28 сентября исполняется 110 лет со дня рождения Георгия Товстоногова – одного из самых мощных театральных режиссёров советского времени, многолетнего руководителя ленинградского Большого драматического театра (БДТ), ныне носящего его имя.
Георгий Александрович возглавлял БДТ на протяжении 33 лет, разрушив устойчивое представление о том, что театр жив 15–20 лет. Товстоногов – одна из самых сложных и противоречивых фигур своего времени. Он не шёл на конфронтацию с системой, умело руководил театром, лавируя между рифами советской идеологической машины, и сохранил профессиональную и человеческую честь. Товстоногов наводил страх на актёров. Когда его автомобиль приближался к театру, люди начинали заранее трепетать. Он был за диктатуру в театре, слыл деспотом и добивался творческих побед. За глаза его называли Гога. А на премьеры в БДТ специально приезжали из Москвы.
Товстоногов прожил драматическую жизнь. В 1975 году, когда БДТ переживал звёздный час и вышли любимые зрителем спектакли «Прошлым летом в Чулимске», «Энергичные люди», «Три мешка сорной пшеницы», «История лошади», у чиновников, руководивших культурой, созрел план смещения неугодного главрежа. Одному из самых преданных Товстоногову актёров – Кириллу Лаврову – предлагалось его свергнуть. Репертуарную политику БДТ чиновники считали порочной, а самого Товстоногова – скрытым диссидентом. Заявление об уходе Георгий Александрович сочинял неоднократно. Впервые – в 1965 году после запрета, наложенного на спектакль «Римская комедия» по пьесе Леонида Зорина.
Родился Товстоногов в Тифлисе в 1915 году. Ещё в школе заболел театром, но поступил в железнодорожный институт, совмещал учёбу с работой в Тбилисском ТЮЗе, где был актёром и ассистентом режиссёра. В 1933 году поставил там свой первый спектакль по чеховскому «Предложению». И только потом отправился в Москву, поступил в ГИТИС на курс легендарных педагогов Алексея Попова и Андрея Лобанова. С тбилисским театром он не расстанется, будет ставить в нём и дальше.
С четвёртого курса ГИТИСа Товстоногова отчислили как сына врага народа. Случилось это в 1937 году. Его отца, инженера-железнодорожника, занимавшего пост в Министерстве путей сообщения, объявили шпионом. Страх не отпускал Товстоногова до конца жизни. При этом сам он наводил ужас на других и любил власть.
Театральный институт он всё-таки окончил. Спустя несколько месяцев после отчисления его восстановили. Потом Товстоногов работал в Тбилисском русском театре им. А. С. Грибоедова, начал там успешно преподавать. В 1946-м переехал в Москву, ставил в Центральном детском и других театрах. Но период взлёта связан у Товстоногова с Ленинградом, куда он перебрался в 1949 году.
Началось всё с работы в Ленинградском театре им. Ленинского комсомола, которому он отдал семь лет жизни. Получил там Сталинскую премию за спектакль о Сталине «Из искры…». А театральная слава пришла в 1955-м с постановкой «Оптимистической трагедии» Всеволода Вишневского. Ключевой фигурой в его версии стал Вожак анархистов в исполнении Юрия Толубеева, а не женщина-комиссар, как это было прежде.
Спектакль рождал множество ассоциаций, связанных со сталинским режимом. За многое приходилось бороться. Что-то отстоять не удалось. Инсценировку «Донбасса» Горбатова сыграли только дважды. Спектакль закрыли, усмотрев в нём проблемы, связанные с толкованием стахановского движения.
В 1956-м Товстоногову предложили возглавить БДТ. Театр в тот момент находился в плачевном состоянии. Режиссёры то и дело сменялись. Зритель в театр не ходил. На собрании коллектива БДТ Товстоногов услышал от актёра Владислава Стржельчика, который потом станет его опорой, такие слова: «У нас очень страшный театр. Мы тринадцать худруков «съели»». Отреагировал на них резко: «Я несъедобен». И начал революционное преобразование труппы.
