Краевед Багдыков рассказал о неформалах в Ростове времен Перестройки
Годы перестройки. Они были особыми, яркими, неоднозначными и неповторимыми. Менялась жизнь в стране и в нашем городе — решительно во всём.
Конечно, тогда я был ещё школьником и, пожалуй, плохо осознавал происходящее. Уж точно не понимал, что живу на сломе эпох.
Но даже я не мог не заметить, что в Ростове стали появляться так называемые неформалы — рокеры, металлисты; в общем, люди, сильно отличавшиеся от большинства.
На Большой Садовой можно было встретить самых разных чудаков: художников, демонстрирующих свои картины в стиле «Митьков», уличных музыкантов, фотографов, снимающих случайных прохожих. Раньше всего этого в городе не было.
Кстати, кто такие «митьки», возможно, спросите вы. «Митьки» — это группа художников. Изначально она появилась в Ленинграде (нынешнем Санкт-Петербурге). Названа была по имени одного из участников — Дмитрия Шагина. В восьмидесятые годы, в годы перестройки, группа переросла в массовое движение, объединив художников, музыкантов, поэтов, писателей и многочисленных «сочувствующих». Когда-то «Митьки» были одной из главных составляющих ленинградского неофициального искусства второй половины XX века.
Конечно же, и в нашем Ростове были те, кто им подражал.
Когда-то «Митьки» были одной из главных составляющих ленинградского неофициального искусства второй половины XX века.Фото: Дмитрий Шагин/bigenc.ru
Но не только они запомнились мне. Почему-то сейчас в памяти всплывает один колоритный мужчина, одетый довольно просто, но с толстовской бородой. В книжных магазинах он скупал различную литературу, в том числе и философскую, складывал книги в мешок и, тяжело нагруженный, удалялся в неизвестном направлении.
Запомнился и один странноватый дедушка. Его я не раз встречал на Большой Садовой. Позже об этом человеке написал известный ростовский журналист Александр Оленев.
Как вспоминает Александр Михайлович, Эдуард Владимирович Кулигин мог целыми днями, невзирая на погоду и время года, стоять на улице Энгельса (тогда она называлась Большая Садовая) возле входа в областной музей краеведения. Рядом с ним стоял планшет, на котором были разложены его книги — поэтические сборники «Пророк» и «Камертон», а также брошюрка с проектом закона о статусе русских чернозёмов.
Эдуард Владимирович Кулигин мог целыми днями, невзирая на погоду и время года, стоять на улице Энгельса (тогда она называлась Большая Садовая) возле входа в областной музей краеведения.Фото: pastvu.com. Александр Оленев
Александр Оленев потом рассказывал мне, что продажа этих книг была для Эдуарда Владимировича практически единственным источником дохода.
Но у Кулигина была ещё одна фишка — петушок по имени Борейка, который бродил вокруг лотка, а то и сидел на плече хозяина. Представить старика без этого петуха было невозможно.
Иногда мне казалось, что Борейка понимал своего хозяина и бежал к нему, когда тот его звал.
Вспоминаются и разные забавные случаи, происходившие тогда на Большой Садовой.
С транспортом в Ростове в те времена было плохо: толпы людей на остановках, автобусы, набитые, как селёдка в бочке, — яркая примета советской эпохи.
И вот как-то раз, безуспешно штурмуя переполненный автобус, я услышал сзади велосипедный звонок. Испугавшись, я отпрыгнул в сторону. С невозмутимым видом мимо меня вальяжно прошествовал мужчина с огромным зонтом, к которому был прикреплён тот самый звонок.
Что сказать? Без комментариев, как говорится.
И вот как-то раз, безуспешно штурмуя переполненный автобус, я услышал сзади велосипедный звонок.Фото: Рынок антиквариата/pastvu.com
Прошли перестроечные годы, куда-то исчезли неформалы. Всё реже и реже встречаю я милых, добрых чудаков на наших улицах. Жаль. Ведь мир без них, таких никогда не унывающих людей, становится серым и скучным. Именно они делают его цветным и весёлым. А может, это я повзрослел и в повседневной суете перестал их замечать?
Подпишитесь