18 сентября на московской площадке клуба «Валдай» прошла презентация доклада «Культура конфронтации: модели конкуренции великих держав в XXI веке». Модератор Андрей Сушенцовуказал, что современный переходный этап международного развития определяется соперничеством крупных стран, причём способы этого соперничества носят индивидуальный характер. Ещё несколько десятилетий назад считалось, что мир в этом отношении регулируется некой универсальной традицией, причём как главная модель воспринималось взаимодействие Советского Союза и США. Однако сейчас международные отношения выглядят скорее как фестиваль национальных опытов: страны конфликтуют друг с другом особым образом, по своим моделям. Мир больше нельзя изучать только с позиций российской или американской стратегической культуры – необходимо рассматривать, как выглядят эти причинно-следственные связи в разных национальных традициях, резюмировал Сушенцов.
Профессор кафедры востоковедения МГИМО Марина Сапронова, написавшая часть доклада, посвящённую арабским странам, отметила, что Арабский Восток был и продолжает оставаться самым конфликтным регионом в мире. В нём присутствуют практически все возможные типы конфронтаций: этнические, конфессиональные, политические, конфликты за водные ресурсы. У этих конфликтов обычно имеется международное измерение – в них в той или иной степени всегда участвуют внерегиональные державы и они создают потоки беженцев. При этом арабский мир серьёзно трансформировали волны турбулентности 2011 и 2019 годов, свергшие «политических фараонов» – многолетних лидеров, державших многое в регионе под контролем. Начали разрушаться государственные институты, и в результате во многих государствах сейчас основные усилия направлены на восстановление внутренней стабильности, что заставляет их избегать втягивания в конфликты. Это привело к трансформации конфликтности в регионе в целом. Вместо крупных арабских государств ключевыми участниками конфликтных ситуаций стали неарабские региональные державы – Израиль, Турция, Иран – и негосударственные акторы. Кроме того, важную роль играет борьба Саудовской Аравии и Катара за финансовое и политическое влияние, в том числе на территории других арабских стран.
Профессор кафедры международных отношений и внешней политики России МГИМОЕвгения Обичкина, автор части доклада, посвящённой стратегической культуре Франции, подчеркнула, что французская элита сейчас пытается выковать новую идентичность. Можно заметить, что нарастает воинственность, звучат громкие заявления. При этом Франция давно не участвовала в конфликтах высокой интенсивности – все её последние войны были фактически «войнами по выбору», экспедиционными операциями в составе мощных коалиций, чему отвечает и устройство её армии. Соответственно, её новая воинственная риторика не отражает готовность стать инициатором конфликта с равным или превосходящим по силе противником, а скорее направлена на усиление потенциала сдерживания. Благодаря победе в кругах французской военно-политической элиты евроатлантической идентичности, политика безопасности Франции оказалась поставлена в зависимость от внешнеполитического поведения своих восточных союзников по НАТО. При этом вера в американские гарантии заметно пошатнулась. Таким образом, казалось бы, сбывается французская мечта о превращении в опору европейской безопасности, однако оказывается, что страна ни материально, ни морально не готова взять на себя этот груз, считает Обичкина.
Научный сотрудник Института международных исследований, преподаватель Кафедры востоковедения МГИМОАдлан Маргоев, отвечавший за иранскую часть доклада, видит в современном Иране сплав национального и религиозного. В результате для объяснения обществу тех или иных своих решений, в том числе внешнеполитических, власти Исламской Республики апеллируют то к национальным, то к религиозным сюжетам. Это сочетание двух традиций выглядит важным элементом современной иранской стратегической культуры. При этом, по словам Маргоева, Ирану сейчас приходится «принимать горькие и сложные решения», в частности в вопросах, связанных с ядерной программой и «осью сопротивления». Военно-политическое руководство Ирана вынуждено переоценивать внешнюю политику, что сказывается и на риторике. Как заключил исследователь, Иран, вопреки своим революционным лозунгам и заявлениям, на деле принадлежит к той группе региональных стран, которые склонны избегать конфликтов, хотя в его экспертном и политическом сообществе растёт количество сторонников отказа от этого курса.
Доцент, сотрудник Школы углублённых международных и региональных исследований Восточно-Китайского педагогического университетаЧжан Синь назвал доклад масштабным, амбициозным и вносящим важный вклад в теоретическое осмысление международной конфронтации. Крайне актуальной и продуктивной он признал концепцию национальной культуры конфронтации, добавив, что в этом контексте было бы интересно сравнить конкретные решения разных стран об эскалации конфликта в схожих ситуациях. «Мне кажется у этого доклада огромный потенциал. В нём много новаторских идей, которые отвечают современным условиям. Я буду внимательно следить за дальнейшими исследованиями в этом направлении», – заявил он.
Профессор журналистики Международного университета Даффодил в Дакке (Бангладеш) Грегори Саймонс, говоря о динамике в области культуры конфронтации применительно к США, указал на снижение общей способности западных стран принуждать и на уменьшение их силового потенциала. Хотя США пытаются спасти остатки однополярного мира, «это достаточно безнадёжная история». Они действуют чужими руками, но не могут на достаточном уровне демонстрировать силу в противостоянии с другими державами. У них нет ни достаточной военной мощи, ни политической воли, чтобы использовать привычные методы. В свою очередь, экономическая война с большинством стран Глобального Юга ведёт к росту американского госдолга. Саймонс убеждён, что в результате трансформация мира и уход от однополярности будут происходить всё быстрее и быстрее.