Eсли прав Хосе Ортега-и-Гассет, что вся классическая литература строится на принципе «простая история Хуана и Марии», то любая история, где есть романтик и прагматик -это, несомненно, Сервантес.
Именно об этом дуэте романтика и прагматика, вечном и неразделимом, говорил Олег Федоров, член Союза художников России и международной ассоциации изобразительных искусств ЮНEСКО, педагог и литератор, на встрече в арт-салоне «На Никольской».
На выставке, посвященной творческому диалогу Михаила Гардубея и Юрия Федорова — двух художников, неразрывно связанных донкихотианской темой, Олег Федоров провел… и вот тут язык не поворачивается сказать «лекцию». От этого слова веет казенной скукой, пылью библиотечных полок и унылым бормотанием с кафедры. Нет, это был совершенно другой формат. Скорее, это был суаре, изысканный вечер, полный размышлений и открытий.
К слову, сам Олег Юрьевич в личном разговоре признался, что не почувствовал полного контакта с публикой. Философски заметил: «Огня в глазах не было… Возможно, я был недостаточно убедителен». Возможно, следовало лишь чуть добавить звука — микрофон-петличка не помешал бы. Олег Федоров, словно искусный дирижер, провел слушателей по лабиринтам истории искусства, литературы и кинематографа, показывая, как преломляется образ Дон Кихота и его верного Санчо в разные эпохи и у разных авторов.
Вспомним фильм Григория Козинцева «Дон Кихот» (1957) с великолепным Николаем Черкасовым в главной роли и Юрием Толубеевым в роли Санчо. Или более поздние интерпретации, такие как пародия-фарс Василия Ливанова «Дон Кихот возвращается» (1997 год ) с Арменом Джигарханяном в роли верного оруженосца. А «Человек из Ла Манчи» (1972 год) Артура Хиллера с Питером О’Тулом в роли Дон Кихота и Софи Лорен в роли Дульсинеи превратила сервантесовский роман в трогательный мюзикл о вере в мечту, о том, что даже в самых темных временах можно найти свет. И конечно, нельзя не вспомнить спектакль «Человек из Ламанчи», поставленный в театре имени Маяковского в начале 1970-х годов Андреем Гончаровым.
Этот вечный сюжет интересовал и художников. От Тони Жоанно, создавшего 800 гравюр, до Гюстава Доре, главного иллюстратора романа. Оноре Домье видел в Дон Кихоте трагическую фигуру, благородного маргинала в эпоху, утратившую идеалы рыцарства. Сальвадор Дали создал 38 рисунков для англоязычного издания романа, а Пабло Пикассо -знаменитый эскиз с изображением Дона Кихота и Санчо Пансы. И, конечно, нельзя не упомянуть Анатолия Зверева, русского художника, который писал Дон Кихота на протяжении всей своей жизни. Марсель Пажо, французский художник, ранее рисовавший только Дон Кихота или сцены карнавала, в 2010 году написал картину «Дон Кихот. Создание картины».
В творчестве тюменского художника Михаила Гардубея Дон Кихот -это не просто литературный персонаж, а символ вечной борьбы между мечтой и реальностью. И вот тут возникает вопрос: что отличает человека донкихотствующего от человека, живущего «как все»? Почему одни видят мир в серых тонах, а другие — в ярких красках?
Суаре на Никольской заставило задуматься о том, какую роль играет донкихотство в нашей жизни. Возможно, именно в стремлении к идеалу, в борьбе с «ветряными мельницами», и заключается смысл нашего существования?
Ведь, как сказал один мудрец: «Жизнь — это не только о том, что мы имеем, но и о том, к чему стремимся». А мир держится и на тех, кто способен видеть ветряные мельницы, и на тех, кто знает, как варить борщ. Однако важнее всего в этом процессе — не забывать, ради кого мы варим этот борщ и ради чего бьемся с деревянными крыльями, принимаемыми за чудовищ.