. Я не могу их соединить, а это мне одно нужно. А если этого нет, то все равно. И как-нибудь кончится…» Классика на то и классика, что она пересекается с современностью, хотя она написана сто, двести или триста лет назад, будь то «Бесы» Достоевского, «Мертвые души» Гоголя или «Анна Каренина». Разве что сейчас зрителю сложнее понять остроту темы развода в XIX веке. В остальном — те же страсти, радости и горести.
— Роковые страсти в современной жизни редкость. Какие качества вам нужно было в себе найти, чтобы сыграть роковую Настасью Филипповну, Анну Каренину?
— В нашей жизни хватает и роковых событий, и страстей. Несмотря на мой еще не самый преклонный возраст, я многое пережила: неудачную первую беременность, современные международные реалии, в которых мы сейчас находимся, потрясения, болезни близких, утраты, сложные отношения с мужчинами. Все это, с одной стороны, горько, а с другой — бесценный опыт. Поэтому страсти своих героинь я понимаю. Может, не в той степени, но я их проживала.
— Как идет работа с Андреем Прикотенко, режиссером другой театральной школы?
— Трудно подобрать точные слова… Процесс завораживает, и я с огромной радостью хожу на репетиции. Я снова учусь и впитываю. А результат? Даст Бог, вы придете на премьеру — тогда и поговорим.
— Что дает вам работа в кино?
— В двадцать лет, после института, я получила прививку от кинематографа — снялась в много-много-многосерийном сериале «Маруся», где играла главную героиню. Начинала играть 16-летнюю девочку, а закончила к трехсотой серии 50-летней Марусей. Это было тяжело, изнурительно и далеко от настоящего кино. Но я получила опыт и хорошо заработала. С тех пор считаю, что сниматься надо только «по любви» — у хороших режиссеров, по сильным сценариям. Было много неинтересных предложений, и я в основном отказывалась, хотя соблазн подзаработать был. Однажды Юрий Мефодьевич Соломин не отпустил меня на сомнительный проект — за что я ему благодарна. Ведь меня ждала новая интересная работа в театре. Если честно, в кино у меня пока не складывается. Но я жду своего часа — хорошего сценария и режиссера.
— Чем вам дорога работа именно в Малом театре?
— Об этом можно написать целую книгу! Но постараюсь быть краткой. Во-первых, в Малом театре потрясающий классический репертуар. Во-вторых, здесь чтут традиции, и на них держится наш театр. В-третьих, мне невероятно повезло с труппой и партнерами — у таких мастеров можно учиться бесконечно. Это Людмила Петровна Полякова, Василий Иванович Бочкарев, Михаил Иванович Филиппов, Ирина Вадимовна Муравьева, Евгения Константиновна Глушенко, Людмила Владимировна Титова… Можно перечислять еще очень многих, но я обещала быть краткой.
Ольга Романцова, "Театральная афиша столицы"