Публикуя данную полемическую статью, редакция рассчитывает на отклики наших уважаемых авторов. Нам кажется своевременным открыть дискуссию на тему о возможных формах устройства европейского пространства после окончания нынешней фазы острого конфликта. Приглашаем всех желающих поделиться мнением, как могли бы складываться в будущем отношения России и классической Европы. Чем больше разных вариантов, тем лучше.
Континентализм — геополитическая концепция Альгиса Климайтиса, советника Альгирдаса Бразаускаса, первого после провозглашения независимости президента Литвы – предполагает Европу, пришедшую к самосознанию[1]. Континентализм – против трансатлантического глобализма. Он выступает за европейскую социальную рыночную экономику (то есть континентальную модель «рейнского капитализма», а не англосаксонскую модель капитализма акционеров или стейкхолдеров), за христианско-консервативную культуру и против порождённой в США идеологии воукизма, а также за европейскую систему безопасности, которая либо полностью преодолеет структуру НАТО, либо — по меньшей мере — коренным образом обновит её путем формирования сильной европейской составляющей.
Принципы континентализма
Обеспечивать безопасность Европы должны не посторонние по отношению к этому пространству силы (raumfremde Mächte, как их называл Карл Шмитт), такие как Соединённые Штаты, а сами европейцы. Согласно европейскому варианту доктрины Монро (американская концепция преобладающего присутствия в Западном полушарии, провозглашённая в 1823 г.), европейские государства должны иметь возможность обеспечить безопасность Европы как конвенциальным образом, так и с помощью ядерного вооружения. Это подразумевает сочетание внутренней обороноспособности и внешней военной сдержанности.
Совместный курс и общие структуры в области внешней политики и политики безопасности, экономики и торговли (зоны свободной торговли) на базе новой европейской конфедерации будут в XXI веке формировать новую Европу в духе континентализма.
Подобная конфедерация, если она намерена быть стабильной, должна основываться на западноевропейской имперской идее (IdeedesReichs). Имперская идея, классическим воплощением которой является Священная Римская империя германской нации, предшествовала возникновению (начиная с революции 1789 г.) национальных государств и представляет собой типичную правоконсервативную концепцию. Профессор истории Давид Энгельс[2] перенял и актуализировал данную имперскую идею[3]. Европа будущего, по мнению Энгельса, в силу своего культурного, религиозного и этнического многообразия должна иметь организационное устройство, ограниченное совместными ключевыми интересами: оборона (общая армия, включая обобществление французского ядерного оружия[4]), внутренняя политика (сотрудничество полиции в рамках трансграничного уголовного преследования, а также защиты внешних границ), финансы (материальное обеспечение совместных программ) и инфраструктура (совместные проекты, направленные на обеспечение логистических связей). Данную конструкцию символически возглавляет Президент Европы, который, однако (аналогично монарху во времена Священной Римской империи), должен, вместе с состоящей при нём комиссией, выступать в роли посредника по урегулированию споров. Европейская комиссия упраздняется, а экспансивная судебная власть ЕС (Европейский суд) подвергается существенным ограничениям. Он должен принимать решения исключительно по отдельным вопросам, которые не имеют обязательного юридического действия по всей территории ЕС (caselaw).
Другими словами, за рамками названных областей первоочередное значение в каждом конкретном случае принимают индивидуальные (правовые) решения. Существующий до настоящего времени Европейский парламент становится нижней, а Европейский совет – верхней палатой новой европейской законодательной власти. У Энгельса новое оформление Западной Европы задумано как оборонительный союз против расширения влияния Китая и России (в понимании защиты страны и альянса), однако призвано также – в типично континенталистском духе – ограничить влияние США. Тем не менее мирное сосуществование заново сформированной Европейской империи и России, понимаемой также как продолжение русской имперской идеи, происходящей из Византии (включая «Третий Рим» Филарета и Советский Союз), допустимо и даже вполне вероятно.
