— На наших глазах развивается кризис международных и государственных организаций, политических структур и институтов во многих европейских государствах. Самым ярким примером являются последние события во Франции, о которых публицист Ален Дюамель образно выразился: «мы танцуем на руинах наших институций». Как бы вы могли прокомментировать этот процесс?
— Конечно, не случайно к Франции сейчас приковано внимание европейских элит. Потому что именно Франция была «застрельщиком» русофобской политики. Она — один из основных вкладчиков в бюджет Евросоюза и организатор Коалиции желающих, хотя там больше разговоров, никто на самом деле, воевать с Россией не хочет. И, конечно, паралич, скованность Макрона внутренними событиями ослабляет его влияние. Его уже некоторые готовы воспринимать как «хромую утку», хотя ещё полтора года осталось до выборов президента.
В то же время, он сам породил этот кризис. В прошлом году, когда на выборах в Европарламент от Франции больше всего голосов набрало национальное объединение Marine Le Pen, он пришёл в ярость, и в своей спеси, самодовольстве и самоуверенности решил проверить французов — назначил досрочные выборы.
На выборах он даже подыгрывал левым, которые объединились тогда в единый фронт (социалисты и Меланшон со своей «Непокоренной Францией»), чтобы только как можно меньше прошло представителей от Национального объединения. Они даже иногда снимали своих кандидатов с тем, чтобы прошёл социалист. Из-за этого у самого Макрона представительство его партии оказалось небольшим. И теперь там невозможно принять ни одного решения, потому что ни у кого нет решающего большинства. Если сейчас распустить парламент (в чем заинтересована Ле Пенн больше всего), то по всем опросам с большим отрывом победит именно Национальное объединение, чего не хотят и левые. Это типичная ситуация на закате демократии: когда чем хуже, тем лучше. Когда для политиков главное не интересы страны, а их собственные.
Но в отставку Макрон всё же вряд ли уйдёт. Во-первых, наивно считать, что импичмент объявить просто. Это такой сложный юридический процесс! Нижняя палата и Конституционный суд, который весь состоит из сторонников Макрона, никогда под этим не подпишутся. Во-вторых, он будет оттягивать роспуск парламента, и тасовать все время одну и ту же колоду. Поэтому опять неизбежны новые страшные уличные протесты. Французы вообще ничего не понимают — от Макрона бегут уже его ближайшие соратники. Вот и недавний премьер Габриэль Атталь, публично заявил на телевидении, что он перестал понимать действия своего президента.
К этой критике присоединился Эдуард Филипп, тоже какое-то время назад бывший премьер-министром. Елизабет Борн, государственный министр, министр национального просвещения, высшего образования и научных исследований Франции, которая протаскивала пенсионную реформу, и из-за которой миллионы выходили на улицы, сказала, что, наверное, придется несколько отложить реализацию реформы. Но на самом деле мы видим, какие бы протесты ни происходили, сейчас такая ситуация, что глас народа игнорируется, а Макрон всё равно через какие-то конституционные уловки, какие-то юридические закавычки проводит то, что ему нужно. Через 16-ю статью Конституции на себя полномочия берёт, и без утверждения парламента проводит непопулярные законы.
Вот и сейчас — два дня думали, что он готовится выступить перед народом, но Макрон не выступил. Зато выступил премьер Ликарню. Он уже подал в отставку, однако сделал доклад по итогам совещания и объявил, что нужно всё-таки попытаться какой-то технический кабинет создать, где министрами будут те, кто не имеет амбиций на следующих президентских выборах. Вот так, уже незавуалированно, чиновники преследуют свои политические интересы.
Глубокие аналитики, которые смотрят в корень, не видят никаких положительных сдвигов сейчас. Продлится агония, по их мнению, еще достаточно долго. Это кризис системный, именно политических институтов Пятой республики, которую Де Голль создавал, и который только с уходом Макрона может завершиться, как пишет военный аналитик Жак Огар.
Только что вышла обложка еженедельника «Le Point» («Точка»), с лозунгом: «Господин Президент, уйдите с высоко поднятой головой!».
Подобное уже со всех сторон слышится и это, конечно, очень его позиции ослабляет. Но не в характере Макрона признавать свою неправоту — он нарцисс. Да и мужества на это у него никогда не хватит. И потому, по последним сведениям, в результате закулисных переговоров, он опять для своей поддержки собирается назначить… Лекарню!
В чем отличие крайне правых партий? Все эти понятия классические, которые в XIX веке родились, ушли, они вообще ничего уже не отражают в наших реалиях. У правых появилась социальная программа сильная, а у левых — национальные интересы стали выходить на первый план.
