3 октября на радио «Городская волна» (101.4 FM) прозвучал очередной выпуск «Разговора об истории Новосибирска». В гостях в студии вновь побывал писатель, краевед, автор популярных книг об истории нашего города Игорь Маранин. «Новосибирские новости» публикуют полную расшифровку программы.
Евгений Ларин: Сегодня мы продолжим разговор, который мы с Игорем Юрьевичем начали на прошлой неделе, а говорили мы о тех местах, которые чаще всего встречаются в произведениях новосибирских, не новосибирских и даже зарубежных писателей. Но мы сегодня к ним ещё вернёмся.
На прошлой неделе мы остановились на том, что процитировали фрагмент из романа Виктора Астафьева «Прокляты и убиты» о военном городке. А сейчас я предлагаю перейти к другому городку, намного более известному, чем военный городок. Это Академгородок. И здесь вот, конечно, в первую очередь, вспоминаются произведения Владимира Сапожникова, который жил в Академгородке, много писал о нём и писал с большой любовью.
Игорь Маранин. Фото: nsknews.info
Вот, например, так начинается один из рассказов Владимира Сапожникова «Кассиопея», написанный в 1976 году: «Городок был чистый, новенький, зелёный, деревья стояли даже среди тротуаров, и где-то слышалась кукушка. Гурнов остановился и послушал кукушку, удивляясь, что ей не мешает уличный шум. Впрочем, и шум был покойный, мягкий, почти деревенский».
Этот городок, в общем, нам знаком, он почти не изменился с тех пор, он действительно зелёный, уединённый. Но есть и очень неожиданные варианты упоминания Академгородка. Я был крайне удивлён, что, оказывается, знаменитые наши братья-фантасты фактически списывали с Академгородка какие-то вещи.
Игорь Маранин: Ну, кто не знает «Понедельник начинается в субботу» братьев Стругацких! Действие там происходит в неком научном городке где-то на севере — в вымышленном городе Соловец. Там не упоминается и не описывается Новосибирск. И, тем не менее, исследователи указывают, что многие детали быта, разговоров, атмосферы научного сообщества списаны именно с нашего Академгородка.
На эту тему существуют даже научные работы.
Например, у доктора исторических наук Евгения Водичева есть большая статья о том, как соотносятся Академгородок и НИИЧАВО из повести «Понедельник начинается в субботу». И автор однозначно считает, что Академгородок — это прототип того городка учёных, который описан в повести братьев Стругацких.
С одной стороны, у них нет чёткой географической привязки, а с другой — никак нельзя пройти мимо того, что в их произведение как-то Академгородок проскользнул. Хотя сами Стругацкие никогда прямо не называли Академгородок прототипом места действия своего произведения. Остаётся только додумывать.
Евгений Ларин: Но есть и совсем уж невероятные упоминаний и описания Академгородка!
Игорь Маранин: Один из самых известных новосибирских фантастов, Александр Бачило, в своё время написал роман «Академонгородок». Кстати, сам Бачило — бывший сотрудник Института ядерной физики, а много бывших сотрудников и этого, и других институтов в своей другой ипостаси — литераторы.
Евгений Ларин: Может, их там облучают чем-то особенным?
Игорь Маранин: Сама атмосфера рождает творческих людей! Я прочитаю аннотацию к этой книге: «По сюжету жители недавно выстроенного научного микрорайона разворачивают борьбу с упырями. Из Обского моря время от времени появляются русалки с вурдалаками и вступают в конфликты со студентами, учёными и строителями. Просто раньше на этом месте стоял другой город-крепость, который населяли демоны. Жилось им вольготно, но с наступлением научного прогресса потусторонним силам пришлось отстаивать своё право на существование. Страшные чудеса ждут новых жителей Академонгородка — научных сотрудников, строителей, студентов, бомжей, преступников: происшествия, которые заставят испуганных людей поверить в могущество дьявольской армии. Но вместе с этой верой приходит и другая — неистребимая людская надежда на спасение и помощь со стороны сил добра...»
Игорь Маранин и Евгений Ларин. Фото: nsknews.info
Евгений Ларин: Как бы сказал в этом случае Михаил Николаевич Задорнов: «А что они курили?»
