Встреча-беседа «Есть ли место для настоящего добра в “добро-злых” мирах массовой культуры?». Часть 2

– Виртуализация мира не так уж и плоха. Например, у человека нет возможности поехать в те же самые Гималаи, либо в другую страну. Может быть, у человека инвалидность или не хватает денег, одним словом, нет возможности. И все эти места, достопримечательности он может посмотреть на видео, на фотографиях… Лучше, чем ничего, например, слушать чьи-то рассказы или смотреть своими глазами и слушать дополнительно эти рассказы.

– Согласен, виртуальное путешествие лучше, чем ничего. Но если там смешана реальность и вымысел, Вы на это согласны? Виртуализированное добро подается с ощутимыми добавками зла, они все портят…

– Хотела добавить, что, самое главное, если человек хочет, он найдет возможность свои замыслы (может быть, займет деньги), чтобы посетить интересное для него место или сделать какую-то определенную вещь.

– Да, это что касается того, когда мы говорим о виртуальных поездках, о чем-то подобном. Но когда мы говорим о виртуальном добре, об этом «добро-злом», то можем ли мы сказать, что оно хуже, чем реальное добро?Можем ли мы сказать, что оно лучше, чем ничего?Оно лучше, чем некое сознательное зло. Да, это не самое плохое. Но оно хуже, чем настоящее добро. И потом, знаете, все-таки, когда того или иного героя, к которому мы относимся с симпатией, нам представляют в виде какого-нибудь вампира, темного рыцаря или ведьмы, в конечном счете это меняет что-то существенное в нашем мировоззрении. У нас понижается шкала ценностей после того, как нам таких героев и представляют во всех новинках: книжных, кинематографических, игровых.

– У каждого героя, у каждого злодея есть определенный мотив, стать плохим или злым. Вот, например, даже тот самый герой А.С. ПушкинаВладимир Дубровский стал плохим, разбойником, начал сам решать, кому мстить, кого миловать. У него был свой мотив отомстить Кирилле Петровичу Троекурову, у него была цель отомстить, потому что его не просто обидели, но именно забрали отцовское имение и забрали его невесту, она вышла замуж за другого.

– Но здесь нужно оговориться, что Владимир Дубровский не просто обиделся и ушел, его фактически «выдавили» из этой жизни, его выгнали. И он стал, скорее, неким предводителем партизан, но не разбойником в классическом смысле этого слово. Разбойник грабит других, не разбираясь, но в повести А.С. Пушкина немножко другая была ситуация. Я бы не назвал Дубровского «добро-злым».

– Хотела тоже по этому поводу высказаться. В большей степени согласна с Вами. Стала замечать, что в наше время, как раз из-за виртуализации, многих персонажей, которые изначально в каких-то сказках были злыми, и нам хотели показать, что это – зло, чтобы мы при просмотре мультфильмов, во время прочтения книг, могли при своем становлении и взрослении понять, где добро настоящее, а где настоящее зло, как-то пытаются идеализировать. То есть в нынешнее время стали появляться как бы предыстории, почему этот персонаж стал таким злым, то есть происходит какое-то оправдание. И, к сожалению, некоторые тоже стали при просмотре таких идей, оправдывать себя в чем-то, в каком-то зле, которое они совершают. Поэтому считаю, что это несколько неправильно, что мы оправдываем в наше время некоторых злых героев, потому что это чревато тем, что мы потом будем сами себя оправдывать в каком-то нехорошем поступке, не замечая как раз того, что нам нужно по-настоящему добро.

– Согласен, есть такой момент. И это можно прослеживать на примере очень многих персонажей, к сожалению. И вот возникает еще тема: герой не стал совсем плохим, он по ситуации может иногда в виде исключения что-то хорошее сделать. И тем самым он уже и дополнительно реабилитируется, а учитывая, что он и так был привлекательным, то как бы все наши симпатии на его стороне должны оказаться. Посмотрите, например, «Мастер и Маргарита» прочитывается так, что Воланд – это вполне уважаемый господин. При этом автор совершенно четко пишет, что это – сатана, а не кто-нибудь еще. То есть возникает вопрос, насколько можно читателю внутренне примириться с таким привлекательным персонажем?

