Экономист Лакман: кризис финрынков может принудить Макрона уйти в отставку
© Antoine Gyori - Corbis
Разразившийся во Франции кризис может распространиться на остальную часть Европы и даже потрясти мировые рынки, рассказал экономист Десмонд Лакман в беседе с L'Express. По его словам, лучшее, что может сделать Макрон — это назначить досрочные президентские выборы, поскольку иначе кризис мощно ударит по Пятой Республике.
Лоран Бербон (Laurent Berbon)
По словам бывшего заместителя директора МВФ Десмонда Лакмана, разразившийся во Франции кризис "может распространиться на остальную часть еврозоны и даже потрясти мировые рынки". Что касается будущего главы государства в Елисейском дворце, то он сейчас висит на тонкой нити... которую рынки вполне могут обрезать.
Бывший заместитель директора Международного валютного фонда (МВФ) Десмонд Лакман провел безукоризненный детальный анализ всей тяжести ситуации с долговыми кризисами Греции и еврозоны. Сегодня он внимательно изучает состояние французской финансовой системы. Всего неделю назад Лакман, исследователь из Американского института предпринимательства, выразил тревогу по поводу экономического положения Франции. Опасениями он поделился в статье, опубликованной на сайте этого либерального аналитического центра. Лакман предположил, что государственные финансы Пятой Республики, "продемонстрировавшие свою несостоятельность", и "неблагоприятная" политическая обстановка могут представлять "экзистенциальную угрозу для [зоны] евро". Можно сказать, что после потрясения, вызванного неожиданной отставкой Себастьена Лекорню с поста премьер-министра, этот американский экономист южноафриканского происхождения, похоже, далек от идеи подвергнуть пересмотру высказанные им суждения. Недавно Лакман писал, что в 2026 году Франции будет трудно избежать экономического кризиса. Кризиса, "который может распространиться на остальную часть еврозоны и даже потрясти мировые рынки".
По словам Десмонда Лакмана, Европейский центральный банк (ЕЦБ) может вмешаться в ситуацию, если Франция столкнется с сильным давлением со стороны рынков, но "это не произойдет без участия контрагентов". Что касается президента Эммануэля Макрона, который сейчас в одиночестве пытается противостоять кризису, "лучшее, что он мог бы сделать — это назначить досрочные президентские выборы, а не держать всех в неопределенности еще полтора года". Но если ситуация достигнет критических масштабов, "его к этому принудят рынки", предупреждает он.
L’Express: Что напоминает вам, как опытному аналитику, новый политический кризис, который переживает Франция?
Десмонд Лакман: Кризис набирает обороты. С чисто экономической точки зрения Франция находится в ужасной ситуации [в связи с необходимостью принять новый бюджет]. У страны наблюдается большой дефицит госдолга, очень высокий уровень задолженности, и на протяжении последних года или двух казалось очевидным, что во Франции отсутствует политическая воля для решения этой проблемы. Недавние события подтверждают, что быстрых решений ждать не приходится. Если Себастьену Лекорню не удалось сформировать правительство, способное принять бюджет, как можно полагать, что это удастся его преемнику на этом посту?
Наиболее вероятным вариантом, по-видимому, является роспуск Национального Собрания. Однако с точки зрения рынков такой шаг создает серьезную неопределенность, поскольку никто не знает, какими будут результаты последующих выборов. Рынки замерли в ожидании. И в таких условиях они не захотят ссужать деньги Франции по текущим процентным ставкам. В понедельник мы все увидели: эти показатели достигли наиболее высокого уровня с 2011 года. И, кстати, я ожидаю, что в ближайшие недели спред по ставкам продолжит расти.
В чем конкретно вам кажется настолько тревожной ситуация в экономическом плане? Удастся ли Франции избежать худшего? И на что будет похож этот кризис?
Достаточно вспомнить, что произошло около пятнадцати лет назад, во время долгового кризиса еврозоны. Тут все по тому же сценарию: страна тратит гораздо больше денег, чем зарабатывает, и государству приходится занимать, чтобы профинансировать свою деятельность. Однако кредиторы неохотно продолжают предоставлять ссуды, если страна не подает никаких признаков того, что когда-нибудь сможет расплатиться, или, по крайней мере, если она по-прежнему хочет заимствовать все больше и больше. Вот как начинается кризис: кредиторы больше не желают финансировать правительство. Это приводит к повышению процентных ставок, по которым государство должно занимать, что еще больше увеличивает дефицит бюджета. Такая динамика может быстро выйти из-под контроля. Настоящий вопрос в том, вмешается ли Европейский центральный банк — на мой взгляд, маловероятно, что в ситуацию будет вовлечен МВФ — для стабилизации положения путем выкупа французского долга. Потому что момент неподходящий.
