Экстренный арабо-исламский саммит, состоявшийся 15 сентября в Дохе, стал знаковым событием, демонстрирующим кардинальный сдвиг в подходе региональных государств к палестино-израильскому конфликту и безопасности Персидского залива.
IMAGO/NOUSHAD/Global Look Press
Сам факт того, что многочисленные делегации прибыли в Катар в такой короткий срок, свидетельствует о том, насколько серьезно воспринимается агрессия Израиля против Катара в регионе и исламском мире в целом.
Главное, что случилось на саммите, — это окончательное переосмысление того, что Иран больше не является непримиримым противником арабских стран. Это место вновь и на обозримую перспективу занял Израиль. А Иран, наоборот, превращается в предсказуемого партнера, который теперь играет важную роль и в региональном балансе, и в сдерживании Израиля.
Выступления лидеров ключевых региональных держав продемонстрировали беспрецедентный уровень консолидации. Президент Ирана Масуд Пезешкиан обозначил необходимость перехода от слов к действиям, заявив, что осуждения останутся «пустыми» без конкретных мер.
Его призыв к «коллективным действиям» вместо «реагирования на каждый случай индивидуально» отражает осознание необходимости системного подхода к решению проблемы.
Король Иордании Абдалла II выразил «абсолютную» поддержку Катару, подчеркнув взаимосвязанность безопасности всех государств региона. Эта позиция знаменует отход от традиционной осторожности Хашимитского королевства в вопросах региональной безопасности.
Президент Египта Абдель Фаттах ас-Сиси констатировал, что Израиль «перешел все красные линии», указав на выход израильских действий за рамки дипломатической и военной логики.
Хотя саммит не привел к объявлению конкретных обязательных к исполнению мер, он послал мощный сигнал. Согласно аналитическим оценкам, некоторые меры, вероятно, были придержаны для активации на следующей неделе, после возможного ответа Израиля аннексией Западного берега на признание Палестины западными государствами.
Если аннексия произойдет, есть вероятность, что некоторые арабские государства, восстановившие связи с Израилем, могут их вновь разорвать.
Но даже и без немедленных коллективных мер итоги встречи в Дохе не стоит недооценивать. Если арабские и исламские государства ещё не готовы к открытой конфронтации с Израилем, то очевидно, что они уже начали пересматривать сущность своих отношений с США, которые оказываются все более ненадёжным партнёром.
И теперь региональные державы будут ускоренными темпами формировать новую архитектуру безопасности на Ближнем Востоке, где роль Соединенных Штатов уже не может быть ключевой.
Оперативные последствия и дипломатический контекст
Сентябрьский удар Израиля по территории Катара, направленный против переговорщиков ХАМАС в Дохе, выявил системные просчеты в стратегии Тель-Авива.
Военная операция в Газе не может достичь заявленных целей, а последние «демонстративные удары» Израиля сперва по гражданскому правительству Йемена, лишь условно связанному с хуситами, а затем по высшему руководству движения ХАМАС в Дохе либо являются бесполезными с военной точки зрения, либо ухудшают положение Израиля.
Атака на Доху также стала тактическим промахом и стратегическим просчётом, так как руководство ХАМАС не пострадало, а среди жертв оказался сотрудник катарских служб безопасности. Сам факт агрессии против страны-посредника, который прямо называется терактом, также сплотил исламский мир против Израиля.
Очевидно, что фундаментальной целью израильского нападения на Катар являлся срыв переговорного процесса. Американские предложения, содержавшие положения о выводе израильских войск из Газы, противоречили стратегическим установкам правительства Биньямина Нетаньяху, ориентированного на полную оккупацию анклава и восстановление поселенческой деятельности.
Это противоречие и обусловило деструктивную позицию израильского руководства в переговорном процессе. Ведя переговоры, Израиль рассчитывал лишь на снижение международного давления и делал всё, чтобы не допустить реализации достигнутых соглашений, пока, наконец, не сорвал маску сам с себя.
У Нетаньяху было желание вывести из игры Катар, который умело вёл свою посредническую деятельность. Поэтому Израиль не мог «утопить» переговорный процесс в юридических деталях, как он это обычно делал, а был вынужден принимать сделки, подготовленные с участием Катара, а потом вероломно их нарушать.