К сожалению, это поставлено на конвейер. И считается таким креативным ходом: «Вы смотрите на вещи с позиций своего убожества, а мы показываем, насколько многообразен этот мир». Но в действительности не особо он многообразен, потому что действовать, исходя из своих собственных страстей и страстишек проще, чем побуждать себя на какой-то по-настоящему добрый поступок. Плыть по течению всегда проще, а не стремиться к добру – это как раз и есть «плыть по течению». На мой взгляд, в этом нет ничего креативного.

– Но ведь в самой жизни очень редко встречаются примеры просто чистого зла. Почему тогда в произведениях не может быть «добро-злого» персонажа?

– А что значит «чистого» зла? Смотрите, имеется в виду, что, мы с вами говорили, что абсолютного зла нет. Но зло часто маскируется. И если я поступаю в каких-то случаях из тщеславия, то мой поступок, он злой, даже если он будет облечен в какую-то приятную обертку, даже если я достаточно изобретателен, из ущемленного тщеславия я совершаю поступок и объясняю его в какой-нибудь пламенной речи.

Может ли быть персонаж «добро-злой»? Вообще такие люди есть? Есть, вы правы в этом смысле. Другое дело, что не надо их героизировать, не надо их, как эту Малефисенту, выводить на первый план и говорить, что главная она. Получается так, что спящая красавица преподносится как что-то неинтересное, преходящее: сегодня красавица, завтра не красавица. А есть поинтересней персонаж с внутренней трагедией, заряженный будоражащим демонизмом. Здесь порой в буквальном смысле продвигается настоящий демонизм. Не просто говорится о том, что есть такие люди. Такие люди есть, конечно, более того, давайте скажем начистоту, в нас в некотором роде смешано добро и зло. Я могу совершить какой-то добрый поступок, но в этот же день могу совершить и какой-то отвратительный поступок. Другое дело, что внутри меня есть некий внутренний арбитр: будь то совесть или представление о заповедях Божиих у верующего человека. И человек должен понимать, вот здесь я был прав, а вот здесь я не то, что ошибся, а поступил некрасиво, непорядочно, и за это мне стыдно. А в «добро-злых» сценариях тема стыда уходит, то есть как бы все нормально: мы тебя, «добро-злой» господин принимаем таким, какой ты есть. Именно в этом и проблема.

– Можно еще один вопрос? Строгость и злость, насколько они стоят рядом? Я – педагог, и очень часто, возможно, была строга в своих суждениях по отношению к подросткам, даже и здесь, в этой поездке. И дети могу считать, что я – злая, не строгая, а именно злая. Как быть с этой гранью, когда строгость переходит в злость.

– Строгость может быть поставлена рядом с мягкостью. Строгость уместна в той или иной ситуации. Бывает, что нужно действовать мягко, а бывает, что необходимо действовать строго. Вот искусство педагога разбирать, когда и что будет оправдано и уместно. Строгость может иметь причиной злость, но основой строгости может быть и то, что человек просто наводит порядок. И если он будет в каждом случае себя вести мягко, то порядка он добиться никогда не сможет. Как кажется, строгость не равна злости, все-таки это разные вещи. Но для того чтобы эти вещи были по-настоящему разными, помимо строгости нужно, чтобы еще и некоторая мягкость тоже присутствовала, потому что любовь себе дорожку должна пробивать. А наша профессия (я тоже Ваш коллега) во многом строится на том, что мы к ученикам относимся немножко так, как сказать, с отеческой (про себя скажу) любовью. Двойки ставим? Ставим, да, конечно. В иных случаях без этого просто нельзя. Приходится какие-то неприятные разговоры вести со студентами? Тоже приходится. Хороший у вас очень вопрос об этих тонких гранях между строгостью и злостью. Но всегда можно остановиться и проверить себя: «Что мною движет? Мною движет в данном случае любовь, которая взыскательная, и она действует в данном случае строгостью, но потом она будет мягкостью, или мною движет что-то другое совсем?»

– Я бы хотел сказать о своем мировоззрении. Мировоззрение меняется постоянно.

