Москва. Нефтегазовый сектор по-прежнему служит фундаментом глобального энергетического баланса и ключевым двигателем экономики для многих стран. Однако в эпоху энергетического перехода он сталкивается с глубокими трансформациями: вызовы устойчивого развития, геополитические риски и истощение ресурсов предъявляют новые требования к компаниям отрасли, включая фокус на ESG-принципы и инновационные технологии.
Начальник отдела сопровождения разработки зарубежных месторождений в «ЛУКОЙЛ-Инжиниринг» Руслан Мардаров поделился с Агентством нефтегазовой информации, с какими вызовами сталкивается нефтегазовая отрасль в мире, и какие у нее перспективы в ближайшие годы.
- Руслан, вы уже высказывались в СМИ о том, какие факторы влияют на развитие нефтегазовой отрасли. Давайте сегодня сосредоточимся на насущных проблемах – с какими сложностями сегодня сталкивается отрасль?
- Я бы назвал три типа проблем, разделив их по приоритету – экологические, экономические, в том числе, связанные с геополитикой, и проблемы деградации и восполнения запасов.
На данный момент в социуме наблюдается возрастание интереса к экологическим проблемам и попытка с ними справиться. Этот тренд находит свое отражение в государственной политике различных стран и в общественных настроениях. Европейская «зеленая повестка» призывает к достижению углеродной нейтральности, заботе о природных ресурсах и к переходу на экологически чистые технологии. Это оказывает сильное влияние на бизнес, а общество более лояльно относится к компаниям, которые поддерживают «зеленые» инициативы.
Из-за глобального изменения климата и растущего внимания к устойчивому развитию нефтегазовая отрасль находится под постоянным давлением со стороны общественности, экологических организаций и регуляторов. Углеродные выбросы, загрязнение окружающей среды, аварии на производстве – все это подрывает репутацию сектора и требует внедрения более «зеленых» технологий.
Экономика сектора тесно связана с геополитической ситуацией. На стабильность рынка влияет волатильность цен, высокие капитальные затраты – например, на разработку глубоководных месторождений, введение трансграничных углеродных налогов и старение инфраструктуры, которая во многих странах не модернизировалась десятки лет.
Географическая карта нефтяных поставок также претерпевает изменения. Например, крупные импортеры нефти – Китай, Индия и страны ЕС – стремятся диверсифицировать поставки, снижая зависимость от отдельных стран. А экспортеры при этом конкурируют за ключевые рынки и маршруты. На торговлю влияют и санкции, которые введены против России, Ирана, Венесуэлы. Это ограничивает экспорт, меняет торговые потоки и перераспределяет рынки.
Остро в отрасли стоит проблема деградации и восполнения запасов нефти и газа. Многие «старые» месторождения находятся на поздней стадии разработки, а легкодоступные запасы, в основном, уже освоены. Разработка новых месторождений требует значительных инвестиций, т. к. запасы находятся в труднодоступных местах – в Арктике, на глубоководном шельфе океана. Также компании делают ставку на нетрадиционные способы добычи сырья – из сланцевых формаций и нефтяного песка. Но это влечет крупные вложения в технологии и инфраструктуру.
- Проблема деградации запасов разве не является сейчас ключевой для отрасли?
- Это фундаментальный фактор, без учета которого долгосрочное развитие отрасли невозможно, но в текущих условиях он часто отступает на второй план по сравнению с более острыми экономическими, политическими и экологическими вызовами, которые требуют немедленного реагирования. Вместе с тем, именно успешное решение этой проблемы определяет устойчивость и конкурентоспособность компаний в будущем.
И здесь можно добавить еще одну проблему – нехватку квалифицированного персонала. Люди – ключевой ресурс в нефтегазовой отрасли, и его роль нельзя недооценивать.
- Как руководитель крупного департамента, сталкивались ли вы сами с этой проблемой? И с чем, по-вашему, связана нехватка кадров?
- Мне кажется, с этим сейчас сталкиваются многие руководители. Эта проблема не так очевидна на фоне технических и экономических вызовов, но она лежит в основе успешного решения остальных задач. Сейчас количество данных и технологий кратно увеличилось – и с каждым днем растет в геометрической прогрессии. Стандартные подходы к решению производственных задач не всегда работают.
Современному специалисту помимо фундаментальных знаний в отрасли и владения обычным набором инструментов, необходимо быть креативным и инициативным. Таких людей всегда было меньшинство, и сегодня это особенно чувствуется, т.к. без квалифицированных и адаптивных специалистов невозможно эффективно решать современные задачи. Даже имея мощные запасы сырья, благоприятные экономические условия и развитую инфраструктуру. Поэтому развитие кадрового потенциала должно стать приоритетом наряду с техническими и экономическими аспектами.
Результаты инвестиций в развитие и удержание персонала проявляются в долгосрочной перспективе. Компании могут временно компенсировать дефицит специалистов аутсорсингом или привлечением внешних консультантов, что смещает акцент с внутреннего развития кадров, но в будущем все равно необходимо будет позаботиться об hr-капитале.