Он умел коллекционировать артистов, но никогда не работал на кого-то одного, будь тот даже гением. Главное – создать ансамбль, блюсти интересы театра в целом. В декабре 1957 года в БДТ появился легендарный спектакль «Идиот» с Иннокентием Смоктуновским в роли князя Мышкина. Уже само появление на сцене Достоевского, которого тогда не особо жаловали, стало событием.
Главную роль до Смоктуновского репетировал другой актёр. Однако Товстоногов продолжал искать особенного человека и актёра, некий идеал. И появился приехавший из провинции Смоктуновский, никому особо не нужный в столицах. Сам тип его героя, казалось, не отвечал запросу эпохи, но его появления подспудно ждали. Зрители по окончании первого спектакля не могли подняться с мест. Смоктуновский привёл их в состояние шока.
Самые суровые критики говорили актёру в лицо: «Вы – гений!». Те же слова произнёс и внук Достоевского Андрей Фёдорович. Он захотел лично познакомиться со Смоктуновским. Публика брала театр штурмом, сметая на своём пути двери и сотрудников театра. Попасть на «Идиота» было невозможно; одна 30-летняя женщина на сутки устроилась в БДТ уборщицей ради того, чтобы увидеть спектакль.
Потом были «Пять вечеров» Александра Володина, «Варвары» Горького с участием только-только пополнивших труппу актёров – совсем молодой Татьяны Дорониной и приехавшего из Киева Павла Луспекаева. «Варвары» у Товстоногова стали трагедией провинциальной русской жизни. Через два года после них он поставит ещё один легендарный спектакль – «Горе от ума» с Сергеем Юрским в роли Чацкого, произносившим монологи прямо в зал, а не в сторону партнёров.
Любая классическая пьеса в руках Товстоногова становилась злободневной. Для этого не требовалось наряжать актёров в современный костюм. Но, как напишет крупнейший историк театра Анатолий Смелянский, Товстоногова не прельщали лавры Таганки, скандалов он избегал, занимался работами «глубинного бурения». В 1966-м он поставил «Мещан» Горького, которые продержатся в репертуаре не одно десятилетие. Старика Бессеменова сыграл выдающийся актёр Евгений Лебедев, сумевший рассказать о драме не только отдельной семьи, но всего жизненного уклада России.
Возглавляя один из самых весомых театров страны, Товстоногов жил весьма скромно. Хотя человеком был колоритным, чему способствовали его грузинский акцент и вальяжность. На руке он носил кольцо, много курил. Вечно горящий огонёк его сигареты светил, как фонарик, из темноты зала во время репетиций. Без него актёрам чего-то не хватало. Однажды Товстоногов даже отказался от работы в пражском театре, где техника безопасности не позволяла курить. Но ради мэтра сделали исключение. К нему приставили пожарных, которые вслед за ним выскакивали с вёдрами песка на сцену во время репетиций.
Актёр Андрей Толубеев, ныне покойный, написал в своё время статью «Памяти Товстоногова» о трагедии этого человека и художника, не знавшего, что делать со своим романом под названием «О БДТ!». От него постоянно требовали жертвы, ждали всё новых и новых свершений без права на ошибку, и он сгорел в этом жертвенном огне. Толубеев написал, что откровенность была непременным условием общения с Товстоноговым. Он знал об актёрах многое, и если снежный ком этой осведомлённости покатился бы с горы, то раздавил бы всё на своем пути.
Критики Товстоногов не терпел, хотя от близких людей требовал откровенности. В своё время в театральных кругах хорошо была известна история с театроведом Ириной Вергасовой, позволившей себе критические слова в адрес мастера. Она была просто уничтожена и зарабатывала на жизнь только тем, что ездила по провинциальным театрам, разбирая спектакли. Зато командировочных пускали в БДТ на приоритетных началах. Надо было только подойти к окошку администратора и предъявить своё командировочное удостоверение. Тебе тут же продавали билет, даже если на спектакль невозможно было попасть. После смерти Товстоногова эта традиция какое-то время ещё существовала. Но, как многое другое в БДТ, она со временем канула в Лету. Пришла эпоха других героев, которым не побороть даже тень великого предшественника.
Источник: russkiymir.ru