Игорь Маранин:Кстати, я всем рекомендую: и автор хороший, и книга замечательная. И если мы уж говорим об авторах Академгородка, то есть такая книга, которая вышла в издательстве «Свиньин и сыновья», — «Зелёное вино». В ней представлено творчество людей, когда-то работавших или работающих в институтах Академгородка и пишущих стихи, прозу, публицистику. Среди авторов — математик Бойков, геохимик Птицын, физики Захаров и Свиньин, геофизики Киселёва, Янушевич, Горбенко и Щеглов.
Ну и, конечно, нельзя не вспомнить, наверное, главную фигуру новосибирской фантастики — Геннадия Мартовича Прашкевича, который тоже шесть лет отработал в Институте геологии геофизики СО АН СССР в «Академонгородке».
Евгений Ларин: Но о Новосибирске он, по-моему, ничего не писал.
Игорь Маранин:Я не встречал у него ничего о Новосибирске, но тем не менее вышел он именно отсюда — из этого городка, из этой научной среды.
Евгений Ларин:А почему Академгородок, как правило, вызывает у людей такие ассоциации: то у них там ходячие грибы, которые с острова на остров перебегают, а вот теперь уже упыри с русалками. Как это всё понимать?
Игорь Маранин:Это некие обывательские опасения насчёт науки. «Обыватель» здесь — не обидное слово. Учёные — это какие-то непонятные люди. И занимаются они какими-то непонятными делами. Что они там изобретают и что из этого получится, непонятно.
Вообще это очень интересная тема. В 19-м веке – в начале 20-го века прогресс воспринимался как благо, как нечто такое, что подарит счастье. А после Второй мировой войны он стал восприниматься совершенно иначе — стали возникать такие темы, как завоевание людей машинами, работами, Терминатор, «матрица», нейросети и всё такое прочее. Прогресс сегодня воспринимается с известной долей угрозы. Поэтому такие опасения выливаются в хоррор, в каких-то сказочных упырей, в другие байки и мифы. И потом люди просто любят пугать друг друга и себя.
Евгений Ларин: Вообще, нужно сказать, по крайней мере, у меня такое впечатление создаётся, что новосибирцы очень любят писать фантастику. В основном пишут фантастику. И на страницы фантастических произведений попадает не только Академгородок, но и многие другие места Новосибирска.
Игорь Маранин и Евгений Ларин. Фото: nsknews.info
Игорь Маранин: Я ведь тоже в какой-то степени фантаст, у меня есть несколько фантастических рассказов, действие которых происходит в Новосибирске. Есть рассказ, действие которого происходит в Нахаловке, там есть описания этой местности. Я её в детстве застал и в определённой степени представляю, потому что у нас была лодка, которая хранилась на лодочной базе за Нахаловкой. Каждые выходные мы ходили на эту лодочную базу, отец мой с кем-то здоровался, он там многих знал. Или проходил иногда через ресторан «Волна», который там располагался, тоже очень интересное, яркое и самобытное место. Я его тоже, кстати, в одном из рассказов немного описываю. Есть и другие рассказы, действие которых происходит около Ново-Николаевска — Новосибирска, на Оби, на Сибирском тракте и так далее.
Евгений Ларин:Ещё одно из мест в городе, которое тоже привлекает внимание писателей и заставляет поупражняться в фантазировании, — это метро.
Игорь Маранин: Ну, тут причина понятна. Вообще, эта тема родилась из цикла книг «Метро 2033», действие которых происходит в московском, в питерском метро. Сибирские авторы в этом цикле тоже участвовали.
Евгений Ларин: Если я правильно понимаю, всё это называется «Вселенная Дмитрия Глуховского* (признан иноагентом в России. — Прим. ред.)»?
Игорь Маранин: Да. Один из романов — «Увидеть солнце», — действие которого происходит во Вселенной Дмитрия Глуховского* (признан иноагентом в России. — Прим. ред.), написал Сергей Москвин. Я зачитаю аннотацию, она очень интересная: «Действие романа происходит в Новосибирске. На свободу вырывается нечто ужасное и нависает над городом, грозя не только ему, но и всей планете. Источником угрозы является генномодифицированная чёрная плесень...»Кстати, где она генномодифицирована?
Евгений Ларин: В Академгородке!
Игорь Маранин: Да, в «Академонгородке».
Евгений Ларин: Ещё, возможно, на «Векторе» в Кольцово.