Это, естественно, каждый раз било по имиджу Израиля, поведение которого приближается к уровню Руанды времён геноцида. В результате израильское руководство каждый раз оказывалось крайне раздраженным, так как именно оно, а не ХАМАС, постоянно оказывалось нарушителем соглашений.
Собственно, поэтому Израиль сразу же после удара и начал то, что называется «хасбара», чтобы окончательно дискредитировать Катар.
Согласно первым «вбросам», Израиль предупредил об атаке не только Вашингтон, но и Доху. Такая информация подталкивала к выводам, что катарцы — чуть ли не соучастники удара и, зная о нем, специально не предупредили ХАМАС. Это должно было также выбить Катар из клуба международных арбитров высокого уровня.
Международная медиаторская активность Дохи многогранна и разнообразна. Она включает, в том числе, посредничество между США и Венесуэлой, конфликтующими сторонами в Африке. Подобная деятельность автоматически превращает Катар и его усилия в мишень.
Конечно, катарские власти предоставляли гарантии безопасности в рамках своих возможностей как страны — хозяина переговоров и для ХАМАС, и для делегаций «Моссад». Однако основные гарантии исходили от США и самого Израиля. Нарушение этих гарантий со стороны израильского руководства нельзя расценить иначе как откровенное вероломство.
Не оправданы и обвинения в адрес Катара о том, что он не задействовал свои системы ПВО. Израильская атака оказалась неожиданностью, так как в ней использовались малозаметные баллистические ракеты воздушного базирования, а ПВО Катара просто не успела отреагировать.
Для перехвата этих целей нужны были не ракеты «Пэтриот», которыми действительно обладает Доха, а THAAD, которые Катар у американцев приобрёл, но до сих пор ещё не получил.
Политика США: стратегическая двойственность в пользу Израиля
В свою очередь, реакция администрации Дональда Трампа на удар по Дохе демонстрирует сложный баланс между формальной критикой и практической поддержкой еврейского государства.
С одной стороны, Вашингтон допустил принятие резолюции СБ ООН, осуждающей действия Израиля, и дистанцировался от атаки, заявив, что был предупрежден только через десять минут после пуска ракет.
С другой, Вашингтон предпринимает активные усилия для того, чтобы снизить негативные последствия для своего единственного (как стало ясно) ближневосточного союзника. Достаточно мягкие для Израиля итоги арабо-исламского саммита говорят о том, что американцам это удалось.
Трамп пытается балансировать между Тель-Авивом и Дохой, но направляет своего госсекретаря Марко Рубио с миссией на Ближний Восток, чтобы минимизировать дипломатический ущерб для Израиля. И это свидетельствуют о сохранении особого характера двусторонних американо-израильских отношений.
Осознание снижения авторитета Израиля среди американской общественности не привело к изменению стратегического курса. Администрация США продолжает предоставлять израильскому руководству значительную свободу действий, одновременно предпринимая меры по смягчению международной реакции.
Это происходит даже в том случае, когда Нетаньяху очевидно подставляет Трампа. Некоторые эксперты описывают ситуацию, как «хвост виляет собакой». Тем не менее для такого подхода Вашингтона есть серьёзные основы, которые выходят за рамки политического прагматизма и целесообразности.
Религиозно-идеологические основы американо-израильских отношений
Исторические корни особых отношений между США и Израилем восходят к пуританским традициям американского общества.
Как отмечал еще в 2020 году бывший государственный секретарь Майк Помпео, «поддержка Сиона» американскими христианами имеет глубокие исторические корни с момента высадки первых пилигримов-пуритан на землю Америки.
Протестантские круги, особенно евангелисты, воспринимают защиту Израиля как религиозную миссию США, основанную на концепциях «божественного предначертания» и американской исключительности — «Града на холме».
Эта мировоззренческая установка создает уникальный идеологический фундамент для двусторонних отношений, где вопросы безопасности Израиля отождествляются с национальными интересами самих Соединенных Штатов, и не ясно, где заканчиваются израильские интересы, а начинаются собственно американские.
Поэтому и миротворческие усилия группы MAGA Джей Ди Вэнса — Стива Уиткоффа сталкиваются с противодействием со стороны произраильского лобби, глубоко интегрированного в аппарат власти США.
Это лобби, сохраняющее сильные позиции в администрации и уонгрессе, а также влияние среди внешнеполитических кругов, проводит линию на безусловную поддержку израильских действий, независимо от их соответствия международному праву или долгосрочным интересам самих США.
