«Путь к Нюрнбергу был непрост»: профессор Борис Хавкин — о роли СССР в создании Международного трибунала | Политика

21.10.2025

«Путь к Нюрнбергу был непрост»: профессор Борис Хавкин — о роли СССР в создании Международного трибунала

В год 80-летия Победы в Великой Отечественной войне особую актуальность приобретают уроки Нюрнбергского процесса. О сложном пути к Нюрнбергу, о роли СССР в создании Трибунала, проблеме денацификации и долгосрочном влиянии процесса на международное право — в интервью сайту РГГУ рассуждает профессор кафедры зарубежного регионоведения и внешней политики, доктор исторических наук Борис Львович Хавкин.

– В своей книге «Россия и Германия: сплетение истории» Вы исследуете сложную взаимосвязь наших стран. Как это «сплетение» проявилось в зале суда в Нюрнберге, где СССР выступал в роли обвинителя, а Германия — подсудимого?

– Начнём с того, что Нюрнбергский процесс был крупнейшим и самым значительным в истории человечества судебным разбирательством. Мировая история не знала таких масштабов преступной деятельности и такой концентрации кровавых злодеяний, как те, что были совершены нацистами до и во время Второй мировой войны. Грандиозность преступлений определила и всемирно-историческое значение суда над совершившими их людьми.

На Нюрнбергском процессе судьбы СССР и Германии в очередной раз «пересеклись». СССР и его союзники судили главных нацистских военных преступников, в том числе за преступления, совершённые против СССР.

На Главном Нюрнбергском процессе и на 12-м Малом Нюрнбергском процессе (США против Вильгельма фон Лееба) международной общественности были представлены ключевые документы по подготовке агрессии против СССР, такие как «План Барбаросса», директива «О применении военной подсудности в районе Барбаросса» и «Меморандум о целях войны» от 2 апреля 1941 года.

«Можно с уверенностью сказать, — утверждал помощник главного обвинителя от СССР Н. Д. Зоря, — что захватническая война против Советского Союза являлась ключевым вопросом всего фашистского заговора против мира». Агрессию против Чехословакии, Польши, Югославии Н. Д. Зоря назвал «лишь этапами на пути к нападению на Советский Союз».

– Чем подход Советского Союза к Нюрнбергскому процессу и осуждению нацистских преступлений отличался от подхода его западных союзников?

– Путь к Нюрнбергу был непрост. Уже при подписании Декларации Объединённых Наций 1 января 1942 года Советский Союз выдвигал требование сурового наказания зачинщиков войны как неотъемлемую часть программы по разгрому фашизма. Идея международного судебного процесса над главными немецко-фашистскими военными преступниками была впервые официально выдвинута советским правительством в заявлении от 14 октября 1942 года.

Однако долгое время эта идея не находила поддержки у правительств США и Великобритании. Лишь 12 октября 1943 года британский премьер Уинстон Черчилль предложил принять декларацию, предусматривавшую суд над преступниками в странах, где были совершены их преступления. Критически важным было то, что его проект не касался главных преступников, чьи злодеяния не имели географической привязки. На это советское правительство 25 октября 1943 года внесло принципиальную поправку, потребовав, чтобы главные военные преступники были наказаны совместным решением правительств союзников.

Этот компромисс и был закреплён в подписанной 1 ноября 1943 года Декларации. Но эта формулировка не определяла форму наказания военных преступников: у правительств великих держав ещё не было согласованного мнения.

Во время Крымской конференции Черчилль напрямую высказал мнение, что «лучше всего было бы расстрелять главных преступников, как только они будут пойманы». Сталин настоял на том, что «перед расстрелом главные преступники должны быть судимы». Президент США Рузвельт, в свою очередь, полагал, что «процедура не должна быть слишком юридической».

К мысли о необходимости судебного процесса Рузвельт склонился лишь после Крымской конференции, а Черчилль — незадолго до капитуляции Германии. Окончательное решение было принято в Лондоне 8 августа 1945 года с подписанием соглашения между СССР, США, Великобританией и Францией о судебном преследовании главных военных преступников. Разработанный юристами этих стран Устав Трибунала зафиксировал принцип превосходства общегуманистических норм и позволил достичь юридического компромисса, сохранив на время процесса политическое единство антигитлеровской коалиции.

Сущность лондонского соглашения состояла в том, что оно представляло собой союзническую модель отношений в послевоенном мире; эта модель, наряду с сохранением единства союзников в германском вопросе на основе решений Потсдамской конференции, могла бы стать реальной альтернативой холодной войне, разгоревшейся после окончания Нюрнбергского процесса. Единство союзников в Нюрнберге не поколебала даже Фултонская речь отставного британского премьера (на тот момент лидера парламентской оппозиции) Черчилля 5 марта 1946 года, которую принято считать началом холодной войны.

– Как в последующих двенадцати «Малых Нюрнбергских процессах» решался вопрос о вине и вовлеченности более широких слоёв немецкого общества (чиновников, бизнесменов, обычных граждан) в преступления нацистского режима?

