Фундаментальные изменения в мировой экономике заставляют задуматься о пересмотре роли доллара в инвестиционных портфелях. CEO Skyfort Capital Илья Опренко и инвестиционный стратег Skyfort Capital Андрей Опарин оценивают существующие альтернативы — валюты, цифровые активы и альтернативные инвестиции
В основе «размытия» ценности доллара лежит несколько ключевых факторов.
Во-первых, это негативные показатели американской экономики. Дефицит федерального бюджета США в 2024 году составил 6,3% от ВВП, а прогноз Конгресса на 2025 год предполагает превышение расходов над доходами в размере 6,2%. Для мирного времени это колоссальные затраты, превышающие исторические нормы. По данным Минфина США, государственный долг страны превысил 124,3% ВВП по итогам 2024 года. В итоге обслуживание долга стало одной из крупнейших статей бюджета: в 2025 году на это потратят $1 трлн, или 17% от общего объема федеральных расходов. При этом никто из политиков, несмотря на обещания, похоже, не готов сокращать траты — каждая новая администрация только наращивает расходы.
Во-вторых, покрытие дефицита происходит через выпуск и продажу US Treasuries — облигаций казначейства, что по сути является печатанием денег. Долг растет быстрее самой экономики: среднегодовой рост ВВП США в 2020–2024 годах — около 2,5%, в то время как долг увеличивался на 8–10% ежегодно. Поэтому единственный способ его обслуживать — «размывать» через инфляцию. Согласно отчету ФРС, с 2008 года баланс ФРС вырос с $900 млрд до более $7 трлн, что привело к накопленной инфляции в 30–40% за последнее десятилетие.
В результате мы видим, что, несмотря на то, что ФРС снижает ставки, цена долгосрочных облигаций не растет, как должно быть по классической схеме. Это происходит потому, что инвесторы начинают все меньше верить в долгосрочно низкую инфляцию. Высокий бюджетный дефицит и тарифные войны подрывают доверие к доллару среди инвесторов других стран как к стабильному средству сохранения стоимости.
Переломный момент цикла
История показывает, что мировые резервные валюты со временем меняются. До доллара в качестве таковой признавался британский фунт стерлингов — он доминировал в международной торговле с XIX века до середины XX века, пока США не заняли позицию главной мировой экономики. Доля фунта в глобальных резервах сократилась с 60% в 1913 году до менее 2–4% к 1980 году.
Сейчас мы находимся на новом переломном моменте цикла. Доля доллара в мировой торговле снизилась с 70% в 1990-х до около 54% в глобальных торговых расчетах по состоянию на 2022 год. В резервах центральных банков доля доллара уменьшилась до менее 60% в 2024 году, что ниже уровней начала 1990-х.
Свою роль играет «вепонизация» доллара — использование валюты как инструмента давления через заморозку резервов; например, $300 млрд российских активов были заблокированы в 2022 году. Это, в свою очередь, подрывает доверие к доллару как к нейтральному средству международных расчетов.
Что делать инвестору
При всех этих проблемах мы, конечно, не станем советовать продать все доллары завтра. Речь идет о постепенной диверсификации портфеля, понимании долгосрочных трендов и того, что доллар все меньше похож на «безопасное убежище».
Если принять за данность, что инвестор выделяет на валютное хеджирование около 20% от общей стоимости портфеля, то мы предлагаем распределить эти средства следующим образом. Поскольку доллар все же остается главной резервной валютой, полностью отказываться от него не стоит. Кроме доллара, 15% валютной части портфеля можно распределить между стабильными альтернативами:
- швейцарский франк: привлекателен за счет низкой инфляции, стабильности и неагрессивной монетарной политики Швейцарского национального банка (SNB). Франк за последний год укрепился к доллару на 5,15%, став своего рода «тихой гаванью»;
- китайский юань: его стоит включить, поскольку доля юаня в мировой торговле растет — в 2023 году на него пришлось 4,3% глобальных платежей, что выше, например, доли японской иены. Кроме этого, за валютой стоит крупнейшая экономика мира. Китай продвигает юань в расчетах с партнерами, включая Россию и БРИКС;
- сингапурский доллар: стабильная региональная валюта с низкой волатильностью. Она укрепилась по отношению к доллару на 0,24% в 2025 году. Ответственная монетарная политика страны делает сингапурский доллар привлекательным для стран Азии;
- канадский и австралийский доллары: «товарные» валюты с высокой корреляцией с сырьем. Курс австралийского доллара, например, коррелирует с ценами на железную руду и уголь на 70–80%. В периоды хорошей конъюнктуры, как в 2024 году, эти валюты опережают доллар;
- евро по-прежнему остается второй по значимости мировой валютой: его доля в международных резервах держится около 20%, а в торговых расчетах — порядка 25%. Однако, в отличие от франка или сингапурского доллара, евро более подвержен политическим и экономическим рискам внутри ЕС — от различий в бюджетной политике стран-участниц до долговых кризисов на периферии. Поэтому держать евро в портфеле стоит, но скорее как элемент базовой валютной диверсификации, чем как полноценное «убежище».