Особенность текущей ситуации заключается в том, что произраильские круги не просто противодействуют американским же мирным инициативам, но и активно используют их в своих целях.
По имеющимся данным, предварительная и упреждающая информация о дипломатических контактах и переговорных процессах, инициированных группой Уиткоффа, систематически передается израильской стороне, что позволяет Тель-Авиву заранее готовить контрмеры.
Эта практика и привела к удару в Дохе по переговорщикам ХАМАС вскоре после получения информации о готовящейся их встрече для обсуждения плана Уиткоффа.
Аналогичные случаи имели место и ранее, в частности, во время атак на Иран в преддверии оманских переговоров, к которым готовились как Уиткофф, так и иранцы, и никто не ожидал начала агрессии перед ними.
Ситуация находится в парадоксальной динамике: дипломатические усилия американской администрации, вместо того чтобы быть направленными на мирное урегулирование, зачастую используются израильской стороной и её американским лобби для дестабилизации ситуации и срыва переговоров.
Это подрывает не только перспективы конкретного урегулирования, но и в целом доверие региональных партнеров к США как к честному брокеру.
Противостояние между группами прагматиков и произраильским лобби отражает глубокий раскол в американском внешнеполитическом истеблишменте.
Раскол между прагматическим подходом, ориентированным на национальные интересы США, и идеологическим подходом, ставящим во главу угла поддержку Израиля независимо от последствий для американских интересов в регионе.
Трансформация архитектуры региональной безопасности
Поэтому для арабских партнеров США наступает «момент истины». У них сложилась ясная картина — кто для США единственный союзник в регионе, а кто просто инструмент американской политики, который используют, но не считают достойным того, чтобы соблюдать данные ему гарантии.
Израильский удар по территории Катара, возможно, станет катализатором кардинального пересмотра региональной системы безопасности. Беспрецедентный характер атаки на суверенную территорию государства-посредника из числа формальных союзников США продемонстрировал несостоятельность существующих механизмов безопасности и американских гарантий.
Страны Персидского залива столкнулись с необходимостью переоценки угроз. Израиль стал восприниматься как источник непредсказуемой угрозы, не сдерживаемой международными нормами. А бездействие США окончательно подорвало доверие к роли Вашингтона в регионе.
Очевидно, в регионе будет формироваться новая парадигма безопасности, основанная на принципах стратегической автономии и обеспечиваемая самими государствами региона в рамках их собственных возможностей сдерживания и диверсификации внешних партнерств.
Укрепление сотрудничества в рамках ССАГПЗ и интеграция медиаторского потенциала будь то Катара или Омана в многоуровневую систему безопасности становятся приоритетными задачами.
В этих условиях открываются уникальные возможности для России, возникает исторический шанс для укрепления своих позиций. Москва может предложить странам региона принципиально новую архитектуру безопасности, основанную на многополярном подходе.
Странам Залива необходима срочная перестройка системы безопасности, и Россия может стать тем партнером, который предложит альтернативу дискредитировавшей себя американской модели.
Теракт против Катара показал: старые подходы больше не работают, и только коллективные усилия могут гарантировать суверенитет и территориальную целостность государств региона.
Геополитические последствия: переформатирование региона
Проведение экстренного саммита и его результаты свидетельствуют, что происходит консолидация арабо-исламского мира вокруг принципа неделимости безопасности, где атака на одно государство рассматривается как угроза всем участникам региональной системы.
Виден и переход от двусторонних отношений с третьими державами к многосторонним региональным структурам, что отражает растущее разочарование в эффективности традиционных механизмов безопасности.
Однако действенность принятых решений будет зависеть от нескольких факторов. Прежде всего, речь идет о способности участников преодолеть исторические разногласия и выработать единый механизм реализации решений.
Многое также будет зависеть от готовности к конкретным действиям, включая возможные экономические и политические меры давления на Израиль, что приведет к контрмерам со стороны США.
Таким образом, успех этой новой архитектуры безопасности будет зависеть от способности участников перейти от деклараций к созданию эффективных институтов и механизмов реализации принятых решений.
Саммит продемонстрировал растущую автономию региона от традиционных внешних гарантов безопасности и стремление к выработке собственных подходов к обеспечению стабильности и порядка, что соответствует общемировой тенденции к формированию многополярной системы международных отношений.