Игорь Маранин: Но это близко. И Кольцово, и Краснообск — это, по сути, академгородки. Так вот, эта чёрная плесень «убивает, поглощает и перерабатывает живые организмы. Главные герои пытаются предотвратить полную гибель Новосибирска. Действие книги начинается на станции „Роща“ (то есть „Берёзовая роща“), где герои узнают, что всё население станции „Маршальская“ („Маршала Покрышкина“) погибло. Книга — сплошной экшен: бегство из карцера станции „Сибирская“ на поверхность, засада каннибалов у станции „Красный проспект“, освободительный рейд на станцию „Площадь“, игра в напёрстки на станции „Октябрьская“, попытка добраться на дрезине до „Речного вокзала“ в компании убийц. Обь герои пересекают, опять выбравшись на поверхность, на лодке, но по пути их из воды атакуют гигантские черепахи».
Евгений Ларин: Какой треш!
Игорь Маранин: И так далее, и тому подобное. Вот такая вселенная. У нас есть ещё одна книга про метро. Автор её — Сурен Цормудян. Вообще, насколько я знаю, она тоже писалась для «Вселенной Дмитрия Глуховского* (признан иноагентом в России. — Прим. ред.)». Но Цормудян опоздал по срокам и выпустил книгу, создав собственную вселенную. Книга называется «Второго шанса не будет. Отражение во мгле». Аннотация: «Прошло семнадцать лет после атомной войны. Цивилизация лежит в руинах, а руины покрыты вечными снегами. Безумный хаос, который царил среди выживших в первые годы, постепенно сошёл на нет, и под развалинами Новосибирска образовался новый мирок, со своей идеологией, религией и экономикой — словно в осколке разбитого зеркала застыло крошечное отражение того мира, что сам себя стёр с лица земли».
Итак, «Маршала Покрышкина» — необитаема, «Золотая нива» — разрушена и затоплена, «Площадь Гарина-Михайловского» — это кладбище для тех, кто живёт под землёй, и жизнь в основном кипит на Перекрёстке миров, то есть на перекрёстке «Сибирская» — «Красный проспект». А станции от «Площади Ленина» до «Речного вокзала» находятся во власти тварелюбов, поклоняющихся гигантской твари, обитающей на поверхности. Вот такие ужасы происходят не только в Академгородке, но и у нас прямо в Новосибирске!
Евгений Ларин: Невообразимое что-то! Ну, давайте уже добьём эту тему! Я знаю, что есть ещё несколько таких трешевых произведений.
Игорь Маранин: Ну, слушатель может догадаться, что самое подходящее место для мистики — это кладбище. Но надо, сказать, что там бывает не только треш. У писателя Духнова есть детектив «Заельцовское кладбище».
А вообще самая трешовая книга из тех, где действие происходит на кладбище, в данном случае, на Клещихинском, — это роман Николая Норда с характерным названием «Избранник ада». Там поздним вечером главный герой добирается на трамвае №9 до остановки «Молкомбинат», доходит до моста через речку Тулу и оттуда по прямой направляется на кладбище. Цитата: «По небу, в холодно мерцающих звёздах, плыли редкие, надутые и важные, как дирижабли, облака. Когда они закрывали луну, наступала кромешная тьма, наводившая невообразимую жуть. На ближайшем памятнике фотография молодой черноокой девушки ожила, и её глаза пристально упёрлись в меня, казалось, подозрительно оглядывая незваного пришельца с ног до головы. А со стороны озерца ко мне над водой поплыла какая-то огромная зубастая морда, размером с пивную бочку». Вот. Если хотите пугаться, читайте новосибирскую фантастику!
Евгений Ларин: Прекрасно! Мы близимся к завершению, и мне бы хотелось вернуться в реальность. Есть такая интересная вещь, а именно то, что многие детали городского пейзажа, детали городской истории мы, как ни странно, узнаём не из книг историков и краеведов, а именно из художественных произведений. Здесь вот у меня один из любимых примеров, который я упоминаю довольно-таки часто, — это фрагмент романа Ильи Лаврова «Мои бессонные ночи». Писатель вспоминает о своём детстве и о том эпизоде, когда на площади Ленина, которую он, кстати, называет Октябрьской площадью, происходит митинг в то время как в Москве хоронят Владимира Ильича Ленина. Я процитирую небольшой кусочек: «Колонны рассыпались, перемешались, люди пробиваются к трибунам. Их три в разных местах. И на каждой будет выступать оратор, чтобы слышали все. Площадь с одной стороны примыкала к базару, который отгородился от неё сплошным рядом частных лавчонок и магазинчиков. Нас прижали к рыбной лавке. Из неё вкусно пахло маринованной селёдкой».
