В ходе пресс-тура в Новосибирск и Красноярск мы узнали, сколько футов под килем, подержали в руках «письмо», отправленное миллионы лет назад, и увидели тайный портрет на пятитысячной купюре.
Бескозырка-судьба
Сегодня на обед будут салат, борщ и шашлык. Но не для нас, а для экипажа теплоходика «Ангара-93». Это трудяга-ремонтник, скорая помощь в Енисейском речном пароходстве.
– Идите на ахтерпик, там виды красивее, – посоветовал нам Виталий, помощник капитана.
– Куда?
– Да на кормовой отсек. Он за ахтерштевнем…
Свежий речной ветер пробирает до костей, хотя светит солнце. Резво идем по Енисею к плавучему доку, где суда встают на ремонт. Их опускают на глубину в несколько метров, затем судно заходит внутрь, а воду из дока выкачивают компрессорами. После этого он начинает всплывать уже вместе с кораблем внутри.
Капитан-механик Николай Губанов в речном флоте с 1981 года. Много ходил по Ангаре.
– Самое дальнее расстояние – две тысячи километров, – рассказал Николай Владимирович. –
Я тогда был старпомом на наливном танкере. Красноярское речное училище. Начинал с рулевого моториста. Это сейчас спокойно, а когда в 80-х годах прошлого века по Ангаре на буксире тащил плоты с лесом, проводник посадил несколько секций на мель. Плоты мы, конечно, сдернули, но часть леса потом полмесяца пришлось собирать, накупался досыта в холодной воде…
В музее истории речного пароходства тоже качает. Правда, только в капитанской рубке. И то больше в воображении гостей. Хозяин здесь – опытный речной волк Борис Гончаров.
В шестом классе Борису подарили бескозырку и флотский ремень с оловянной бляхой. Он гордо стал носить их в школу, каждый день надраивал бляху. И понял, что хочет связать свою жизнь с великой рекой. 40 лет трудового стажа, 20 навигаций, из них 13 – капитаном. Попадал в переделки: шуга, лед, бешеный ветер, мелководье.
А последние годы Борис Гончаров водит не суда, а экскурсии. То, что музей приобрел современный вид и получил многие уникальные экспонаты, – его заслуга.
Вот штурвал Гагарина. Первый космонавт, когда ходил по Енисею, попросил порулить кораблем. Кресло, в котором сидел Борис Ельцин. И куда более давняя история – ржавые болты с Обь-Енисейского судоходного канала, несостоявшегося амбициозного проекта купцов XIX века. Канал, соединивший две великие реки, рабочие прорыли, но он оказался очень мелким. Да и Транссибирскую железнодорожную магистраль к тому времени ввели в действие.
С удовольствием бьем в судовой колокол. Он называется рында. Висит рында с парохода «Гленмор», позже переименованного в «Карл Маркс». Рында каждые полчаса отбивала склянки, ориентиры для матросов. Четыре часа вахты – восемь склянок.
Фото старых кораблей и моряков. Капитанская рубка. Здесь многие почти физически ощущают, как ходит палуба, качаются борта, тяжело бьют волны и порывы ветра бросают охапки брызг на стекла. Фото буксиров-толкачей и сухогрузов. Единственный в России туер «Енисей», который проводит суда через главную опасность для здешнего судоходства – своенравный и узкий Казачинский порог. Здесь несколько сложных перекатов, каменистое дно, скорость реки до 25 км в час. Вверх по течению провести суда здесь может только трудяга-«Енисей».
– С бескозырки в детстве, можно сказать, началась моя судьба на великой русской реке, – признался Борис Гончаров.
А мне запомнились слова песни, написанной одним из заслуженных капитанов:
Зовут голубые дороги
Своих молодых сыновей.
Впервые доводится многим
Увидеть седой Енисей.
Вы завтра в седые закаты
Уйдете навстречу судьбе.
Семь футов под килем, ребята!