Еще 5% можно выделить на более экзотические варианты. К таковым, например, относится тайский бат — он 10 лет торгуется в коридоре 28–35 батов за доллар при накопленной инфляции за это время всего 11%. Курс бата по отношению к доллару вырос на 4,52% за последние 12 месяцев. Правда, тайский бат сильно зависит от туризма и экспорта, но зато страна имеет низкий уровень долга.
Другие инструменты
Можно порекомендовать для хеджирования портфеля и другие инвестиционные решения. Например, рассмотреть возможность инвестирования до 5% портфеля в цифровые активы. Институциональное принятие криптовалют растет, корпорации и даже некоторые страны, например Сальвадор, уже используют их как резервный актив. Однако стоит учитывать и риски, связанные с вложениями в подобные инструменты, прежде всего их высокую волатильность. В то же время криптовалюты опираются на собственную инфраструктуру и механизмы функционирования, отличные от традиционных рынков, что, с одной стороны, повышает порог входа, но с другой — может служить хорошим фактором диверсификации.
Кроме этого, можно обратить внимание на реальные активы и выделить на их приобретение 10–15% портфеля. К таковым мы прежде всего причисляем золото: центробанки по всему миру активно наращивают золотые резервы — более чем на 1000 т в год. Кроме этого, не надо забывать, что цена на драгоценный металл в первой половине 2025 года выросла на 26%. И еще сырьевые товары — их можно приобрести на 5% портфеля. Средства можно вложить в энергетические commodities (нефть, газ, уран), которые выигрывают от геополитических кризисов и бюджетных дефицитов.
И, конечно, всегда надо держать в фокусе внимания недвижимость, доля которой в портфеле может составлять 10–15%. Приобрести такие активы можно через REITs (Real Estate Investment Trusts) в США, Европе и Азии. Такие трасты исторически обеспечивают в последние 20 лет среднегодовую доходность 7–9%.
Мы также уверены в ценности для инвесторов альтернативных активов — речь идет об инвестициях в частный долг, в капитал непубличных компаний, предметы искусства. На такие вложения можно также выделить 10–15% портфеля. Исторически подобные активы обладают низкой корреляцией с традиционными рынками и способны принести более высокую доходность. Правда, для этого надо быть готовым играть вдолгую — альтернативные инвестиции часто приносят доход через 5–10 лет и имеют низкую ликвидность. Например, венчурные фонды показывают среднюю доходность 15–20% в год, но с высоким риском и достаточно длинным горизонтом инвестирования (7–10 лет).
Покупка всех этих активов может быть сопряжена с рядом сложностей. Российские инвесторы сталкиваются с ограниченным доступом к валютам из-за санкций ЕС и США. Поэтому доступными для них среди перечисленных выше инструментов являются валютные облигации на Мосбирже (в евро, юанях), золото, недвижимость. Для самостоятельных покупок других активов и валют инвестору необходим доступ к зарубежным площадкам. А это достаточно сложно организовать технически, плюс самостоятельная торговля требует достаточно больших объемов. Как вариант, можно обратиться к российским управляющим и семейным офисам, которые выстроили всю необходимую инфраструктуру.
Мы находимся в начале структурных изменений мировой финансовой системы. Те инвесторы, которые начнут адаптироваться уже сейчас, получат преимущество в новой реальности.
Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора