Режиссёр Евгений Григорьев: наука и искусство по приказу не рождаются

Екатеринбург, 19 сентября, 2025, 12:50 — ИА Регнум.Евгений Григорьев — человек-оркестр современного российского кинематографа. Режиссёр, продюсер, сценарист, директор по развитию легендарной Свердловской киностудии, президент международного фестиваля «Одна шестая», владелец кинокомпании «Первое кино», где в основном снимают дебютанты. В интервью ИА Регнумон рассказал о самом важном: о кино, о будущем, о том, как технологии меняют искусство, и о том, что остаётся в нём неизменным.

Свердловская киностудия — это место с колоссальной энергетикой и историей, взрастившее плеяду гениальных режиссёров. Сегодня вы — её директор по развитию. Какую сверхзадачу, свою собственную «невыполнимую миссию» вы ставите перед собой на этом посту? Что должно стать главным наследием эпохи Григорьева в истории студии?

Создавать возможности и культурные ценности для нас и будущих поколений. Несмотря на дефицит времени, денег и любых других ресурсов. Сегодня уже десятки тысяч санкций против нашей страны, в конечном счете они направлены как раз на ограничения наших возможностей. И это снаружи. А внутри — традиция ограничительных и запретительных практик, довольно сложно устроенная индустрия, куда молодому человеку, на самом деле, довольно сложно попасть. Справедливости ради нужно сказать, что государство очень много вкладывает сил в то, чтобы эти возможности создавать. Фестиваль дебютов — «Одна шестая» — тому пример. 95% бюджета — государство. И все активности на фестивале подчинены идеологии создания возможностей. От лабораторий для молодых авторов, сценаристов и актеров до жюри. Мы стараемся приглашать в жюри тех, кто реально может помочь дебютантам. Потому что вторая часть моей собственной миссии совпадает с миссией Свердловской киностудии — создавать культурные ценности для нас и будущих поколений. А об этом я сказал в самом начале.

Фестиваль «Одна шестая» — это уникальный мост между культурами, взгляд на мир через кинокамеру. Как вам кажется, может ли кино сегодня, в условиях нарастающего глобального напряжения, выполнять ту миротворческую функцию, которую когда-то на него возлагали? Или его роль теперь иная?

Дело в том, что кино — это же не про рассказывание историй, а про передачу идей. Ну и, шире, — ценностей, мировоззрения, образа мышления. Не знаю, способно ли кино снимать глобальное напряжение, честно говоря. Но точно способно при определенном типе смотрения позволять тебе видеть мир другими глазами в буквальном и метафорическом смысле, думаю, это важнее. Поэтому на международных фестивалях мы видим разные миры и разные цивилизационные представления участников о том, что такое хорошо и что такое плохо. И только на этих полярных представлениях может родиться что-то третье, что может стать инновационным и прорывным. И важно понимать, что наука и искусство по приказу не рождаются.

В фестивальных кинозалах всегда можно поумнеть, взрастить душу еще чуть-чуть, при желании, конечно (улыбается). У нас же на фестивале в залах не едят. Там, правда, смотреть нужно. А что касается глобального напряжения, то оно создается не людьми в кинозалах, а для людей в кинозалах. И пусть те, кто его создают, его и снимают (смеется).

Вы стоите на стыке двух ипостасей: документального и игрового кино. Для вас это два разных мира, два разных способа мышления? Или, как сейчас часто говорят, границы между ними окончательно стёрлись? Где вы сами черпаете вдохновение для одной и другой формы?

Это два совершенно разных вида кинематографа. Их, на мой взгляд, объединяют только законы драматургии — они тотальны. Документальный — для меня самый сложный, самый опасный, самый трудно создаваемый кинематограф. Я сейчас не о «документалках» и поделках в интернете говорю, которые зачем-то называют себя кино, а о подлинном неигровом кино. Так вот, в нем работает, на мой взгляд, настоящая кинематографическая «белая кость», элита. Да, там почти нет денег, но там путь до финальных титров каждый раз самоценен. В документальном кино ты проживешь невыдуманную жизнь, подлинную с героями, которых ты сам выбираешь. А они — тебя. Игровое кино — совсем иное. Не знаю, как объяснить. Ну это как сравнивать теплое и круглое. Давайте на примере работы на площадке. В неигровом кино тебя волнует всё, каждая мелочь в том пространстве, где ты снимаешь и каждое движение реальности. Ты постоянно анализируешь, прогнозируешь, чтобы «схватить» жизнь — словом, весь как приемник, как антенна. А в игровом тебя волнует только то, что в кадре, и весь мир подождет. Ты как будто передатчик, что ли… А про вдохновение… Не, не слышал. Я люблю саму жизнь, работу и людей, которые рядом. Вот там и черпаю желание что-то сделать. А вот если я не чувствую желания что-то сделать рядом с кем-то или у кого-то, кто со мной рядом, то эти люди просто исчезают из поля моего зрения.

Искусственный интеллект из инструмента постепенно превращается в соавтора. Где, по-вашему, должна проходить красная линия между использованием ИИ как помощника и ситуацией, когда он начинает подменять собой творческое начало человека?