Германия, учитывая рост популярности "Альтернативы для Германии", никогда не захочет, чтобы деньги тратились на Францию — по их мнению, они больше никогда не увидят этих средств. Они воспримут эту меру как пустое расточительство. Так что с их стороны будет сопротивление идее о вмешательстве ЕЦБ. Тогда ему, вероятно, придется выдвинуть в качестве условия для предоставления какой-либо помощи Франции создание надежной программы по оздоровлению ее финансовой системы.
Преимущество Франции, однако, в том, что, поскольку она является второй по величине экономикой в еврозоне, немыслимо, чтобы другие страны позволили ей окунуться в полномасштабный кризис. Это привело бы к катастрофе для всей единой валюты. И здесь начался бы самый настоящий широкомасштабный кризис, потому что французы скажут: "Мы не маленькая страна, кто вы такие, чтобы указывать нам, что делать?". Вот такого вида напряженность вырисовывается. Но в конце концов кризис действительно придет с рынков. Рынки перестанут финансировать Францию, и тогда ей придется обратиться к Европейскому центральному банку со словами: "Вы действительно должны нам помочь, ситуация скатывается в хаос".
"У Франции практически нет иного реалистичного выбора, кроме как сократить свои государственные расходы, если она хочет вновь вернуться на устойчивую траекторию в плане долга", — заявляли вы. Действительно ли это единственный возможный сценарий?
Мне кажется очевидным, что если уровень государственных расходов страны составляет 57% от ее ВВП, а налоговые поступления достигают 51%, то большая часть корректировки должна производиться за счет сокращения расходов. В противном случае экономика просто не сможет функционировать. Нельзя бесконечно повышать налоги и ожидать, что экономика будет расти. И в этом вся проблема: французская экономика растет очень медленно. Необходимо разработать программу, способствующую экономическому росту. Но Франция находится в еврозоне. Это означает, что у нее нет собственной валюты. Она больше не контролирует свою денежно-кредитную политику. Такая страна, как, например, США, теоретически может ужесточить ограничения на фондовом рынке, одновременно снизив процентные ставки или позволив доллару обесцениться. Но Франция находится в ситуации, когда евро дорожает, так что динамика получается неправильная. И в этом заключается опасность — как мы смогли убедиться в разгар кризиса еврозоны: страны, которые проводят жесткую бюджетную политику, не имея возможности влиять на валюту или денежно-кредитную политику, впадают в рецессию. Именно в такой сложной ситуации и оказалась Франция.
Когда мы функционируем в системе с фиксированным обменным курсом — и именно для этого существуют Маастрихтские критерии или Лиссабонский договор — крайне важно, чтобы страны сохраняли дефицит бюджета на уровне ниже 3% ВВП, а государственный долг — на уровне в примерно 60% ВВП. Однако во Франции сегодня дефицит бюджета составляет около 6% ВВП, а государственный долг — 116 %. Эти уровни двоекратно превышают установленные правила. Короче говоря, Франция не соблюдала правила игры, и теперь у нее серьезные проблемы.
Полагаете ли вы, что Франция нуждается в шоковой терапии, сопоставимой с той, которой подверглась 15 лет назад Греция?
Нет. Кризис в Греции спровоцировал тот факт, что руководство страны сфабриковало цифры. Все думали, что дефицит составляет около 6% ВВП, а затем объявили, что на самом деле он больше тяготеет к 15 %. Во Франции не настолько тяжелая ситуация. Но, с другой стороны, ее положение серьезнее, чем у Греции, потому что Франция намного больше. Так что, если разразится кризис, он будет носить системный характер. Он не ограничится Францией, а распространится на остальную часть еврозоны и может даже потрясти мировые рынки.
Значит ли это, что мы вот-вот станем свидетелями краха французской государственной модели в том виде, в каком мы ее знали?