– Человек изменчив, да. Но в каком смысле он изменчив? Он и в сторону добра может быть изменчив, и в сторону зла? Мировоззрение постоянно меняется? Оно не будет постоянно меняется всегда, но оно, конечно, не остается тем же самым. Мы же развиваемся, у нас же представления о мире преобразуются. И даже более того, в итоге в современной науке пришли к тому, что научной картины мира нет. Есть определенный кусочек реальности, который мы ухватываем с помощью, например, квантовой физики или каких-то других наук, но в целом «общей теории всего» нет. А мировоззрение нравственное меняется, как Вы считаете? То есть у конкретного человека оно, конечно, может меняться. Например, он выяснил, что то, что он вчера считал добром, по сути своей является все-таки злом. Но все-таки, конечно, незыблемыми остаются представления о добре как таковом и о зле как таковом. Что такое хорошо – это та база, на которой мы стоим. Не стоит это менять, потому что тогда сломается вся жизнь. Если начнешь себе позволять все, что угодно, если будешь стараться быть похожим на какого-то такого «добро-злого» героя, то вся жизнь из-за этого может быть совершенно перекошена. И очень тяжело с таким человеком общаться. Про таких людей говорят «бессовестный» или «ничего святого у него нет», или даже «отпетый», иными словами, «неисправимый, безнадежный в своих недостатках». То есть если у человека звучит живой голос совести, это значит, что он сам благополучен. И, конечно, это незыблемые вещи, понятие о добре. Нельзя сюда вторгаться. То, что в массовой культуре сейчас происходит, – это на самом деле плохой процесс. Надо как-то здесь останавливаться вовремя.

– Вы читали рассказ «Красный смех» Л. Андреева? Если нет, могу вкратце рассказать. Книга о войне. В пятом отрывке первой главы появляется персонаж доктора. Он будит главного героя и рассказывает ему о своем странном чувстве, что на поле боя остались тела, и он просит главного героя, чтобы тот помог ему забрать раненых. Они едут на поезде ночью на оставленное поле битвы, на котором десять дней продолжался бой. И весь ужас, который они видят, в этом отрывке описывается. А когда они уже большинство раненых забирают и отвозят, поезд уже полон, доктор начинает сходить с ума, то есть отрывается от реальности. У него был студент, который тоже помогал с перевозкой раненых, который не выдержал ужаса увиденного и застрелился. В чем суть моего вопроса: в конце медик уже стал абсолютно безумным, у него есть идея собрать всех безумных вояк и объявить войну всему миру. После этого глава обрывается. Это плохой персонаж или как его вообще охарактеризовать?

– Вы его описали как психически больного человека, который просто сломался. Бывают ли «добро-злые» персонажи среди психически больных людей? Наверное, да, бывают. Является ли этот доктор, как вы его описали, «добро-злым» персонажем? У меня такого нет ощущения. Это человек, который потерялся, который пришел в отчаяние и совершает отчаянные поступки. А «добро-злой» персонаж – это тот, кто позволяет себе фактически все. Он дозирует добро и зло и старается при этом не потерять лица, а так он себе позволяет все. А Вы как считаете?

– Я считаю, что доктор в начале и доктор в конце – это как бы два разных персонажа, то есть один здоров еще был, другой уже...

– Вот когда он был психически здоров, он был таким «добро-злым» персонажем?

– Не сказал бы, он вежливо обращался с этим главным героем, хотя у него уже были отпечатки безумия.

– Значит, в этом произведении проблематика другая. Здесь нет такого перемешивания добра и зла, а здесь есть смешение здравого и нездорового. Наверное, так.

– Хочу сказать про виртуальный мир. Из-за появления всего этого виртуального, мы стали злее друг к другу, это заметно во всем: и в социальных сетях, и даже просто в жизни люди стали злее. Как можно с этим бороться?

– Дозировать нужно свое присутствие там. Например, очень чувствуется это потому, что открыто люди стали ругаться матом. Причем, люди нежного возраста, от которых этого совсем не ждешь, например, молодые совсем девочки.

– Это стало считаться нормальным даже в детских приложениях, таких как Likee и других…

Лицом к лицу мы все-таки себя в чем-то сдерживаем, а интернет-среда во многом анонимная. И там человека захватывают страсти, и он считает, что можно себя особенно и не контролировать. А потом это уже переносится в реальную жизнь. Уверен, что гаджеты нас воспитывают и перевоспитывают. И такую функцию у них нужно отнять, то есть гаджет должен знать свое место: это – средство для совершения звонков, фотоаппарат, калькулятор, средство быстрого поиска информации в интернете, но не более того. А ониначинают вторгаться в пространство нашей души, что очень плохо. И от нас зависит не позволять этому происходить. То есть понимать и как бы фиксировать, что я сейчас делаю в интернете, чем я занят? Время от времени задавать себе этот вопрос: «Что ты здесь делаешь?» Это пробуждает. Но, к сожалению, не все люди могут остановиться. Более того, целый ряд интернет-проектов изначально ориентированы на создание нездоровой зависимости. Вот бесконечная лента новостей использует такой психологический закон незаконченного действия: когда у человека действие незаконченное, ему хочется его закончить, а оно все равно не заканчивается, хочется еще пролистать, еще пролистать. Это надо понимать и на такие уловки не попадаться.