Новая Западная Европа сконцентрировалась бы на своих внутренних проблемах, то есть предотвращении государственного распада и миграционных потоков с Ближнего Востока и из Африки. Это была бы Европа, повёрнутая к себе, не осуществляющая экспорт ни ценностей, ни оружия. В неявной форме Энгельс, апеллируя к классическому Западу, Западной Европе, признаёт существование второго крыла Европы – православного Востока. Россия, включая Белоруссию и часть прежней Украины (как предложено Солженицыным) была бы не врагом, а скорее «партнёром по общим консервативным ценностям» обновлённой Западной Европы. От идеи «Глобального Севера», высказанной бывшим советником президента России Владиславом Сурковым, данная концепция отличается более чётким обособлением Европы (но не враждой с ней!) (западной и православной) и США[5]. Одновременно Энгельс настойчиво подчёркивает, что новой Западной Европе следует сотрудничать с Америкой в рамках НАТО, то есть исходит из того, что данная стержневая трансатлантическая организация продолжит существование.
Неоевразийство как оппонент
Русскую теорию неоевразийства объединяет с континентализмом отрицание трансатлантизма. Следует подчеркнуть, что имеется в виду отрицание не НАТО, обдуманного сотрудничества между национальными государствами или одной из новых западноевропейских конфедераций и Соединённых Штатов. Отрицание не направлено и против американского народа. Речь об олигархической политической касте глобалистов, которые подрывают национально-государственную и европейскую суверенность и эксплуатируют средний класс в США, Германии и Европе в целом.
Глобалисты против патриотов – таково, по Трампу, основное противостояние нашего времени.
Интеллектуалы, такие как Карлхайнц Вайссман[6] или Александр Гауланд, elderstatesman партии «Альтернатива для Германии»[7], говорят о противостоянии глобалистов и коммунитаристов, однако, имеют в виду то же самое[8].
Можно ли сопоставить континентализм с русским неоевразийством? Нет, по нескольким важным причинам. Отправная точка неоевразийства заключается в утверждении, что Россия по своем существу — азиатская страна. Неоевразийцы прославляют коммунизм, релятивируют и замалчивают его преступления, одобряют неэффективное и экономически провалившееся плановое хозяйство или так называемый «третий путь» – своего рода гибрид рынка и плана, напоминающий экономико-политического Франкенштейна. Континентализм выступает за мир и стабильность в Европе, неоевразийство говорит о новом русском империализме, то есть подразумевает и военную экспансию.
Но сначала несколько слов о возникновении неоевразийства. Как видно из названия, произошло оно от евразийства, русского философского течения, зародившегося между мировыми войнами. Гумилёв, Трубецкой, Савицкий и другие наложили на евразийство свой отпечаток, многие стали эмигрантами, кто-то находился в Советском Союзе и публиковал евразийские идеи под прикрытием марксистско-ленинской государственной идеологии. На Россию, по словам евразийцев, Азия наложила глубочайший отпечаток ещё со времён монголо-татарского нашествия в XIII веке. Историко-культурные исследования в области этнологии и языка якобы это подтверждают, утверждали евразийцы[9].
Именно в этом заключается существенная проблема, принципиальное отличие от континентализма. Последний как раз подчёркивает, согласно Климайтису, принадлежность России к европейской цивилизации, христианскому, православному Востоку, который совместно с католически-протестантским Западом составляет два крыла Европы. Это не значит, что существующие различия отрицаются. Точно также из этого не следует, что Запад и православная Европа должны оказаться в одном структурном формировании, организации (см. выше). Это означает исключительно то, что (следуя образцу исторического взаимодействия сил в Европе и Священного союза как структурного понятия, которое рассматривает данную взаимосвязь в качестве собрания совместных правил, (не)формальных обычаев и традиций) необходимо вернуть возможность достижения взаимопонимания между Западной Европой и Россией, зиждущегося на общей европейской культуре[10].
Несомненно, Россия внесла большой культурный вклад в общеевропейское наследие в таких областях как музыка, литература, философия, живопись, кинематография, естественные науки и многое другое. Вряд ли кому-то в Китае, Индии или других странах Азии придёт в голову назвать русских азиатами. Даже Владивосток, расположенный на берегу Тихого океана, недалеко от Японии и Северной Кореи, представляет собой европейский город.
