Саммит руководителей США и РК 25 августа 2025 г. несколько обескуражил тех, кто ожидал видеть во главе Южной Кореи демократа, чей внешнеполитический курс традиционно позиционировался как балансирование между США и Китаем. Новый президент РК, который до интронизации был жестким критиком односторонней ориентации РК на США, объявил об отказе от многовекторной политики и продолжил движение в фарватере Вашингтона.
Проблемы Ли Чжэ Мёна в преддверии саммита с Трампом
Став президентом РК, Ли Чжэ Мён попал в типичную ловушку политика-популиста: во-первых, в его обещаниях встречалось слишком много взаимоисключающих параграфов; во-вторых, некоторые из них вошли в противоречие с трендами реальной политики и глобальной турбулентности. В первую очередь это касалось взаимоотношений с США. В бытность лидером оппозиции, позиционирующим себя как одного из наиболее левых националистов, Ли часто позволял себе критиковать Америку, в том числе в довольно жестких выражениях. Например, контингент США в Южной Корее он называл оккупационными войсками. Кроме того, руководствуясь логикой фракционной борьбы, он нередко критиковал проамериканский курс консерваторов, говоря о необходимости многовекторной политики и дружбы с Китаем, в результате чего консерваторы вешали на него ярлык прокитайского политика, а «совсем правые» объявляли его крипто-коммунистом, который разваливает страну в интересах Пекина, если вообще не Пхеньяна. Это означало, что в отношениях Вашингтона и нового руководства Сеула изначально присутствовал некоторый уровень недоверия и Ли Чжэ Мёну было нужно доказать президенту США, что он «свой».
По мере того как Ли приближался к вожделенному креслу президента, его заявления начали сдвигаться вправо, включая использование образа «южнокорейского Дональда Трампа» и позиционирование Демократической партии не как прогрессистской (левой), а как правоцентристской. Здесь же возник целый ряд предложений, который должен был бы понравиться Трампу, включая идею его выдвижения на Нобелевскую премию мира, а также различные утверждения наподобие следующих: «Благодаря совместным усилиям в политике, экономике, безопасности и культуре, мы продолжим укреплять южнокорейско-американский союз, скреплённый кровью».
За подобной риторикой может стоять несколько причин, и аудитория вольна выбирать своё объяснение в зависимости от отношения к президенту. Для поклонников Ли Чжэ Мёна это вынужденная мера ради блага нации, а для лиц более объективных Ли показался беспринципным политиком, который меняет убеждения как перчатки в зависимости от политической конъюнктуры. Однако стоит помнить, что внутриполитическая и экономическая ситуация в Республике Корея сегодня сложная и поссориться с США означает обрести дополнительный букет неприятных проблем, особенно с учётом такого злопамятного и обидчивого человека, как нынешний президент США Дональд Трамп.
Разоблачая утверждения о прокитайских наклонностях Ли, правоцентристская газета Korea Timesписала, что «на самом деле Ли является прагматиком, а не идеологом, и продолжает внешнеполитическую линию своего предшественника, направленную на укрепление связей с США и улучшение отношений с Японией, а также руководит прогрессивными левыми в своей собственной партии, которые выступают за более тесные отношения с Китаем». По мнению газеты, он признает США ключевым союзником Южной Кореи в сфере безопасности, но в то же время считая Китай ключевым экономическим партнером. На корейском это называется «Анми кёнчжун» [1].
По дороге в Вашингтон — визит в Токио
Своего рода сигналом для автора был южнокорейско-японский саммит, состоявшийся по дороге в Америку. После саммита Ли и премьер-министр Японии Сигэру Исиба выступили с первым за 17 лет совместным заявлением, в котором пообещали укреплять двусторонние связи, обязались работать над улучшением отношений и подтвердили важность трехстороннего партнерства между Кореей, Японией и Соединенными Штатами, подчеркнув его решающую роль в реагировании на сложные геополитические вызовы сегодняшнего дня.
Острые вопросы, такие как проблема «женщин для утешения», не поднимались. Более того, самым важным моментом поездки Ли в Японию стало заявление о том, что его администрация будет соблюдать соглашения, подписанные между Кореей и Японией до его президентства, в том числе соглашения, касающиеся сексуального рабства и принудительного труда военного времени, подписанные при администрациях Пак Кын Хе и Юн Сок Ёля. Ли подчеркнул, что такие соглашения представляют собой обязательства между правительствами и их отмена никому не принесет пользы, несмотря на то, что корейскому народу очень тяжело это принять. Любая попытка в одностороннем порядке отказаться от международных обязательств подрывает доверие к стране и наносит ущерб ее репутации во всем мире. Здесь наблюдается существенное различие с политикой Мун Чжэ Ина, который просто отказался исполнять свою часть обязательств под предлогом того, что «соглашение не соответствует мнению народа».
Как отметилаKorea Times, «Ли не продемонстрировал намерения отказаться от дипломатических обязательств, взятых его предшественником-консерватором».
Как прошел визит с точки зрения повестки и протокола
24 августа самолет президента РК приземлился на авиабазе Эндрюс в Мэриленде. В этот же день Ли Чжэ Мён встретился с американцами корейского происхождения, в том числе с сенатором-демократом от Нью-Джерси Энди Кимом. Обращаясь к соотечественникам, Ли Чжэ Мён заявил, что прибыл в США для того, чтобы открыть «новую страницу в 72-летней истории южнокорейско-американского альянса». Так же он отметил: «То, что начиналось как исключительно военный союз, переросло в ориентированный на будущее, всеобъемлющий стратегический альянс, охватывающий технологии».