Дерзайте, мужая в борьбе!
В Енисейском пароходстве работа, как стрелка метронома, сезонна: навигация – ремонт – навигация. В «Затоне», судоремонтном центре, увидели завораживающее шоу – «танец кораблей». Потом примерили гидрокостюмы.
В Злобинском грузовом районе Красноярского речного порта грузят все – от иголок до танков. В навигацию на «севера» уходят тысячи тонн грузов. Северный завоз еще продолжается. Хотя стройматериалов везут ощутимо меньше. С «северов» идет продукция и сырье. Работают 40-тонные краны. Как рассказал начальник подразделения Вячеслав Пономарёв, объем переработанного груза, который перевозят за навигацию, около 350 тысяч тонн.
«У нас работают хорошие специалисты. Каждый год весь персонал проходит углубленный медосмотр, а машинисты кранов еще и специальное кресло-центрифугу, – пояснил Вячеслав Геннадьевич. – В комплексной бригаде 18 человек, все они взаимозаменяемы, могут работать машинистами, стропальщиками, водителями автопогрузчиков».
Плот спасения
Шпротик – так зовут норку, которая живет рядом со станцией надувных и спасательных средств. В рейсы ее не берут. Мы думали, что специально обученный к нашему приезду зверек станцует джигу или пропищит: «Свистать всех наверх!» Но он так и не показался из заботливо сделанного для него домика. Зато мы посидели на спасательном плоту. Он рассчитан на восемь человек. Плот может держаться на воде до трех суток, здесь продумано все до мелочей: от питьевой воды и энергетических батончиков до сигнальных ракет, аптечки, насоса для подкачки воздуха и сухой одежды.
На станции нам рассказали об оздоровительном использовании гидрокостюма. Оказывается, местные жители, даже те, кто не умеет плавать, спокойно держатся в нем на воде ради ощущения релакса и полной перезагрузки организма.
Во главе угля
Держу в руке легкий кусочек бурого угля. Это письмо из прошлого, ведь ему сто миллионов лет! В нем спрессованы кости мамонтов и остатки древних растений. До сих пор шахтеры находят здесь кости вымерших животных.
Мы в котловине Бородинского угольного разреза, крупнейшего в стране. Здесь бурый уголь добывают открытым способом. Длина семь километров, ширина более двух. Мощные угледобывающие комбайны медленно крутят огромными дисками, их зубья легко крошат уголь в горизонте, который ссыпается прямиком в вагоны. Отсюда топливо поступает на обогрев Сибири и на экспорт. Добыто два миллиарда тонн. А прогнозных запасов – еще на три миллиарда. Разрез будет двигаться дальше, по фронту залегания пласта, на километры. Населенных пунктов по дороге нет.
Собственник разреза – компания «СУЭК-Красноярск». Ее генеральный директор с поэтическим именем и фамилией Евгений Евтушенко говорит о прозе жизни, экономике разреза и экологичности бурого угля. Он самый чистый в России, в несколько раз дешевле каменного, меньше выделяет серы и золы.
– Компания выросла за последние годы на 25 %. Она обеспечивает энергобезопасность страны. В суровой Сибири доля угля в генерации – свыше 30 %, – рассказал Евтушенко. К тому же растет производство оборонки, импортозамещающих предприятий. А уровень Енисея, наоборот, падает, а с ним и генерация на ГЭС. Налицо углеводородный ренессанс. Так что на уголек большой спрос.
А если копнуть не уголь, а историю, то мы увидим, что своим существованием Бородинский разрез обязан заключенным, причем два раза. Солдаты Семёновского полка, участники Бородинской битвы, взбунтовались против своего командира, и их сослали в эти места. Они стали строить дома и нашли залегание черного камня. Кинули кусок в костер – а он выделял тепло!
