Дмитрий Донской, сопровождаемый Князьями и Боярами, объезжает Куликово-поле после битвы. 8 сентября 1380 года. Санкт-Петербург. XIX век. Гравюра, бумага. / Фондовая коллекция / Государственный Лермонтовский музей-заповедник "Тарханы"
15 октября исполняется 211 лет со дня рождения М.Ю. Лермонтова, внесшего значительный вклад в русскую культуру. Имя гения имеет мировую известность, несмотря на то, что его биографию исследователи называли «нищенской», собирая по крупицам разрозненные сведения о его жизни. Предлагаем сегодня обратиться к ряду любопытных фактов, связанных с происхождением поэта, эпохой Дмитрия Донского и Тульским краем.
История Куликовской битвы в эпоху Михаила Лермонтова
Согласно философии Томаса Карлейля всемирная история — это есть биография великих людей. Велика была слава Дмитрия Донского, стоявшего у истоков российской государственности. Велика была эпоха, в которую ему довелось запечатлеть себя, сохранив для потомков образец доблести русского оружия и несокрушимой силы духа.
Историк С.М. Соловьев отмечал:
«Богатое событиями княжение Димитрия, протекшее с начала до конца в упорной и важной борьбе, легко затмило бедные событиями княжения предшественников; куликовская победа сильно поразила воображение современников, надолго осталась в памяти потомства, и победитель Мамая получил подле Александра Невского самое видное место между князьями новой северо-восточной Руси».
Первый историограф российский Н.М. Карамзин считал сражение на Куликовом поле «знаменитейшим в преданиях нашей истории до самых времён Петра Великого, или до битвы Полтавской», которое «еще не прекратило бедствий России, но доказало возрождение сил её...».
«История государства Российского» рассказывает нам о самоотверженности Великого князя Дмитрия Ивановича в Куликовском сражении:
«Шлем и латы его были иссечены...Бог чудесным образом спас сего князя среди бесчисленных опасностей, коим он с излишнею пылкостию подвергался, сражаясь в толпе неприятелей и часто оставляя за собой дружину свою».
Н.М. Карамзин первым дал имя Куликовской битве, более употребимое сегодня: до Карамзина сражение на Дону именовалось Мамаевым побоищем.
В литературном салоне Карамзиных, душой которого стала дочь историографа Софья, в конце 1830-х годов стал бывать М.Ю. Лермонтов. Выпускник Школы гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров, конечно, был хорошо знаком с военной историей России и трудами Николая Михайловича. В салоне же были наслышаны не только о знаменитом стихотворении «Бородино», прославившем 25-летие «нравственной победы» (по Л.Н. Толстому) русских над армией Наполеона, но и о причинах первой ссылки Лермонтова на Кавказ, куда он был отправлен после стихов на смерть А.С. Пушкина. Стихи, начинающиеся со слов «Погиб поэт! — невольник чести...», переписывались современниками и передавались из рук в руки, что сделало имя Лермонтова широко известным за несколько дней.
Вообще смелости и неумения отмалчиваться у Лермонтова было не отнять. Как не отнять и той искренности, с которой он признавался в любви к Отечеству: «Люблю отчизну я...», — писал он в 1841 году в стихотворении «Родина». И этот патриотизм был отнюдь не отвлеченно поэтическим. Он, офицер русской армии, отстаивал государственные интересы страны на Кавказе, и поэтому отчетливо понимал, что вкладывает в это понятие. Сохранились многочисленные свидетельства его решимости и храбрости на поле боя. Однополчанин поэта подпоручик К.Х. Мамацев вспоминал о том, что Лермонтов «удивлял своею удалью даже старых кавказских джигитов».
Когда Лермонтов начал посещать салон Карамзиных, историографа уже не было в живых. Но у его вдовы, наследников, их окружения он мог перенять интерес к истории сражения на Дону. После победоносной Отечественной войны 1812 года был всплеск народно-патриотических настроений в русском обществе, который поднял вопрос об увековечении памяти героев Куликовской битвы. В среде российских помещиков и представителей властей активно обсуждалось возведение памятника русским воинам на месте победы войска Дмитрия Донского над Мамаем. Инициаторами создания памятника был первый исследователь поля сражения С.Д. Нечаев, его отец Д.С. Нечаев, генерал-губернатор А.Д. Балашов, тульские губернаторы В.Ф. Васильев и Н.И. Кривцов (1791-1843). Первые архитектурные проекты И.П. Мартоса, А.П. Мельникова не были реализованы. Были длительные споры о месте памятника. И вот волей Николая I 20 апреля 1847 года было решено установить памятник-обелиск Дмитрию Донскому на Красном холме. Автором реализованного проекта стал А.П. Брюллов.
Н.М. Карамзин проявлял интерес к реликвиям сражения на Куликовом поле. В «Истории государства Российского» он описывает «златой сосуд мамаевский», в 1591 году пожалованный «царём Федором Ивановичем Борису Годунову за спасение от крымских татар». Историк интерпретирует предмет как «славную добычу Куликовской битвы», взятую в лагере Мамая на месте Донского побоища. Эти сведения можно почерпнуть в издании музея-заповедника «Куликово поле» 2023 года «Следы великого сражения. Свод находок с поля Куликовской битвы». Коллектив авторов Ю. А. Кулешов, А.Н. и Т.В. Наумовы в нем указывают на крест-энколпион с Поля сражения, который был подарен Н.М. Карамзину.
Однако не только салонным духом Карамзиных были связаны Лермонтов и Дмитрий Донской. Эпоха последнего вдохновляла россиян, и дворянские роды искали любые ниточки, связывающие их с великим московским князем. Не были исключением и предки Лермонтова по линии матери — Арсеньевы, владевшие землями в Тульской губернии.