Ещё евразийцы вынужденно (в Советском Союзе) или добровольно (в эмиграции) адаптировались к большевистскому режиму и подчёркивали свою азиатскую, то есть, по их мнению, русскую, сущность. Так, ведущие представители евразийства говорят о достижениях Советского Союза, прославляют большевистский переворот как русское низвержение «европеизации» страны, проводившееся царистским режимом, и рассуждают, как перенести положительные элементы коммунизма в XXI век. В отличие от этого, континентализм подчёркивает, что коммунизм как первый тоталитарный режим XX века стал одним из могильщиков европейской цивилизации. И Россия, говоря словами Александра Солженицына, не выздоровеет, пока не будут преодолены, в том числе в сознании людей, последствия всех преступлений коммунизма[11]. Для континенталистов очевидно, что коммунизм унёс огромное число жизней и он не является продуктом русской культуры, а скорее представляет собой чуждую идеологию, узурпировавшую элементы русской культуры[12].
От прославления коммунизма и его преступлений против человечества и человечности, многочисленных актов геноцида и миллионов жертв недалеко до восхваления планового хозяйства или мифического, не существующего в действительности «третьего пути». Для континенталистов же, как и для всех, кто когда-либо занимался теорией и практикой народного хозяйства, понятно, что плановая экономика представляет собой «путь в рабство» (Хайек). Социальная рыночная экономика является эффективной и справедливой; плановое хозяйство – неэффективно и несправедливо всегда. Оно уничтожает право на собственность как основу политической свободы. Между рыночной и плановой экономикой нет «среднего пути» – tertiumnondatur.
Принципиальное отличие континентализма от неоевразийства прослеживается и в сфере внешней политики и политики безопасности.
В то время как континентализм подчёркивает необходимость мира и стабильности и отвергает военные авантюры, неоевразийство разделяет идеологию империализма.
Ведущие представители неоевразийства говорят, что Советский Союз совершил «ошибку», не осуществив одновременно военное продвижение на Юг (Афганистан, доступ к Индийскому океану через Пакистан) и на Запад (против НАТО, доступ к Атлантическому океану). Они выступают за присутствие российских войск в Европе для обеспечения безопасности контролируемого Россией имперского пространства. Для евразийцев Россия представляет собой «Срединную империю», то, что китайцы – естественно по отношению к Китаю – называют Чжунго. А вокруг России как имперского центра должна быть распределена европейская и азиатская периферия.
Континентализм же выступает за стабильность, мир и безопасность в Европе и Азии, против влияния чуждых пространству сил, а также против неоимперских амбиций и военных авантюр, от кого бы они ни исходили. Континентализм – за создание стабилизующих зон влияния и принятие взаимных гарантий безопасности, против экспансии отдельных блоков и империй.
Почему континентализм – верный ответ
Подобное континенталистское понимание принесло бы непосредственную пользу и Германии. Во-первых, Германия, приходится это констатировать, является державой среднего уровня в стадии демографического, культурного, экономического и политического регресса. Милитаризация страны – формирование сильнейшей военной державы в Европе, как пропагандируют социал-демократ Шольц и христианский демократ Мерц – приведёт исключительно к тому, что европейские соседи вновь будут бояться Германии (возможно, даже вооружённой ядерным оружием). С немецкой стороны, в свою очередь, существуют опасения, что Германия, которую Франция примерно к 2050 г., вероятно, опередит по численности населения, будет отодвинута на задний план в процессе взаимодействия европейских сил[13]. Тем временем Польша в качестве актора, ориентированного на трансатлантические отношения, находится на подъёме как экономически, так и благодаря интенсивному вооружению армии. Германия же располагается на четырнадцатом месте глобального рейтинга мощи вооружённых сил[14].
Континентальный подход предложил бы решение, как преодолеть внутреннюю европейскую дилемму в сфере безопасности. Для этого не требуется образ врага, которым в настоящее время воспринимают Россию. Напротив, достаточно обратиться к общим европейским проблемам – демографический кризис, массовая миграция и исламизация – и совместно встать на защиту собственной культуры. Опасность для Европы и России в конечном итоге исходит от Глобального Юга, и она давно достигла трущоб и «запретных зон» европейских городов, включая Москву.
Неоевразийство, однако, представляет собой не решение проблем Европы, а её крах. Оно принципиально отличается от континентализма.