Вероятно. Если экономика демонстрирует хорошую динамику — как, например, экономика Китая — она может поглотить большую задолженность. Когда в прошлом Китай оказывался в тяжелом долговом положении, он выходил из него, просто продолжая демонстрировать стабильные темпы роста по 7-8% в год. Этот рост позволил ему избавиться от долговых проблем. Но что мы видим, если наблюдать за Францией из-за рубежа? Экономика с чрезвычайно высокими налогами. Это не очень благоприятная среда для бизнеса. Государственные расходы очень велики. Экономика с низким уровнем роста, политический хаос, очень высокий уровень долга, серьезный бюджетный дефицит... Это не внушает доверия. Зачем мне туда вкладывать свои деньги? Это, кстати, объясняет тот факт, что в этом году цена на золото подскочила на 50%. Потому что люди смотрят не только на ситуацию во Франции, но и на происходящее в США, и говорят себе: эти страны никогда не рассчитаются со своими долгами. Они либо уничтожат задолженность за счет инфляции, либо каким-то образом объявят дефолт. Отсюда и это растущее увлечение золотом.
Некоторые экономисты и политики склонны приуменьшать значимость такого показателя, как уровень задолженности, объясняя это тем, что Франция не находится на грани банкротства. Как бы вы им ответили?
Если они считают, что у них нет проблем с задолженностью, то на самом деле они просто недостаточно внимательно занимаются этой проблемой, потому что цифры вызывают обеспокоенность. По данным МВФ, дефицит бюджета Франции, как ожидается, останется на уровне около 6% ВВП в течение неопределенного периода времени. Ожидается, что к 2030 году соотношение государственного долга страны к ВВП достигнет примерно 128%, что сопоставимо с уровнем Греции. Это уже очень высокие показатели. И, как я вам уже говорил, высокий долг означает, что его необходимо ежегодно рефинансировать: по мере погашения облигаций необходимо находить новых инвесторов, готовых их приобрести. В дополнение к этому необходимо еще заимствовать эквивалент дополнительных 6% ВВП. Другими словами, потребности в финансировании огромны, и покрыть их очень сложно.
Многие высказываются в пользу идее об исключительном сборе с владельцев крупных состояний. Вы, несомненно, следите за дебатами вокруг "налога Цукмана", который поддержали 86% французов. Что вы об этом думаете?
Что им лучше сделать, так это подумать о послании, которое они таким образом отправляют тем, у кого Франция хочет занять деньги. Например, если вы повышаете налоги для самых богатых, при этом подразумевается, что держатели облигаций, которые также обладают крупными состояниями, могут стать следующими, кого заставят "внести вклад". Так что создается впечатление, что правительство могло бы решить проблему, тем или иным образом объявив дефолт по своему долгу, либо введя дополнительные налоги, либо ограничив движение капитала. То есть зачем давать взаймы стране, которая подает такой сигнал? Если бы запахло жареным, на наших глазах происходило бы именно это: правительство захотело бы вернуть деньги, но, поступая таким образом, оно рисковало бы спровоцировать серьезный кризис. Массовый отток капитала может серьезно ударить по Франции.
Может ли решение носить политический характер? Какова доля ответственности Эммануэля Макрона в постигшем Францию кризисе?
Можно представить себе сценарий, при котором новые парламентские выборы принесут благоприятный результат, но пока все это кажется крайне неопределенным. На мой взгляд, лучшее, что мог бы сделать Эммануэль Макрон, — это назначить досрочные президентские выборы, а не держать страну в состоянии неопределенности еще полтора года. Но если ситуация достигнет критических масштабов, рынки принудят его к этому.
Есть знаменитая цитата Джеймса Карвилла, экс-советника президента США Билла Клинтона: он сказал, что, если бы ему выпало в следующей жизни перевоплотиться в кого-то другого, он хотел бы реинкарнироваться в рынок облигаций, потому что в этой роли вы можете указывать правительствам, что им надо делать. Это очень точное высказывание. То же самое происходило в Соединенном Королевстве с бывшим премьер-министром Лиз Трасс: она хотела проводить определенную политику, но рынки сказали: "Стоп". Они не стали финансировать ее курс, и вскоре после этого ей пришлось сложить обязанности. Нечто подобное могло произойти и во Франции. Достаточно, чтобы французским облигациям был нанесен серьезный удар, и чтобы ЕЦБ сказал Франции: "Послушайте, мы не сможем вас поддержать, если вы серьезно не займетесь своим положением". Часто именно такое давление со стороны рынков способно вызывать необходимые политические изменения. На мой взгляд, именно в этом направлении мы будем двигаться, возможно, через шесть месяцев, но именно это направление нас и ожидает.