Ордынские предки Михаила Лермонтова
По семейному преданию, род Арсеньевых появился на Руси, когда к Дмитрию Донскому из Золотой Орды перешёл на службу Аслан Мурза Челебей. Знатный ордынский представитель в православии принял имя Прокопий. Об этом факте говорит член рода — юрист Василий Сергеевич Арсеньев, составивший масштабную родословную. Он отмечал, что «сам Великий князь был его восприемником и выдал за него дочь своего ближнего человека Житова — Марию». Один из сыновей Прокопия Арсений и дал жизнь роду, подарившему русской литературе великого гения Михаила Лермонтова (поэт относился к 16 колену).
Предания о связи рода с эпохой Донского не могли не волновать его, а сохранению родственных связей любых уровней с детства учила его бабушка — тарханская помещица Елизавета Алексеевна, урожденная Столыпина. Она была замужем за Михаилом Васильевичем Арсеньевым, родным племянником Тульского губернского предводителя дворянства Дмитрия Васильевича Арсеньева. «Через письма родство и дружба сохраняется», — увещевала бабушка юного поэта.
Лермонтов не знал деда Арсеньева, тот скончался за четыре года до его рождения. Почти не помнил матери — её не стало, когда Лермонтову не было еще трёх лет. Не столь часто мог общаться с отцом, поскольку бабушка настояла на том, чтобы единственный внук воспитывался у неё. И хоть Михаил рос в окружении родственников Столыпиных, всё же, по утверждению бабушки, «нрав и свойства» имел «совершенно Михаила Васильевича» (Арсеньева — прим. автора).
Честь рода Лермонтова на благо Отечества
Много о деде рассказывала внуку Елизавета Алексеевна, а встречи с родными по линии Арсеньевых «дорисовывали» Лермонтову его портрет. Особенно могла вдохновлять впечатлительного юношу арсеньевская преданность Отечеству.
Родной брат деда поэта генерал-майор Никита Васильевич Арсеньев, герой войны 1812 года, за верную службу имел награды Святого Георгия 4 степени, Святой Анны 1 степени, Святого Владимира 2 степени и корону к ордену святой Анны 1 степени. Никита Васильевич не раз принимал у себя в Коломне внучатого племянника, собирал родственников на воскресные обеды и строго следил, чтобы общение представителей большой семьи не прерывалось. Двоюродный брат матери поэта Марии Михайловны, генерал-майор Николай Дмитриевич Арсеньев был начальником штаба А.В. Суворова и отличился во время штурма крепости Измаил в Русско-турецкой войне. Двоюродный дед поэта Николай Васильевич Арсеньев был награждён золотой саблей за храбрость в Бородинском сражении 1812 года. Продолжат доблестные традиции и «далёкие потомки» семьи, которые так же без смятения встанут в ряды Красной армии в годы Великой Отечественной войны.
Автор книги «Род дворян Арсеньевых, 1389 — 1901» Василий Сергеевич Арсеньев ребёнком неоднократно бывал в имении деда Василия Сергеевича (1829–1915) в селе Красном Новосильского уезда Тульской губернии. В своём исследовании он собрал сведения о 851 представителе рода и вывел кредо большой разветвленной семьи: «Честь для них была священным законом». Книга оказалась незаменимым «путеводителем» для сотрудников музея-заповедника «Тарханы», организовавших в 2024 году первый съезд потомков Лермонтова — семьи Арсеньевых.
Нет сомнения в том, что семейная установка была на генетическом уровне усвоена и Михаилом Лермонтовым, который не давал в обиду ни своих литературных кумиров, ни весь многострадальный русский народ. После происшествия с сыном французского посланника в России Эрнестом де Барантом, которое закончилось для поэта его очередной и, к сожалению, последней кавказской ссылкой, вступаясь за честь русских, Лермонтов заметил: «В России следуют правилам чести так же строго, как и везде, и мы меньше других позволяем оскорблять себя безнаказанно».
Тульские корни Михаила Лермонтова
Ряд духовных принципов усвоил поэт несомненно и от отца — тульского помещика Юрия Петровича Лермонтова, являвшегося первым человеком, указавшим сыну на «способности ума» и просившим не пренебрегать ими, поскольку — «это талант», в котором он должен будет «дать отчёт Богу». Согласно административно-территориальному делению начала XIX века имение родителя располагалось на территории Тульской губернии — в селе Кропотово Ефремовского уезда (ныне — Лермонтово, Становлянского района Липецкой области).
После смерти Юрия Петровича имущественные интересы его сына представлял родной брат деда Григорий Васильевич Арсеньев. Его имение находилось недалеко от Кропотова, в селе Васильевское Елецкого уезда Орловской губернии (ныне — Елецкий район Липецкой области). Именно Григорий Васильевич подписал прошение о внесении Лермонтова в дворянскую родословную книгу Тульской губернии.
Так что для М.Ю. Лермонтова Тульская земля была не только местом великих побед и славы русского оружия, но и средоточием семейных преданий, связанных с Дмитрием Донским. Возможно после посещения родового гнезда, в памяти остались впечатления, вылившиеся в стихотворные строки «Сказки для детей»:
Тот век прошёл и люди те прошли;
Сменили их другие; род старинный
Перевёлся; в готической пыли
Портреты гордых бар, краса гостиной,
Забытые тускнели; поросли
Дворы травой; и блеск сменив бывалый,
Сырая мгла и сумрак длинной залой
Спокойно завладели...тихий дом
Казался пуст...