О том, был ли сам Сергей Есенин в Оренбурге, до сих пор ведутся споры. Но точно известно, что в 1924 году уже после разрыва с певцом русской души в Оренбурге выступала его экстравагантная жена – танцовщица Айседора Дункан.
Есенин: проездом или намеренно?
Весной 1921 года в наших местах появился великий поэт Сергей Есенин. Мало кому известно, что именно после этой поездки он создал историческую драму «Пугачёв». Это сочинение шло на Таганке, где Владимир Высоцкий сыграл одну из своих ярчайших ролей – Хлопуши, соратника Емельяна Пугачёва. Краеведы до сих пор не могут договориться. Одни утверждают, будто Есенин был в Оренбуржье лишь проездом, по пути в Ташкент, и всего лишь вышел из вагона пройтись по платформе. Другие – что поэт гостил здесь несколько дней: побывал в казачьем Форштадте, заходил в редакцию газеты «Оренбургская жизнь» и даже купался в Урале, хотя на дворе стоял ещё май.
Достоверно известно следующее: «пробки» на железной дороге стояли такие, что на каждой станции состав, в котором ехал поэт, задерживали на несколько дней. Начальник связи станции Бузулук потом вспоминал: к ним приходил пассажир, требовавший отправить телеграмму в Наркомпуть с жалобой на задержку. Фамилия его была Есенин.
В декорациях Гоголя
Ещё меньше людей знает, что в Оренбурге побывала знаменитая босоногая танцовщица Айседора Дункан. И не как супруга Есенина. Она приехала в наш край летом 1924 года, когда их отношения уже были окончены. О том, что единственная гастроль знаменитой «босоножки» состоялась 22 июня года в городском театре, писала газета «Советская степь». Вместе с ней на сцене выступал танцор Марк Мойчик, которого в газетах называли известным и талантливым.
Оренбургские журналисты, захлёбываясь от восторга, писали, что имя Айседоры Дункан облетело все сцены Старого и Нового света, что 20 лет назад она провозгласила новые принципы танца...
«Это не танец, а рассказ, сотканный из волнующих линий тела. Классический танец древней Эллады она превратила в музыкальную живопись», - делился эмоциями от выступления журналист.
Айседору называли революционеркой в мире танца и музыки. Современников восхищало, как босоногая балерина умудрялась «танцем рассказывать музыку, живописать сами звуки».
За три года после поездки Сергея Есенина на железной дороге ничего не изменилось. В ожидании поездов и американской подданной, приехавшей поддержать русскую революцию, приходилось сутками томиться на вокзалах. Железнодорожные службы работали отвратительно: часто артистов отправляли в одну сторону, а реквизит – в другую. И приходилось выступать среди декораций тех спектаклей, что шли на сценах местных театров.
Её турне было невыносимо во всех смыслах. Морис Левер в своей книге «Айседора Дункан: роман одной жизни», изданной в 1924 году, писал: «Айседора выполняла свои последние обязательства в России после разрыва с Сергеем. Турне в отвратительных моральных и материальных условиях по Волге, Туркестану и Уралу. Ожидание поездов на вокзалах целыми сутками, занавеси и бутафория отправлялись куда угодно, но не по адресу, и часто Айседора вынуждена была танцевать в греческой тунике среди декораций для комедий Гоголя. Она пыталась ездить на автомобиле, но единственный драндулет, который ей предложили, развалился на повороте, а она осталась с ушибами и синяками. Вместо гостиниц ей чаще всего приходится ночевать в избах с весьма относительными удобствами, спать на грязных досках, воюя с вшами и мышами. В большинстве сёл, через которые она проезжала, не было ни мыла, ни зубной пасты, ни одеколона. Поскольку ресторанов нет, вся труппа вынуждена довольствоваться столовыми, где царит чад от подгоревшей пищи. К тому же население Оренбурга, Самарканда или Ташкента в жизни не слышало имен Листа или Вагнера и ничего не понимало в танцах Айседоры. Поэтому было много пустующих залов и случаев полного провала…»
Урок танца и «Интернационал»
О неудачах и отсутствии отклика у зрителей писала и сама Дункан. В переписке с подругой, датированной 24 июня 1924 года, она рассказывает: «Дражайшая Ирма. Мы послали тебе письма и три телеграммы, но ответа нет. Только что получили известия – занавеси прибыли только сегодня в Казань!!! Слишком поздно, чтобы везти их в Ташкент. Мы выезжаем завтра в шесть. Небо знает зачем, но я все еще не теряю надежды. В кассе пятьдесят копеек. Пожалуйста, телеграфируй и пиши мне в Ташкент. Чувствую себя совершенно отрезанной от мира, и все эти города такие маленькие, разрушенные и Богом забытые. Я на последнем издыхании. Танцую при белом освещении без декораций. Публика ничего не понимает. Сегодня я посетила детскую колонию и дала им урок танца. Их жизнь и энтузиазм трогают – все сироты. Мои лучшие пожелания и любовь детям. Айседора».
К слову, об этом же визите к детям рассказывает корреспондент газеты «Советская степь» Нина Павловна Анненкова-Бернард в выпуске от 28 июня 1924 года. По ее словам, Дункан посетила детский дом №2, находившийся на Гришковской улице (ныне ул. Чичерина – прим. ред.): «Сама Дункан загорелась в атмосфере юного чистого восторга. С огромным увлечением объясняла она детям основы своего понимания движения как искусства».
«Первый мой танец был на берегу моря. Я была поражена его величием и мне хотелось передать его движением рук, моего тела», - делилась воспоминаниями американская артистка с полуголодными оренбургскими детдомовцами.
На прощанье знаменитая танцовщица вместе с детьми вдохновенно исполнила «Интернационал». «Каким солнечным светом озарила артистка сумрачный дом на пыльной улице пыльного города», – романтично вздыхала корреспондент «Советской степи» Анненкова-Бернард.