Вот такая небольшая деталь, но она многое говорит собственно о конфигурации площади. И там же далее: «Ярко вспыхивают в разных местах бенгальские огни, мечется луч прожектора, и вдруг все поднимают головы к туманно-лунному небу. Оттуда доносится рокот мотора. Это кружится аэроплан. „Сибревком“ или „Юнкерс“? В городе их всего четыре, мы знаем их по именам».
Тоже небольшая деталь, но кое о чём говорит. И, наконец, ещё один эпизод: «И вдруг с каланчи на городском корпусе, что выходит на площадь, падает восемь звучных, будто бы круглых, ударов колокола. Уже восемь часов».
До того, как я прочитал Лаврова, я не знал, что на Торговом корпусе, нынешнем краеведческом музее, была ещё и колокольня, с которой звонили в колокола. И таких деталей — множество. Я уверен, что у вас они тоже есть.
Игорь Маранин. Фото: nsknews.info
Игорь Маранин: Мы о них говорили уже в прошлом выпуске. Например, Виктор Астафьев в романе «Прокляты и убиты» описывает военный городок, базарчик, который там был. Я тоже не знал, что призывники могли в какие-то дни пригласить в военный городок своих подруг, что прямо там были базары, что туда приходили фотографы со своими фотоаппаратами и так далее. Да, я читал когда-то в воспоминаниях, что базарчики, куда ходили военные, были за оперным театром, а вот что они перебирались в военный городок, что торговый дух нашего города добирался в самый центр закрытой военной территории — это для меня было удивительно.
Но вообще большую часть каких-то деталей получаешь не из художественной литературы, а из мемуаристики, хотя это тоже часть литературы. Так, например, у Рудольфа Волтерса есть совершенно замечательная книга «Специалист в Сибири» — там огромное количество деталей быта 1930-х годов, описаний улочек, новосибирского вокзала, площади перед вокзалом, которую автор видит всю перекопанную, когда приезжает в Новосибирск.
Есть ещё прекрасная книга воспоминаний жены Покрышкина. Она вспоминает жизнь военных лет в Закаменке, где было полно воров, вспоминает, как у них пытались украсть корову. Домик Покрышкиных, наверное, нигде, кроме этих воспоминаний, так подробно не описан. Это домик, который выделили Покрышкиным на улице Романова, когда Александр Иванович вернулся с войны. Они туда переехали и перевезли эту корову. И это у меня потом пересеклось с реальными встречами, потому что, когда я рассказывал об этом эпизоде в издательстве «Свиньин и сыновья», то Татьяна Янушевич, ныне покойная, рассказала мне о том, что она там жила и помнит эту корову, помнит, как соседи бегали к Покрышкиным за молоком и те по мере возможностей соседским детишкам его давали.
Литература перекликается с жизнью, с воспоминаниями и в какой-то мере дополняет историческую картину — она становится более яркой, более насыщенной.
Евгений Ларин: Завершая наш разговор, хочется ещё раз упомянуть о том, что Новосибирск посещали и писали о нём зарубежные писатели. У нас бывали даже такие невероятные персонажи, как чилиец Пабло Неруда или бразилец Пауло Коэльо. Например, у Коэльо можно встретить описание Вознесенского кафедрального собора, упоминание памятника Ленину на одноимённой площади.
И, чтобы завершить нашу беседу на несколько торжественной ноте, я хочу процитировать поэта Пабло Неруду из Чили:
«За пологом ночным — Новосибирск,
Свободною энергией рождённый.
В просторе дальнем, в середине ночи
Горят его рабочие огни.
О, созданная заново природа,
Разбуженная новым человеком!»
Прекрасные, я считаю, стихи, посвящённые нашему городу.
Игорь Маранин: Могу сказать, что самое удивительное, наверное, ожидает нас в будущем. Но сейчас самым удивительным я считаю то, что в Новосибирске есть улица Шекспира. У нас есть и улица Гашека, но с ним понятно — он имеет к нашему городу отношение, мы говорили об этом прошлом выпуске. Но почему улица Шекспира, непонятно. Это, пожалуй, самый великий зарубежный писатель прошлых веков, поэтому очень приятно, что у нас есть улица его имени.
Евгений Ларин: Надо найти следы пребывания Шекспира в Новосибирске или, по крайней мере, в Сибири!
*Признан иностранным агентом в России.