– Последующие 12 судов, проведённые американской администрацией в Нюрнберге в 1946–1949 годах над представителями нацистской элиты, безусловно, имели важное значение. Однако денацификация не сводилась только к ним — это был комплекс мер, очерченный законами Союзнического контрольного совета в Германии (СКС) и проводившийся во всех оккупационных зонах. Он включал: ликвидацию нацистских организаций, запрет пропаганды, отмену законодательства Третьего рейха, чистку госаппарата и системы образования, а также судебное преследование военных преступников. О денацификации Германии я подробнее писал в книге «Нацизм. Третий рейх. Сопротивление».

Согласно директиве СКС № 38 от 12 октября 1946 г., денацификации не подлежали только «не сотрудничавшие с нацистами, антифашисты». Наказание остальных — от главных нацистских преступников до «попутчиков» (номинальных нацистов) — зависело от степени виновности. Это могло быть заключение до 10 лет, увольнение с ответственных постов, запрет занимать определённые должности, лишение пенсии, денежный штраф.

В каждой из четырёх оккупационных зон Германии денацификация имела свои особенности. Например, в американской зоне создавалось впечатление грандиозного мероприятия: населению было роздано около 13 млн пухлых анкет. Они содержали 131 вопрос. Было создано 545 судов по денацификации. Каждый немец, достигший 18-летнего возраста, должен был заполнить анкету и попасть в одну из категорий, определённых директивой СКС № 38. Суды были завалены тоннами анкет — возможности проверить данные попросту не было. В качестве свидетелей вызывались соседи, друзья и начальники подозреваемого, которые давали ему хорошую характеристику (а затем прежние подчинённые оказывали начальникам такую же услугу). Процветали доносы, сплетни, интриги.

В интервью газете «Нью-Йорк Таймс» 6 ноября 1946 года глава военной администрации США в Германии генерал Люциус Клей признал, что закон о денацификации в американской зоне был «в большей степени приспособлен для того, чтобы вернуть как можно большее число людей на занимаемые ими посты, нежели для того, чтобы наказать виновных». Опасность «мягкой денацификации» была в том, что американская зона могла стать убежищем для военных преступников. С другой стороны, американцы, привлекая нацистских «вождей экономики» к работе, создавали условия для быстрого восстановления хозяйства и решения острых социальных проблем.

– Как вы оцениваете долгосрочное влияние Нюрнбергского процесса на развитие международного права и принцип личной ответственности за военные преступления и преступления против человечности?

– Нюрнбергский международный трибунал означал конец безнаказанности агрессии. Впервые в истории руководители государства были осуждены как уголовные преступники, виновные в подготовке, развязывании и ведении агрессивной войны, в попытке навязать миру нацистский «новый порядок», в невиданных до того военных преступлениях и геноциде. Их приговор вошёл в историю как грозное предупреждение всем зачинщикам войн и конфликтов, апологетам расовой ненависти, антисемитизма и ксенофобии.

Международный Военный Трибунал (МВТ) открыл новую эпоху правосудия. Принципы, заложенные в Уставе МВТ и его Приговоре, были подтверждены решениями Генеральной Ассамблеи ООН от 11 декабря 1946 г. и 27 ноября 1947 г. как общепризнанные нормы международного права. Они легли в основу Конвенции 1948 г. о предупреждении преступления геноцида и наказании за него, Женевской конвенции о защите жертв войны 1949 г., Гаагской конвенции о защите культурных ценностей 1954 г., определения понятия «агрессия», принятого ООН в 1974 г., Римского статута 1998 г. Международного уголовного суда.

Принципы и нормы Нюрнберга продолжают служить основой юридической оценки актуальных проблем современности; они создают правовую основу борьбы с человеконенавистническими режимами и экстремистскими силами, проповедующими идеи расовой, национальной, религиозной исключительности, попирающими права человека и нормы международного права, ведущими агрессивные войны, уничтожающими и терроризирующими мирное население.

– В своей речи в Нюрнберге главный обвинитель от СССР Роман Руденко говорил, что процесс проводится не только во имя памяти жертв, но и ради безопасности народов в будущем. Спустя почти 80 лет, как вы считаете, в какой мере уроки Нюрнберга были усвоены международным сообществом?

– Главный обвинитель от СССР Р. А. Руденко завершил свою речь знаменательными словами: «Пусть же свершится правосудие!».

20 ноября 1945 года, выступая на первом заседании МВТ, главный обвинитель от США Р. Джексон сказал: «Преступления, которые мы стремимся осудить и наказать, столь преднамеренны, злостны и имеют столь разрушительные последствия, что цивилизация не может потерпеть, чтобы их игнорировали, так как она погибнет, если они повторятся».

Извлечены ли уроки из Нюрнберга? К сожалению, современная ситуация в мире не позволяет дать положительный ответ на этот вопрос.

Поделиться новостью в Телеграм!

Главное