27 сентября в Великолукском драматическом театре состоится открытие 106-го театрального сезона. В ближайшие выходные зрители увидят премьеру – спектакль по пьесе А.П.Чехова «Вишневый сад» (16+). Современный взгляд на известное произведение представит приглашенный режиссер Анна Морозова. В 2014 году она окончила Новосибирский государственный театральный институт по специальности «Режиссура драмы», родилась у Улан-Уде, а сейчас живет в Калининграде. Мы встретились с Анной Морозовой и побеседовали об особенностях новой постановки.
-Анна, как полагаете, будут ли близкисовременному зрителю проблемы, которые поднимал А.П.Чехов в своей пьесе более 100 лет назад?
-Проблемы-то одни и те же. Другое дело, что «Вишневый сад» можно ставить по-разному. Можно исходить из того, что Лопахин любит Раневскую, но я уже видела много спектаклей, где постановка «завязана» вокруг любви и отношений. А если он не любит, то тогда про что еще можно говорить со сцены? Вторая огромная тема – про поколения, как они дружат или ссорятся друг с другом. Вот про это мы и будем говорить. У меня Раневская и Гаев – это представители старшего поколения, а Лопахин – молодой человек. Можно сказать, чеховский «скелет» обретает новую плоть.
— Как живут чеховские персонажи в условиях переноса времени действия пьесы?
-Мы переносим время действия в 1997 год, когда закончилась одна эпоха и начинается другая. И адаптируем под это персонажей, не переписывая Чехова. Например, Шарлотта у нас не фокусница, а цыганка, которых тогда много было на улицах, но она такая же одинокая и неприкаянная. У Чехова она показывала фокусы в третьем действии пьесы, а у нас будет давать сеанс гипноза, как это делали в 90-х.
В нашем спектакле советская интеллигенция – это как дворяне у Чехова. Вот, например, Лопахин. А.П.Чехов говорит нам, что этот герой поднялся из низов и разбогател, мы показываем, что нашего Лопахина даже не приняли в комсомольцы, потому что он был недостоин, таим образом, подчеркивая элитаризм и кастовость советского общества.
-Анна, как родилась параллель пионерского лагеря и коттеджного поселка?
-Это моя концепция, которая складывалась постепенно… В нашей постановке Гаев читает монолог советскому серванту – этот знаковый символ мне нравится. Советский сервант был во многих семьях и, как правило, оставался бесполезным. Люди только смотрели на сервизы, которые хранились в них, – это та красота, с которой они соприкасались только взглядом, а из некоторых чашек не пили чай никогда за всю их историю существования.
Из этого сравнения родилась концепция: что, если тот самый рай, который уже никогда не вернуть, это советское время? Время радости для старшего поколения, время их счастливого детства и понятного, предсказуемого будущего. В 90-ые их мир рухнул, и страну заполонили «лопахины», исчезли бесплатные квартиры, путевки, планы, накопления всей жизни превратились в ноль под подушкой. События показались мне очень похожими и актуальными. Мы помним это время, наша душа откликается, память показывает нам личные картинки, обогащая историю своим опытом…
У нас в спектакле звучит песня на стихи Александра Кушнера в исполнении Сергея и Татьяны Никитиных с очень классным текстом, который, я надеюсь, будет в зале отчетливо слышно: «Времена не выбирают, в них живут и умирают… Что ни век, то век железный…». И это, пожалуй, главная мысль в спектакле. С написания пьесы прошло более ста лет, а век до сих пор железный.
—Есть люди, которые в принципе не понимают, зачем переписывать классику. Что бы Вы им сказали?
-Да, есть люди, которые с пеной у рта доказывают, что Чехова надо ставить так, как он написал. На это я могу спросить: тогда зачем его вообще ставить? Давайте его просто прочитаем вслух! И все! Тогда у нас получится десять одинаковых спектаклей. С другой стороны, хочется таких людей спросить: а вы знаете, как написал и что имел в виду сам Чехов? Думаю, пусть решит зритель…
Я считаю, что только так и надо ставить классику сейчас. Режиссура – это драматургия плюс контекст. Материал должен «звенеть» в наши дни, в современном пространстве. А если это материал, который мы будем ставить по материалу, то это не режиссура. Зачем тогда режиссер? Пусть в таком случае актеры «раскидают» текст между собой и выразительно его прочитают по ролям.
Почему бесконечно ставят пьесы Мольера, Чехова, Шекспира? Потому что каждый раз этот материал наслаивается на контекст, на актуальность.
Мы показываем смену эпох. Те старики еще живы, и мы еще помним, как менялась страна – из Советского Союза становилась капиталистической страной, где и «лопахину» дальше будет не очень просто.
-Анна, знаю, что есть учителя и родители, которые скажут, что многие дети и подростки сейчас и так не читают классику, зачем их путать ее переписыванием…
-Но тогда эти нечитающие дети не будут и в театр ходить! А так они придут в театр, и если им понравится постановка, то они возьмут книгу и прочитают. Например, из успешных адаптаций я назвала бы фильм «Мастер и Маргарита», хотя создатели фильма тоже «попереписывали» великого Булгакова. Но, я уверена, что после этой экранизации многие пошли читать первоисточник, сравнивать. Им стало интересно.
-Как полагаете, кто Ваш зритель? Кому будет интересен спектакль?
-Мне кажется, что и подростки могут приходить. Это разговор про семью, про историю – про историю каждой отдельной семьи, в том числе. Надо приходить бабушке, дочери и внукам. И после спектакля просто поговорить друг с другом.
Рассуждать о том, что театр меняет судьбы людей – это, на мой взгляд, утопия. Мы жили бы сейчас в другом мире, если бы театр, искусство были способны менять вселенную. Но это повод к диалогу. Это спектакль, который вызовет разговор на тему «кем были наши прадедушки и как они вообще выжили тогда». Потому что сейчас для подростков это какие-то непонятные времена, о которых они ничего не знают. Они не задумываются, как смена эпох коснулась конкретно их семьи…
Любой хороший фильм, постановка – это повод стать ближе. И этот спектакль сделает ближе внука с бабушкой и своими родителями. Абсолютно точно.
Анна Стасова, фото предоставлены Анной Морозовой и ВДТ