Через неделю в рамках федерального культурного проекта «Большие гастроли» на сцене Ульяновского театра драмы им. И. А. Гончарова – Театр классического балета Натальи Касаткиной и Владимира Василёва. Прославленная труппа покажет пять лучших своих спектаклей: «Спартак», «Золушка», «Весна священная», «Петербургские сумерки» и «Дама с камелиями».
В середине прошлого века коллектив был создан легендарным советским хореографом Игорем Моисеевым, который позже передал бразды правления Василёву и Касаткиной. Их и принято считать основателями и основоположниками Театра классического балета. Сегодня коллективом руководит их сын, кинорежиссёр по образованию, Иван Василёв. С ним мы и пообщались в преддверии «Больших гастролей» в Ульяновске.
Два года у балетного станка
Владлен Семёнов, ul.aif.ru: Логично было бы предположить, что ребёнку танцовщиков, хореографов – прямая дорога в балет.
Иван Василёв: Логика в данном случае хромает. Вот именно, что родители были хореографами, а значит, слишком и постоянно заняты, чтобы серьёзно заниматься тем, чтобы учить меня. Чаще всего участь заниматься балетом постигала детей солисток кордебалета. У них на такие занятия было гораздо больше свободного времени. Я тоже пришёл в балетный класс в девять лет и в 11 уже ушёл. По собственной инициативе.
– Система дала сбой?
– Увлёкся кино. Посмотрел «Зеркало» Андрея Тарковского и понял, что ничем другим заниматься не хочу.
– Просто снимать или такое кино, как Тарковский?
– Снимать, чтобы иметь возможность говорить со зрителями тем языком, которым великий кинорежиссёр владел в совершенстве. И окончил ВГИК.
– Про балет снималось и снимается много художественных фильмов. Когда вы их смотрите, возникают претензии?
– Конечно, профессионалы балета найдут в любом из этих фильмов неточности и несостыковки. Но для неискушённого зрителя такое кино вполне подойдёт.
Во всём «виноват» Сталин
– Уже который год в Ульяновск приезжает множество балетных трупп с громкими названиями. Качество постановок очень разное. И не всегда это прославленный коллектив – бывают и просто гастроли ради чёса. Не обесценивает ли, на ваш взгляд, подобная ситуация само искусство балета?
– А что делать? В своё время ещё Сталин придумал, что монументализм должен быть во всём, в том числе и в искусстве. И балет оказался в этом смысле наиболее подходящим. Долгое время те, кто хотел этим заниматься, приезжали в Москву или Питер, получали там фундаментальные знания, потом многие, став настоящими профессионалами, возвращались на свою малую родину. И балет был по-настоящему сильным в любом музыкальном театре страны. Но потом границы открыли – многие этим воспользовались. Стали под узнаваемым брендом русского классического балета ездить за границу. И тут возникла ситуация, когда балет не лучшего качества иностранным продюсерам оказался интереснее, чем настоящее искусство русской классической хореографии. Ведь чем непонятнее коллектив, тем с ним проще: такие артисты и в цене на билет демпингуют, и едят на гастролях что придётся, и живут зачастую не в хороших гостиницах, а прямо в автобусах, на которых гастролируют. Сплошная выгода для западных импресарио. Когда всё только начиналось, помню, как смотрел «Жизель» в исполнении одного из тех коллективов, о которых вы говорите. С точки зрения профессионализма это не выдерживало никакой критики. Но западная публика получила возможность увидеть русский балет и воспринимала происходящее с восторгом, не вдаваясь в подробности, что за коллектив к ним приехал и какого уровня хореография. Радовались просто тому, что это увидели.
– В одном из недавних интервью модному российскому глянцевому изданию вы упомянули, что променяли профессию кинорежиссёра на должность директора коллектива ваших родителей, когда они попросили вас в сложные годы прийти и спасти их труппу.
– Не совсем так. Я ушёл из кино по другим причинам. Время тогда в стране действительно было сложное. И я занялся бизнесом. Тогда у Театра классического балета Касаткиной и Василёва возникли проблемы, и они попросили меня помочь им в качестве администратора. А поскольку в каждом мужчине с детства живёт солдат, воин, то я взялся за спасение коллектива родителей не задумываясь.
– В итоге удалось спасти или всё оказалось сложнее, чем вы предполагали?
– Гораздо сложнее. Тогда казалось, что вот сейчас приду, возьмусь – и у театра как минимум появится своё помещение. Но на деле у нашего коллектива до сих пор нет своего постоянного дома.
