Смотрите 14 октября в 21:30 на телеканале "Россия-Культура".
О ярких впечатлениях детства и первом выходе на сцену, о "внутреннем ребенке" и феномене советского человека, о "людях боли" и "людях комнатной температуры", об Олеге Табакове, Константине Богомолове и Сергее Урсуляке, о знаковых фильмах и спектаклях Дмитрий Куличков беседует с ведущей программы Дарьей Златопольской.
ПРЯМАЯ РЕЧЬ
О первом сценическом опыте:
Началось все с театральной студии во Дворце пионеров, где когда-то занимался и Олег Павлович (Табаков). (…)
"Буратино" – мой самый первый спектакль. Мне было семь лет, не больше. И я помню общее ощущение от первого выхода на сцену, словно переходишь из этого мира, закулисья, – в тот. Я почувствовал, что там другое измерение, там – какой-то свет. Я, как Буратино, шагнул в потаенную комнату. Я не испугался, наоборот, я радовался (…) И позже для меня был смысл – вернуться к этому почти детскому ощущению, когда выходишь на сцену – и с тобой происходит некая внутренняя трансформация, где ты открыт и тебе не за что спрятаться.
О роли Тригорина в спектакле "Чайка с продолжением" Константина Богомолова:
Дело в том, что время меняется, а люди – нет. Как тогда были Тригорины, так и сейчас. Это сытый, богатый, знаменитый – но внутренне мертвый человек, которому уже ничего не надо (…) Для меня Чехов – это про пустоту людей, про непонимание, про абсурд... Не дай бог быть Тригориным!
Театр Константина Юрьевича Богомолова – это театр людей. Какой ты – такой и персонаж. Эта лень, сытость – она уже где-то в тебе есть, и надо от нее уходить, чем-то живым себя наполнять.
О работе в фильме Алексея Мизгирева "Бубен, барабан":
Это работа на вырост: мне бы сейчас это сыграть. Сейчас я чувствую, знаю, как… Когда я читал сценарий – я плакал. Потом, когда начались съемки, в силу неопытности, наверное, эта боль ушла, ее затмило желание что-то сделать. Сейчас я бы добавил боли.
О героях Василия Шукшина:
Во всех его персонажах и историях есть трогательность, открытость, боль, чудаковатость, индивидуальность, непохожесть, народность. Это наши чудики, наша история, наши деревенские, советские люди – они как инопланетяне. Есть в них какая-то внутренняя культура, глубина природная. Как и в самом Шукшине. Это наша сущность, проявление светлой божественной природы.
О главном:
У каждого своя миссия, свой сценарий, своя программа. Она должна реализоваться – чтобы открылась твоя природа (…) Если ты на своем месте – тебе радостно. Реализовывайся, делай, твори, будь, развивайся. Это очень простая и детская штука.