41-летняя медсестра республиканской клинической больницы № 1 Елена Грачева почти два года провела на фронте, оказывая помощь раненым военнослужащим в полевом госпитале. За это время удалось вернуть к жизни более 4 тысяч бойцов. Весной ветеран спецоперации вернулась в Саранск и сейчас принимает участие в региональной программе «Герои среди СВОих». Она намерена заниматься реабилитацией тяжелораненых защитников в родной республике. Подробности — в материале Екатерины Смирновой.
— Я родилась в поселке Кадошкино в 1984 году, — рассказывает Елена. — С детства мечтала стать медиком, хотя в семье никто по этой специальности не работал — мама трудилась бухгалтером, папа был автомехаником. Я же, увидев царапину или ушиб на теле близких людей, сразу спешила оказать помощь с йодом и зеленкой в руках… В 2003 году поступила в саранский медицинский колледж. Осваивала специальность «сестринское дело». Обучаясь на четвертом курсе в 2004 году, попала на практику в онкологический диспансер и осталась там работать медсестрой…
«С»: Было сложно справляться с такой работой?
— Да. Особенно в эмоциональном плане. Тяжело видеть, как обреченные люди хотят жить. Вспоминаю молодую женщину, которой диагностировали онкологическое заболевание. Она поступила в наше медучреждение, находясь на шестом месяце беременности. Женщине удалили матку. Во время операции достали ребенка — живого, но еще не до конца сформировавшегося. Врачи были вынуждены сделать смертельную инъекцию. Но ребенок не умер… Понадобился еще один укол… Видеть страдания матери, которая к тому же навсегда лишилась возможности иметь детей, было невозможно… Плакали все… К нам подошла врач и сказала: «Нельзя пропускать такое через себя. Перегорите. Рак — это заболевание, смотрите на него как на болезнь, а не трагедию». Но мы все равно сочувствовали всем сердцем… Попав впоследствии на спецоперацию, никогда не применяла в отношении раненых бойцов слова «пациент» или «больной». Мы с коллегами называли их «мой хороший», «мой золотой». Ребятам очень важно чувствовать заботу. И это срабатывало.
«С»: Как вы оказались в зоне боевых действий?
— В мае 2022 года обратилась в военкомат с заявлением об отправке на фронт, но тогда его отклонили. Сказали, что требуются фельдшеры-мужчины. На тот момент я работала перевязочной медсестрой в республиканской клинической больнице № 1. Когда спустя полгода под частичную мобилизацию попали мои друзья и одноклассники, в голове была только одна мысль: «А что я тут делаю? Там моя помощь необходима, а я здесь сижу!» В 2023 году наш регион взял шефство над Каланчакским районом Херсонской области, я пришла к главному врачу и сказала: «Дмитрий Алексеевич, либо вы отпускаете меня, либо я все равно ухожу на фронт, но из другого региона». Он созвонился с представителями Минздрава и военкомата, которые дали добро… Я собралась за три дня и уехала.
«С»: Как вы сообщили о своем решении детям?
— Скрыла. Даже родителям не сказала. Объяснила, что ненадолго уезжаю в командировку. Когда в течение месяца со мной практически невозможно было связаться, потому что подводила связь, родители стали догадываться. Отец сказал: «Я от тебя именно такого и ожидал». Да, было море слез, но постепенно все привыкли. О том, что я нахожусь на спецоперации, 11-летней дочке сообщили мои родители. 16-летний сын был тогда студентом колледжа при Мордовском госуниверситете имени Огарева. К тому времени мы с супругом развелись. Дети были самостоятельные. Могли сами приготовить завтрак, постирать одежду и убраться в квартире. О детях заботились их отец, моя родная сестра, дедушки и бабушки. Очень сильно помогала гимназия № 20, в которой училась дочь. Родственники некоторых ее одноклассников тоже были участниками спецоперации. Молодой классный руководитель Понятова Екатерина Дмитриевна, видя, что дети грустят, говорила их сверстникам: «Давайте обнимем ребят! Пусть почувствуют, что мы у них есть!» Директор школы Ринат Аюпов тоже очень внимательный и заботливый. Мог остановить мою дочь во время перемены и спросить, как у нее дела. «Мам, представляешь, он знает мои имя и фамилию!» — с восторгом сообщала дочка. Даже классный руководитель сына, который уже окончил школу, звонила по телефону и спрашивала, все ли у него в порядке, чем помочь. Школа действительно стала для моих детей вторым домом.