Зрительское восприятие - загадка
– Вы много гастролируете. И в Ульяновске не в первый раз. Такая любовь к нашему городу – это что-то личное?
– Нет, наша семья никак с Ульяновском не связана. Просто мы знаем, что здесь нас ждёт хороший приём. А насчёт частых визитов – спасибо проекту «Большие гастроли», только благодаря ему можно вывезти сегодня в другой город такой большой и профессиональный коллектив, как наш.
– Всегда было интересно, как подбирается репертуар для гастролей, по какому принципу. Изучаете спрос, конъюнктуру?
– Признаюсь, для меня самого до сих пор остаётся загадкой зрительское восприятие одного и того же спектакля. В одном городе он может иметь огромный успех, а в другом пройти при относительном равнодушии публики. Знаю лишь одно: каждый наш спектакль – это уровень профессионального мастерства постановщиков и актёров. И каждый спектакль – уникальная и неповторимая работа авторского театра, который создали Василёв и Касаткина.
– В этом году 60 лет, как в репертуаре вашего театра появился одноактный балет «Весна священная», который вы покажете и в Ульяновске. Учитывая, что речь идёт не о классике, вроде «Лебединого озера» или «Щелкунчика», а о балетном своего рода авангарде, в чём, по-вашему, секрет такого долгожительства спектакля?
– Когда состоялась премьера этого балета Игоря Стравинского, в СССР шла дискуссия, имеет ли смысл ставить этого композитора, нужен ли он, понятен ли. Но у моих родителей был свой подход к созданию балетных спектаклей. Я его называю голливудским. Им было важно, чтобы зрителям всё было понятно, независимо от возраста, национальности или вероисповедания. У нас не просто балет, а драмбалет, когда в зале плачут и смеются, сопереживая героям. Это успел оценить сам Игорь Фёдорович Стравинский, с которым родители активно общались в период подготовки «Весны священной». К тому же спектакль очень чувственный, эротичный. Касаткину и Василёвой такие постановки особенно удавались. Во многом за счёт того, что, будучи очень разными людьми, они сильно любили друг друга. Их балеты в этом смысле безгранично эмоциональны.
Найти достойного преемника непросто
– Сегодня – и это своеобразная дань моде – Большой театр не ругает только ленивый. Вам есть что сказать по этому поводу?
– С тех пор, как Большому стали активно помогать московские и федеральные власти, в том числе и материально, он стал в большей степени директорским. Когда важные вопросы решает не только художественное руководство, но и администрация, это неплохо. Артистический состав Большого поистине звёздный. Но не так-то просто изображать эффективного менеджера, когда рядом с тобой великие хореографы, имеющие непререкаемый творческий и личный авторитет перед труппой. Сегодня таких в Большом нет. Но это временное явление.
– А нужно ли искусству классического балета настолько соответствовать брендам, чтобы, как сейчас часто происходит, приглашать модных именитых режиссёров-экспериментаторов?
– Приведу конкретный пример. Когда Кирилл Серебренников поставил в Большом театре балет «Нуреев» и вокруг него началась скандальная история, мы с мамой с некоторой опаской пошли на премьеру. И это оказалась неожиданная и глубокая работа и Серебренникова-режиссёра, и главным образом хореографа-постановщика Юрия Посохова. Это было бережное следование традициям классического балета. И Посохов оказался достойным их продолжателем.
– Кто сегодня хореограф в Театре классического балета Касаткиной и Василёва? Не вы же ставите балеты?
– Пока художественное руководство осуществляю я. До 2024 года мы с мамой вместе работали над новыми постановками. Моё режиссёрское образование позволяло мне это делать. Пока всё остаётся как есть. Найти достойного преемника художественной традиции моих родителей непросто.
Искусство - не поле для соревнований
- В прошлом году, когда ушла из жизни ваша мама, вам не стало по-настоящему страшно от мысли, что вы один теперь ответственны за дело всей жизни своих?
- У меня есть уже опыт. Есть великолепный коллектив. Страха нет. Но непонимание, как вести себя в той или иной ситуации и куда двигаться дальше, иногда подолгу не отпускает. Родители показали достойный пример. Будем работать.
- Когда-то вся страна знала строки Юрия Визбора о том, что «в области балета мы впереди планеты всей». А как сейчас?
- Сейчас в искусстве хореографии в результате многих субъективных обстоятельств многие страны нас, если не обогнали, то догнали – точно. Это не хорошо и не плохо. Это – объективная реальность.
- Выправить ситуацию возможно?
- Хотел сказать – да. Но в последний момент задумался… Дело в другом. Надо ли? Искусство не поле для соревнований. Оно о другом.