Много лет спустя все повторилось заново по похожему сценарию. В августе 1945 года здесь появились колонны заключенных – советских солдат и офицеров, побывавших в фашистском плену. Переночевали в лесу и начали рыть себе землянки. Это и были первые строители угольного разреза Бородинский.
Любовь Алексеевна Абраева работала в те годы землекопом, потом возила взрывчатку:
«Таскали аммонал, 50-килограммовые кули. Плечи нашаркивали до крови, а есть было нечего. Ходили за щавелем, ели саранки. Где медунки, где соку наскоблишь с березы, еще и детям принесешь...»
Но прежде чем добрались до угля, перелопатили миллионы кубометров породы.
Евгений Евтушенко вновь переносит в наше время:
«Благодаря трудовому подвигу поколений шахтеров мы имеем мощное предприятие. Работают три разреза. Отдыхаем в Белокурихе, достойная зарплата, социальные льготы. Начали внедрять комплексную систему безопасности».
На оборудовании установлены маячки. И каждый человек перед работой получает свой прибор-маячок. Когда сотрудник приблизится к работающей технике – подается сигнал, если не останавливается – оборудование блокируется. Люди и техника не могут между собой соприкасаться.
Все автоматизировано. Опасные зоны контролируют квадрокоптеры, отгрузку угля осуществляет автоматика. Заходит вагон – сразу камера его осматривает, взвешивает, цифра считывается. Видно, сколько в вагон «упало» угля – 70 тонн или меньше.
В компании не одобряют работу вахтовым методом: «Ну приедет шахтер сюда без семьи. И что это за работник? Растим свои кадры, – говорит генеральный директор. – Как-то разговаривал с подростками. Спрашиваю, кем хотят быть. «Курьерами, они много зарабатывают», – отвечают парни. Тогда спрашиваю у девушек: а вы бы вышли замуж за курьера? В ответ дружное «Нет!» Парни задумались…»
Профориентация здесь начинается со школы. Студенты приходят на практику и стажировки.
Опыт Алтая
От Бородинского разреза почти рукой подать до ТЭЦ-3, которая обеспечивает теплом значительную часть Красноярска. Короткое транспортное плечо обеспечивает невысокий тариф – красноярцы платят 2600 рублей за гигакалорию. Станция – самая молодая и одна из самых современных в угольной генерации России. Передовые технологии, серьезные фильтры и экологическая программа. ТЭЦ-3 вырабатывает тепловую и электрическую энергию. Установленная электрическая мощность – 208 МВт, установленная тепловая мощность – 582 Гкал/час.
Завершается монтаж второго энергоблока. В нем предусмотрена система сухого золошлакоудаления. Отходы будут вывозиться на золоотвалы машинами.
Красноярцы изучают опыт Алтайского края по применению золы и шлаков в дорожном строительстве и при производстве стройматериалов.
О сотрудничестве наших регионов рассказал, отвечая на вопрос «АП», губернатор Красноярского края Михаил Котюков:
«Мы плотно взаимодействуем по разным аспектам. Промышленность, сельское хозяйство. В июле на ПМЭФ подписали трехлетнюю программу сотрудничества. Собственно, хорошо взаимодействуем со всей Сибирью. Сформировали единую программу сибирского гостеприимства. Это и обмен студентами, и туризм. Договорились в Барнауле провести совещание руководителей регионов Сибири».
Евгений Федосеев, замминистра промышленности и торговли, добавляет:
«Мы сотрудничаем с Алтайским краем, он для нас не чужой. На Алтае частые гости, перенимаем опыт вашей газификации, вы наш опыт тоже берете. Будем продолжать сотрудничать».
Правый берег
Гуляем по правобережному Красноярску. Старый город, мощные оборонные предприятия, сталинский ампир и символика. Катакомбы, тоннели и бомбоубежища. Местные легенды и мифы. Здесь единственная в России энергетическая подстанция, встроенная в жилой дом. Никто не знает зачем. Может, эксперимент такой. Местные жители на полном серьезе рассказывают байки, будто там любили греться бомжи и выпивать энергетики.