«С»: Где вам довелось работать?
— В августе 2023-го оказалась «за ленточкой» на луганском направлении. Сначала жила в палаточном городке, где были операционная, палаты под бойцов, аптека, наши «корпуса», баня, столовая. А потом нас перекинули на базу заброшенной школы. Мы заняли два этажа. Местная администрация, школы, детские сады, гражданские больницы активно подключились к нашей поддержке. Помогали с оборудованием и аппаратурой, хотя у них самих с этим были проблемы… Глядя на состояние медицины в Луганске, каждый день отмечала про себя: в Мордовии мы хорошо живем.
«С»: Каким был ваш первый рабочий день в зоне спецоперации?
— Морально сложным… Меня назначили старшей операционной медицинской сестрой. Как раз шли накаты противника, и к нам поступили раненые из подразделений, состоящих из бывших осужденных. Они были штурмовиками. Так как у нас женская рота и без охраны, становилось не по себе. В тот день поступило 300 раненых. Мы практически не спали, но приняли всех. Я также вставала в смену и перевязывала бойцов… Сказать, что рабочий день фронтовой медсестры — ненормированный, значит ничего не сказать. После боя группа эвакуации доставляет раненых. Спрогнозировать количество боев, их продолжительность и количество пострадавших никто не в силах. Две процедурные медсестры перевязывали по 150 пострадавших в сутки, ставили по 300 капельниц, ассистировали хирургам во время операций. Потому мы выходили на помощь к коллегам и работали вместе, а уже потом шли отсыпаться. За неполные два года, которые провела на фронте, у меня не было выходных.
«С»: Как справлялись с нагрузкой и усталостью?
— Когда кто-то уставал, говорила: «Ребятам еще хуже. Мы-то отоспимся, для нас все закончится. А для них — нет…» Они поступают к нам грязные, обожженные, обезвоженные, с одной галетой в кармане, без телефонной связи, все на нервах, потому что знают — дома их тоже ищут и очень беспокоятся. В голове — только поставленная командиром задача. Медсестра должна быть милосердной и добросердечной. Каждая из нас представляла, что на месте раненого бойца может оказаться ее сын, муж, брат, отец… Мы с пониманием относились к возможной раздражительности — некоторых ребят долго эвакуировали, по две-три недели. К каждому относишься как к родному сыну — с заботой и вниманием. И знаете, о чем они просили в первую очередь, вне зависимости от возраста? Они говорили: «А можно я маме позвоню?» Война высвечивает все самое важное… И я всегда протягивала свой телефон. Номер мамы все бойцы знают наизусть.
«С»: Насколько на фронте важна поддержка близких?
— Вообще, желание почувствовать тепло дома есть у каждого. Частенько после контузии раненых тошнит, а контужен там каждый первый… Многие ребята поначалу даже отказываются от еды. И вот я покупала печенье, йогурты, соки, шоколадки, садилась рядом и говорила: «Ну, давай, Вовка, мы с тобой покушаем, как с мамой в детстве…» И представляете, постепенно бойцы оттаивали, начинали питаться. Но самая главная отдача была, когда спустя два-три дня, увидев меня в коридоре, кто-нибудь заботливо спрашивал: «Левка» (позывной Елены — «С»), а ты сама ела сегодня? Нет? Вот, возьми!» И протягивали конфетку, шоколадку… Это очень трогательно…
«С»: Что вас больше всего впечатлило?