Наличие совместного противника автоматически не превращает стороны в друзей. Более того, именно неоевразийство даёт противникам России хороший повод изображать её как агрессивную азиатскую державу, не имеющую ничего общего с Европой.
В этой точке взгляды открытых приверженцев глобалистского трансатлантизма и неоевразийцев, которые есть и в Германии, совпадают. Два пути в одну и ту же пропасть. Континентализм же, напротив, является дорогой к ренессансу Европы благодаря возрождению её духовных истоков.
Статья выражает исключительно мнение автора.
Автор: Антон Фризен, cтарший научный сотрудник по вопросам внешней политики парламентской фракции партии «Альтернатива для Германии», экс-депутат Бундестага.
Сноски
[1] Klimaitis A. Europäischer Kontinentalismus. Wo steht Europa im fragwürdig gewordenen Transatlantismus? Wien und Millstatt: Institut für angewandte Politische Ökonomie, 2014.
[2] Один из известнейших представителей современного консерватизма в немецкоязычном пространстве был профессором в Брюсселе, в Польше во времена правления национал-консервативного правительства и в Будапеште (Колледж им. Матьяша Корвина (MCC)). См.: CV // David Engels. URL: https://www.davidengels.be/cv (дата обращения: 17.09.2025).
[3] Engels D. Lokalismus, Regionalismus, Nationalismus – Hesperialismus? Der Weg zu einer neuen europäischen Verfassung – eine politische Utopie. In: D. Engels (Hg.), Renovatio Europae. Plädoyer für einen hesperialistischen Neubau Europas. Lüdinghausen und Berlin: Manuscriptum, 2019. S. 177–204.
[4] Автор не считает, что это осуществимо. Франция очень даже хочет, чтобы Германия осуществляла совместное финансирование ядерной сферы, однако против того, чтобы Германия участвовала в принятии решений.
[5] Сурков В. Рождение севера // Эхо FM. 27.09.2023. URL: https://echofm.online/documents/vladislav-surkov-rozhdenie-severa (дата обращения: 17.09.2025).
[6] Доктор Карлхайнц Вайссман, историк, один из ведущих представителей Новых Правых в Германии, автор многочисленных книг, в основном об истории Германии, о политических символах, консервативной революции во времена Веймарской республики; специалист по Франции. Публикуется в первую очередь в немецких консервативных изданиях «Юнге Фрайхайт» (JungeFreiheit) и «Като» (Cato).
[7] Доктор Александр Гауланд, бывший штатс-секретарь (ХДС) в Гессене, национал-консервативный публицист, соучредитель партии АдГ, бывший председатель фракции и партии, почётный председатель АдГ. См.: Dr. Alexander Gauland // Deutscher Bundestag. URL: https://www.bundestag.de/webarchiv/abgeordnete/biografien20/G/gauland_alexander-857328 (дата обращения: 17.09.2025).
[8] См., например: Gauland A. Warum muss es Populismus sein? // FAZ. 06.10.2018. URL: https://www.faz.net/aktuell/politik/inland/alexander-gauland-warum-muss-es-populismus-sein-15823206.html (дата обращения: 17.09.2025).
[9] Robinson P. Russian Conservatism. Ithaca, NY: Cornell University Press, 2019.
[10] Wight M. International Theory. The Three Traditions. L.: Leicester University Press for the Royal Institute of International Affairs, 1996.
[11] Ципко А. Недоперестроенная Россия // Независимая Газета. 12.05.2025. URL: https://www.ng.ru/ideas/2025-05-12/8_9250_russia.html (последний раз проверено 01.08.2025).
[12] Ensel L. Kommunismus? Daran sind nur die Russen schuld! – Die posthume Renationalisierung der Sowjetgeschichte // Nachdenkseiten. 15.05.2023. URL: https://www.nachdenkseiten.de/?p=97808 (дата обращения: 17.09.2025).
[13] Larumbe A.M. Demographic Suicide in the West and Half the World. Either More Births or Catastrophe? Columbia: CreateSpace, 2018.
[14] Ср. Global Firepower – 2025 World Military Strength Rankings // Global Firepower. URL: https://www.globalfirepower.com/countries-listing.php (дата обращения: 17.09.2025).