- Вы занимаете крупный руководящий пост и видите процессы развития отрасли изнутри – возможно, лучше, чем аналитики. Как вы считаете, альтернативные источники энергии представляют угрозу для нефтегазового бизнеса?
- Абсолютно нет. Альтернативные источники энергии бурно развиваются, и мы уже сейчас видим, как они дополняют и помогают нефтегазовой отрасли. В проектах Equinor и Shell попутный газ используется для производства водорода. Также многие компании используют ветровую энергию или солнечные панели для энергообеспечения удаленных объектов – таких, как морские нефтедобывающие платформы. Отработавшие свой срок морские платформы в Северном море используют для строительства ветровых электростанций.
Все крупные игроки нефтегазового бизнеса активно инвестируют в возобновляемую энергию. Так что нефтегазовый сектор не только не противостоит развитию альтернативных источников энергии, но и активно интегрирует их в свой бизнес, развивая новые технологии, расширяя свои возможности и снижая экологический след.
- Декарбонизация – часть общемировых трендов в отрасли, и у вас был доклад на эту тему на конференции GET2024 в Роттердаме, можете поделиться его ключевыми аспектами?
- При добыче углеводородов попутно добывается углекислый газ и сероводород – так называемые, кислые газы. Этот побочный продукт сильно усложняет и удорожает процесс добычи, потому что для него необходимо использовать антикоррозийные материалы. Кроме того, стандартные решения по выделению и хранению твердой серы и сжиганию углекислого газа негативно сказываются на окружающей среде.
Суть работы в том, чтобы утилизировать попутно добываемые кислые газы путем закачки в невостребованные водоносные пласты. Реализация этого решения позволит кратно сократить расходы на строительство завода по выделению твердой серы, также решатся вопросы ее складирования, хранения и сжигания углекислого газа. Это гораздо дешевле и экологичнее, чем традиционные методы. Но попутно здесь возникает множество вопросов к прогнозам миграции кислых газов в пласте и надежности резервуара для утилизации. Решение этих проблем активно обсуждались на конференции. В этом году я планирую продолжить тему, мой доклад включен в повестку GET2025.
- И по вашему мнению, какие тренды наметились в современной нефтегазовой отрасли?
- В первую очередь я бы отметил цифровизацию и искусственный интеллект. ИИ и цифровые технологии играют все более важную роль: от оптимизации добычи сырья, транспортировки и мониторинга оборудования до прогнозирования спроса и управления рисками. Это позволяет снижать издержки и повышать эффективность нефтедобычи.
Среди технологий получает распространение автоматизация и роботизация. Использование беспилотных аппаратов, роботизированных систем для обследования и обслуживания инфраструктуры позволяет повысить безопасность и снизить затраты. Кроме того, снижается риск ошибок из-за человеческого фактора и издержек, связанных с ними.
Также я бы отметил переход к низкоуглеродной энергетике. Многие нефтегазовые компании инвестируют в возобновляемые источники энергии, технологии улавливания и хранения углерода (CCS), производство водорода и биотоплива. Это часть стратегии диверсификации и адаптации к новым реалиям. При этом растет спрос на природный газ – он рассматривается как «переходное» топливо на пути к декарбонизации, поскольку он чище угля и нефти. Это способствует развитию газовой инфраструктуры и экспорта СПГ.
- Как будет развиваться отрасль в ближайшем будущем?
- Одну из перспектив я уже затронул ранее – это интеграция с возобновляемыми источниками. Нефтегазовые компании постепенно трансформируются в энергетические холдинги, предлагая комплексные решения.
Также я вижу перспективы в развитии «умных» месторождений – где используются IoT, Big Data и ИИ для создания полностью автоматизированных и оптимизированных производств.
Для разработки новых технологий добычи, переработки и снижения экологического воздействия будут увеличиваться инвестиции в НИОКР – научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы. Сюда входит проведение исследований, решение технологических задач, модернизация производства.
Также на рынке появятся новые игроки, которые поменяют расстановку сил. Например, разработкой нефтяных месторождений активно занимаются в Африке – Мозамбике, Уганде, Сенегале, в Гвинейском заливе. Новые крупные запасы были открыты в Южной Америке – на территории Гайаны и Суринама.
В игру вступают компании, занимающиеся сопутствующими продуктами. Например, IT-стартапы, разрабатывающие сервисы для автоматизации нефтедобычи, или компании, которые занимаются биоремедиацией – очисткой загрязненной почвы и воды от нефтепродуктов.
В целом, нефтегазовая отрасль находится на переломном этапе. С одной стороны, сохраняется значимость традиционных энергоносителей, с другой – растет необходимость трансформации в сторону устойчивого и цифрового развития.
Успех компаний будет зависеть от их способности адаптироваться к быстро меняющимся условиям и внедрять инновации.