– Очень тревожно, что детей теперь не оберегают от плохого, а наоборот эти недобрые темы как будто стремятся расширять, распространять. Ребенку могут что-то недоброе предложить, и он не откажется, он согласиться попробовать, пока не знают родители.

– Да, играют на страстях. Вот тема «“Добро-злые” миры» – это тоже ведь игра на страстях. То есть мы берем какого-то доброго персонажа и «наполняем» какими-нибудь страстями. Или мы берем изначально злого персонажа и начинаем его «вытягивать» в нечто доброе. Но при этом у него в основе что-то такое недоброе остается. На страстях играть легче всегда, заманить людей легче, втянуть. Мат тоже может быть понят в основном как проявление страсти гнева: человек раздражен, поэтому он матерится. И человек сначала выражает свое раздражение с помощью таких выражений, а потом уже начинает пребывать полностью в таком раздраженном состоянии. У него незаметно появляется синдром «раздраженного матерщинника», и он уже не может с этим ничего сделать. Есть такая проблема, Вы правы.

– Меня еще пугает то, что у многих маленьких девочек, лет 11-12, кумирами становятся по сути своей настоящие наркоманы. Сейчас во многом, действительно, идет идеализирование «добро-злых» персонажей.

– Да, казалось бы, наркоман – это довольно жалкое существо (употребляющий наркотики буквально теряет свой человеческий облик!), но если поговорить с наркоманом, то можно обнаружить, что они себя часто считают сверхчеловеками. Они считают, что, поскольку ты никогда не был вовлечен в это и не пробовал, то ты настоящей жизни просто не знаешь. И они, конечно, не видят никакой своей реальной дальней перспективы, что будет с ними через год, через пять лет, во что они превратятся. Они упоены таким призрачным чувством, что наконец-то реальность раскрылась для них в какой-то особой полноте. А со стороны людей здоровых, не страдающих наркоманией, это, конечно, люди, которых просто жалко. Хотя, и в общении с ними это проявляется, они довольно гордые люди, которые считают себя героями и очень любят о разных своих приключениях где-то распространяться.

– Проблема еще и в том, что даже если у тебя нет вредных привычек, ты читаешь, занимаешься обычными делами, тебя считают скучной и не такой как все, пытаются тебя переманить как раз туда: к курению и к другому недоброму.

– Ругаться матом и курить – это дешевый способ почувствовать себя взрослым. Есть дорогой способ – научиться себя обеспечивать, обслуживать, то есть когда я не нуждаюсь в помощи взрослых, тогда я такой же взрослый, как они. Дорогой способ –когда я отвечаю за свои поступки, не пытаюсь улизнуть от ответственности и переадресовать ее. Люди часто выбирают то, что подешевле, и даже считают, что очень удачно выбрали. Начинают курить подростками, потом бросают курить лет через десять, но не получается. И тогда они сетуют, говорят, зря я это начал когда-то. Но это бывает уже потом.

– У меня в классе (дело в том, что я из поселка) курение, какие-то такие компании были очень популярны. То есть все собирались, а я занималась, читала книги, рисовала, и иногда меня, возможно, считали странной.

– Да, такое встречается. Но, мне кажется, что курение и алкоголь не развивают человека, а наоборот приводят его к деградации. А что касается книг, если это хорошие книги, они могут человеку вдохновить на добрые поступки, «подарить крылья», он просто взлетит над землей. Человеческая культура может очень сильно приподнять любого человека, где бы он ни был, в каких бы условиях он ни существовал.

Спасибо большое за общение, ребята!

Данные о правообладателе фото и видеоматериалов взяты с сайта «Сретенская духовная семинария», подробнее в Условиях использования
Анализ
×
Сержантов Павел
Пушкин А. С.
Дубровский Владимир
Андреева Л.
Финансовый университет, Финуниверситет
Сфера деятельности:Образование и наука
210