— Патриотизм наших военнослужащих! Как они хотят обратно вернуться на фронт! Некоторых даже приходилось уговаривать не уезжать на передовую, потому что могли, не долечившись, остаться, например, без ноги. «Нет, мне надо вернуться к ребятам, там я командир, пришли молодые, которых надо обучить», — говорили раненые. Всем им очень хочется победить! Очень тяжело переживают гибель товарищей. Рассказывали множество историй, потому что видели во мне не медсестру, а родственную душу. И все эти рассказы — пронзительные. Знаете, на фронте есть правило: во время «прилета», когда ты на задании, не имеешь права вернуться за другом, даже если он тяжело ранен. Но на деле это правило не работает. Все, абсолютно все возвращаются за своим товарищем. В итоге сами получают ранения… Для примера просто расскажу ситуацию. Однажды в нашем госпитале объявили срочную эвакуацию — комендатура сообщила, что случится «прилет». Мы должны были спешно спуститься в подвал с водой и лекарствами. Нам даже ничего не пришлось объявлять раненым: «Ходячие, берете неходячих и ведете вниз». Парни молча подхватывали боевых братьев и вели в безопасное место. И это шло от сердца…
«С»: А бойцы из Мордовии вам встречались?
— Да, был один интересный случай (улыбается — «С»). Вместе с очередным потоком раненых поступил молодой мужчина. Во время осмотра он посмотрел мне в глаза и сказал: «У вас глаза светло-голубые… Такие бывают только у жителей моей малой родины — Мордовии». Он оказался уроженцем Ковылкинского района… Другой боец «рассекретил» себя тем, что выругался по-мордовски. От неожиданности замерла на месте и… попросила повторить (улыбается — «С»). Мужчина засмущался, сказал, что это слово — нецензурное. «Я его понимаю», — пояснила я. Боец еще больше засмущался. Сказал, что родом из Ардатовского района. А еще было приятно встретить в госпитале ребят из музыкальной группы «Отечество», которые выступали с концертом. Вместе с песнями они привезли нам посылки от родных из дома.
«С»: Как вы возвращались домой?
— Все думают, что на фронт тяжело уехать. Нет, на самом деле оттуда возвращаться еще тяжелее. Потому что душа и сердце остаются там. Если бы не попала под увольнение, осталась бы. Вернулась домой в марте этого года. Конечно, усталость накопилась. Три дня после возвращения просто спала. Была счастлива от того, что сплю в тишине, никуда не нужно бежать и никто не стреляет. Сейчас адаптируюсь к мирной жизни. Вернулась на работу. У нас принято говорить, что медицина не любит спешки. Но за два года привыкла жить в другом ритме и буквально за несколько минут перевязала 10 гражданских пациентов (улыбается — «С»). Главврач заметил: «Да, теперь тебе наших стандартных 25 больных будет маловато». Знаете, не зря сейчас государство многое делает для демобилизованных участников спецоперации — эта помощь очень нужна. В этом плане большую и нужную работу ведет фонд «Защитники Отечества». Если бы не было такой поддержки, ребята пропадали бы. Потому что ты вернулся физически, а морально еще находишься там, ты растерян. Благодаря вниманию и помощи они понимают, что нужны и в мирной жизни, которая продолжается, несмотря на пережитый ад, тяжелые ранения и гибель товарищей. Проведение урока мужества в школе или поездка на экскурсию в монастырь отвлекают от тяжелых мыслей.
«С»: Вы принимаете участие в кадровой региональной программе «Герои среди СВОих». Почему для вас это важно?
— Я была на линии фронта и оказывала медицинскую помощь. Но также видела, с какими ранениями нашим ребятам предстоит возвращаться в мирную жизнь. И наше внимание им просто необходимо. Моим наставником является министр спорта Никита Ларьков. Совместно с ним и филиалом фонда «Защитники Отечества» собираюсь разработать программу по спортивной реабилитации для участников спецоперации, получивших тяжелые ранения.