Повсюду милый артхаус. И это не какие-нибудь вкопанные в землю колеса. А «Маленький принц» – скульптурка мальчика в желтом шарфе, колонны, мандалы и декоративные колодцы, у которых можно то ли курить, то ли медитировать, вспоминая местных жителей – инженеров оборонных заводов. Они находили десятки способов минимизировать расходы на свет, а их жены грели утюги на балконах на солнце. Правда, когда оборонка работала, в домах вырубалось электричество.
И вишенка на местном «торте» – фонтан в стиле ВДНХ, который когда-то, в 50-е годы прошлого века, установили местные жители. А предварительно они выкопали котлован. Фонтан работает, выходит электроэнергии на 4500 рублей в месяц на все три дома. Рядом стоит маленький Ленин, как на октябрятском значке. Правда, с отбитым носом.
Авторская экскурсия компании «Россети Сибирь» по старому советскому Красноярску удивила и заинтриговала.
Феномен
Знаменитые «Красноярские Столбы» – национальный природный парк. «Столбы» в свое время породили общественное движение – социокультурный феномен столбизм.
Еще в XIX веке энергичные люди бродили по тайге, лазали на скалы, из всего снаряжения используя лишь кушаки. Строили заимки, оставляли там вещи и продукты. Если один камень сверху лежит – не тронь чужого, если два – можно брать. И много говорили, спорили.
К ним присматривалась царская полиция, а потом НКВД. Люди, бродящие по горам и ловко забирающиеся на крутые скалы, всегда подозрительны. Первый директор заповедника был арестован, обвинен в подготовке покушения на советское правительство (мог забраться по Кремлёвской стене) и отсидел десять лет.
«Природу не надо любить, ее надо понимать, – возвращает нас в день сегодняшний Игорь Ковач, главный специалист нацпарка. – Тут много медведей, выходят они к туристским тропам. Но если вы покормите медведя хлебом или картошкой – жди беды. Он потом вскроет вашу машину, как консервную банку».
Тайные знаки
Новосибирск. Сибирское Главное управление Банка России. Кассовый центр. Отсюда деньги развозят по торговым сетям и банкам. Штабеля банкнот нам не показали. Куда и как их вывозят – тоже. Тайна. Зато мы увидели, как отслужившие свой срок купюры уничтожают, превращая в мелкую «лапшу» и прессуя в брикетики. Потом их утилизируют на полигонах. Ведь это отходы пятого класса опасности: краска, металл.
Специалисты ЦБ рассказали и показали коллекционные монеты, посвященные городам Сибири (Барнаул на деньги пока не попал. Может, к счастью). Объяснили, как распознать подделку купюры. Сейчас с развитием дистанционного мошенничества банкноты подделывают все реже: одну на миллион. И все же.
Поэтому применяются десятки степеней защиты. Известные и секретные. Инфракрасная, например, для которой используется краска, обладающая метамерией. Подлинная и поддельная банкнота будут казаться одинаковыми при обычном освещении, но в случае изменения источника света продемонстрируют разительные отличия.
Смотрим в микроскоп. Видим скрытое от обычного глаза – фоновые сетки, микроузоры, микротекст. На памятной банкноте России 2015 года читаем: «Крым». А вот цветные волокна, серые и красные, хаотично разбросанные по полю банкноты. Их отсутствие – сигнал тревоги.
Рассматриваем 5 тысяч рублей модификации 2010 года (ведь подделка мелких номиналов лишь введет фальшивомонетчиков в убыток). В глаза бросается полусантиметровая защитная нить, расположенная в толще бумаги. На поверхность выходят лишь округлые элементы, на которых читается микротекст «5000» с оптическим эффектом перемещения. Еще один элемент защиты, видимый на просвет, – локальный водяной знак полутонового типа с портретом Муравьёва-Амурского.