У той же Марин Ле Пенн ничего крайне правого никогда в программе не было. У них в партии достаточно много людей разных национальностей. Да, они говорят о миграции, о реформе Евросоюза, о восстановлении суверенности французской внешней и внутренней политики, чтобы жить и те же налоги назначать не под диктовку Брюсселя. Ведь именно оттуда пришел налог на загрязненность воздуха, после чего жёлтые жилеты начали бастовать.
Для французов очень важен образ жизни. Французы, уходят в отпуск в одно и то же время. Вся страна. Обеденный перерыв — святое. Лишить какого-то привычного выходного для них, увеличить на час рабочий день, заставить сверхурочно поработать — это хуже, чем даже подорожание. Это удар по менталитету, по привычному образу жизни, по привычкам. Поэтому все предвидят продолжение кризиса
Францию где-то даже жалко. Тем более, что французы, с которыми я общаюсь, они в основном все трезвые, умные, выдержанные — и политики, и аналитики. Консервативные в самом обычном смысле слова. Поэтому они в ужасе от антирусской политики, от русофобии, царящей в республике.
— Наталья Алексеевна, а можно ли рассматривать события во Франции как некую тенденцию, характерную для всего Евросоюза?
— Она, конечно, характерна для других. Мы видим, что Альтернатива для Германии — это уже самая популярная партия. И, конечно, бывшая ГДР всё-таки, оставила след. Когда я выступала перед немцами в апреле этого года, в театре, я почувствовала, что значит историческое просвещение, воспитание. Именно восточные немцы не верят мифам, они передают следующему поколению свое понимание того, что привело к Второй мировой войне, зачем с русскими воевать, русские не хотят войны.
Они помнят, какими мы были крепкими союзниками, кстати, самыми верными в отличие от Венгрии, Чехии, и Польши, которые только ждали ослабления СССР.
В настоящее время в странах ЕС мы видим, как попирается сам дух демократии, что они используют крючкотворства всякие, надуманные мотивы и ситуации, ярлыки, чтобы наши народы разобщить. На этом основании ограничивают в правах инакомыслящих, а на самом деле — дух равноправного существования разных мнений, позиций попирают! Там уже, если ты не согласен с мейнстримом, то обязательно в этом руку Москвы видят. То есть они исходят из того, что они — абсолютное добро, а мы —вселенское зло.
Где тогда их классический либерализм, предполагающий свободные дискуссии, когда тебя не сажают в тюрьму за то, что ты высказываешь своё мнение? Плюрализм мнений, свобода собраний, слова — вот это всё где? Это базовое, положение прав человека, на самом деле, которое во всех конституциях мира записано. Не говоря уже о тоталитарном навязывании их, как сейчас выражаются, повестки, с тем же ЛГБТ*. Если ты хочешь какую-то карьеру сделать в кино, на телевидении, в любом учебном заведении, в образовании, тем более в государственных структурах — ты должен присягнуть этому сообществу, иначе ты остракизму подвергнешься. И люди теряют работу, и не могут заключить контракты, перебиваются случайными заработками.
Интересный исторический момент, конечно, в жизни Европы сегодня. Вся эта Коалиция желающих смотрит сейчас на Францию с беспокойством, потому что в любом случае, если что пойдёт там не так, это, конечно, их активность парализует. Парализует и добавит огня в эту бушующую внутри политическую стихию. Ведь очень многие из протестующих, даже если они нам и не симпатизируют, не хотят, чтобы Франция уделяла столько внимания совершенно чуждому им конфликту на Украине. Есть, однако, настолько наивные люди, даже вовлеченные в политику, которые верят россказням и клевете своих СМИ, верят, что Путин посылает в Европу беспилотники!
А задаться естественным вопросом: кому это выгодно? — В голову не приходит. А кому это может быть выгодно? У обвиняющих нас нет никаких доказательств. Просто — это русские дроны! Но доказательств нет, самих дронов нет. Да и как могут долететь до них эти дроны? Правильно Путин сказал, что до Лиссабона мы еще пока не долетаем. Да, он пообещал в шутку. Но ведь и справится, если что.
Макрон и его власть занимаются замазыванием политического гнойника «тональным кремом», но это просто оттягивание времени с тем, чтобы с кем-то договориться, кому-то приплатить, кого-то нанять, придумать какую-нибудь провокацию, которая бы отвлекла внимание от насущных проблем. Хорошо зная народ Франции, уверена, он прекрасно разбирается в происходящем. «Возвращение к стабильности невозможно без возвращения к выборам и роспуска Национальной собрания» — это слова молодого лидера Дж. Барделла. А значит все впереди.
Специально для Столетия