Границу проведет сам человек. Когда появился автопилот — командир воздушного судна не перестал быть уважаемым человеком и не перестал нести ответственность за жизни людей в салоне. Давайте вспомним. Когда появился автомобиль, не было правил дорожного движения. Когда изобрели самолет — не было воздушных кодексов, ни аэропортов, ни службы диспетчеров. Когда открыли атомную энергию, не было правил обращения с ней. Люди дорого платят за правила. Обычно кровью. Но правила все-таки появляются. И здесь появятся. И вполне может быть: произведение, созданное без ИИ (как пища без ГМО), будет ценнее.

Представим на минуту 2035-й год. По вашему сценарию нейросеть генерирует полнометражный фильм «под Григорьева» — с вашим чувством юмора, драматургией и визуальным почерком. Это будет триумф технологии или личная творческая катастрофа?

Это просто означает, что я один остался, людей возненавидел, ну или умер. Как автор, да и как зритель. Потому что зачем мне лишать себя удовольствия от написания сценария либо самостоятельно, либо, как я больше люблю, с соавтором, зачем мне лишать себя радости от работы с артистами, оператором, художником? Это куда всё деть?! В кино, конечно, важен результат. Но только процесс его формирует и делает жизнь человеческой.

Свердловская киностудия могла бы стать пионером в области экспериментов с искусственным интеллектом в кино? Есть ли у вас проекты или идеи, где ИИ не просто инструмент, а полноценная часть творческого процесса?

Думаю, что нет. Мы все-таки уже сейчас не пионеры. Мы занимаемся не искусственным интеллектом, а естественным. Человеческим капиталом. Поэтому и деловая программа — практика применения ИИ на всех этапах кинопроизводства людьми. Для людей. Вот на моей толстовке президентской в этом году для гостей написано: «EVGENY GRIGOREV. NOT AI. 100% HUMAN. DETECTED».

Кино — это всегда диалог со зрителем. Алгоритмы стриминговых платформ уже сегодня диктуют, что нам смотреть, подстраиваясь под наши предпочтения. Не приведёт ли это в итоге к тому, что зритель замкнётся в собственной «культурной капсуле» и перестанет открывать для себя что-то новое, сложное.

Я думаю, нужно просто помнить, что с новыми технологиями и благами приходят и новые опасности, и обязанности. И единственное, что может сделать пользователь, — взять ответственность за облик своей «культурной капсулы» и ее модифицирование, развитие в свои руки. В наш язык уже вошло такое понятие, как «цифровая гигиена», так же войдет и понятие «культурной навигации». И надо будет ответственно выбирать этих «навигаторов». Ну или безответственно ехать в автобусе алгоритмов.

Есть ли у вас некий внутренний компас, сформулированное правило или принцип, который вы используете при принятии ключевых творческих или жизненных решений?

Не знаю. Не формулировал. Я не прощаю предательства.

Вы много работаете с молодыми кинематографистами. Какой единственный, самый главный совет вы даёте тем, кто только начинает свой путь в профессии, но хочет оставаться автором, а не просто стать винтиком в индустрии развлечений?

Ничего не бояться. Быть новаторами. Не заниматься самоцензурой, есть регуляторы. Говорить о том, что на самом деле болит. Нет никакого секрета успеха у меня. Всё будет хорошо, если хотеть не просто хорошо зарабатывать, а в первую очередь хорошо работать. Трудиться каждый день. И помнить, что кино — это страсть.

Современный мир часто называют миром травм, кризисов и турбулентности. Как вы считаете, какая главная задача искусства в такой реальности? Утешать, отвлекать, объяснять, провоцировать на изменения?

Мир всегда был таков. Мы живем в лучшее из времен. Хотя бы потому, что иной жизни на Земле у нас не будет. Искусство занимается тем же, чем занималось всегда. В этом смысле функция его не меняется, потому что не меняется природа человеческая. Поэтому вместо того, чтобы задаваться, какая задача у искусства, лучше задаться, какая задача у меня в этот миг на планете Земля. И мыслить глобально, а действовать локально. Это отличная технология для управления собственным миром и окрестной планетой.

Если отбросить все ограничения — бюджетные, временные, технические, — какой фильм вашей мечты вы бы сделали? Это была бы масштабная фантастическая сага или камерная психологическая драма? О чём бы он был?

Я никогда не думал так. И сейчас не смогу. Для меня это слишком абстрактно и как будто бы бессмысленно. Потому что отмена ограничений, о которых вы говорите, приведет к тому, что изменятся формы, виды искусства, да и само целеполагание. Мы живем в естественных и искусственных ограничениях — они и формируют нас, а значит, и то, что мы делаем.

Над чем вы работаете прямо сейчас? Можете ли приоткрыть завесу тайны над своими новыми проектами — будь то игровое, документальное кино или возможно новый фестивальный проект?

Как режиссер я тружусь сейчас в монтаже над картиной «Звери внутри», о нашей легендарной группе вместе с ее лидером Ромой Зверем. Еще нужно чуть поднажать, и картина, наконец, сложится. Ну и есть несколько замыслов, которые в самом начале реализации, где я и как режиссер буду выступать, в некоторых как продюсер. Но о них подробно говорить рано.

Что лично для вас является главным источником сил и вдохновения? Что заряжает вас энергией, когда профессиональные задачи требуют полной отдачи?

Я никогда и никому не раскрываю своих источников вдохновения. Они же мои. Про энергию. Сон и режим дня. Это главное.