Переговоры должны были пройти 25 августа, но еще ранее общение с Ли Чжэ Мёном Трамп начал с традиционного «вступительного наезда» в личной соцсети: «Что происходит в Южной Корее? Похоже на чистку или революцию…Мы не можем допустить этого и вести там бизнес. Сегодня я встречаюсь с новым президентом в Белом доме».
Кроме того, Ли «показали место» некоторыми нестыковками в протоколе. Вместо правительственной резиденции делегацию разместили в отеле, а встречал президента РК всего лишь заместитель руководителя протокольной службы. Все это, по словам СМИ РК, «оставляло неоспоримое впечатление неучтивости».
Министерство иностранных дел РК опровергло сообщения о том, что в ходе визита в США к президенту страны Ли Чжэ Мёна было проявлено «пренебрежительное отношение». Размещение президента в отеле вместо правительственной резиденции «Блэр-хаус» и его встреча в аэропорту заместителем руководителя протокола госдепартамента — это не признаки неуважения. Оказывается, «Блэр-хаус» находится на длительной реконструкции, а заместитель руководителя протокола исполняет обязанности руководителя, о чем южнокорейскую сторону уведомили заблаговременно. К тому же в мае 2021 г. бывший президент Мун Чжэ Ин также останавливался в отеле из-за ремонтных работ в «Блэр-хаусе», а в мае 2018 г. и в июне 2017 г. гостей также встречал заместитель руководителя протокола.
Южнокорейские эксперты быстро отошли от удивления (среди рабочих версий был даже взлом аккаунта) и выработали две основные причины такого начала саммита. Во-первых, характерная для нынешнего президента стратегия взвинчивания ставок. Во-вторых Трамп мог попасть под влияние той части своего окружения, которая считает Ли крипто-коммунистом [2], тем более что пассаж о невозможности вести бизнес мог быть связан с тем, что парламент РК не так давно принял пакет законов, который существенно расширяет права рабочих в спорах с работодателями.
Деятельность новой власти по «подавлению мятежа» вполне вписывается в определение чистки. Напомним, экс-президент Юн Сок Ёль обвиняется демократами в мятеже и попытке военного переворота (что с точки зрения законности, как ни странно, спорно) [3], а также — планировании разжечь межкорейский конфликт (громких обвинений много, доказательств пока нет). Его жена Ким Гон Хи, которая бесила демократов примерно так же и по тем же причинам, как в свое время Раиса Горбачева российские массы, тоже арестована, ее обвиняют во вмешательстве в политику, коррупции и манипуляциях с акциями.
Позднее утверждалось, что еще до начала визита стороны стали сильно спорить по поводу содержания будущих договоренностей в сфере торговли, экономики и внешней политики. США стали угрожать и были готовы вообще отменить саммит, после чего советник президента по национальной безопасности Ви Сон Лак вместо Токио срочно вылетел в Вашингтон, чтобы лично все урегулировать.
Однако во время переговоров тон американского лидера уже резко изменился. Уже после переговоров Дональд Трамп и Ли Чжэ Мён шутили и не выказывали неприязни. Публичного унижения в стиле Зеленского не случилось.
Сначала лидеры двух стран провели в Овальном кабинете переговоры в двустороннем формате, которые транслировались в прямом эфире и длились 50 минут вместо получаса, после чего они перешли в зал заседаний Кабинета министров, где продолжили беседу в расширенном составе. Затем был рабочий ланч, так что встреча продолжалась 2 часа и 20 минут — дольше, чем ожидалось, — и завершилась в теплой обстановке.
Руководители двух стран не выступили с совместным заявлением, но Ли охарактеризовал встречу за закрытыми дверями как «серьезную, но основанную на сотрудничестве, поощрении и взаимопонимании». А декларация после визита — все-таки не обязательный элемент протокола.
Что же до обмена подарками, то Ли вручил Трампу две ковбойские шляпы с символикой «Сделаем Америку снова великой», клюшку для гольфа, на которой выгравировано имя американского президента, и изготовленная на заказ модель знаменитого «корабля-черепахи». Кроме того, Трампу досталась чернильная ручка Ли с логотипом офиса президента, которую он фактически выпросил.
В обмен президент РК получил памятную медаль, выпущенную Белым домом, типовую кепку MAGA и меню торжественного обеда с автографом Трампа. Назвать это равноценным обменом немного сложно.
Позже в тот же день Ли выступил с программной речью в одном из ведущих американских аналитических центров в Вашингтоне и принял участие в деловом круглом столе с руководителями крупнейших компаний обеих стран. По итогам стола было подписано в общей сложности 11 меморандумов о взаимопонимании(MOU). Как сообщили в министерстве промышленности, торговли и энергетики РК, они касаются сотрудничества в сферах судостроения, атомной энергетики, авиации, закупок сжиженного природного газа и добычи критически важных минералов. Во встрече приняли участие 16 лидеров корейского бизнеса, в том числе председатели правления Samsung Electronics Co, SK Group и Hyundai Motor Group, а также 21 глава американской корпорации, включая генерального директора Nvidia.
В свой последний день визита, 26 августа, Ли Чжэ Мён посетил верфь Hanwha Philly Shipyard в Филадельфии, которая принадлежит южнокорейской Hanwha Group. Он присутствовал на церемонии наречения многоцелевого судна State of Maine, построенного для морской администрации США. Выступая с приветственной речью, Ли Чжэ Мён заявил, что южнокорейская судостроительная отрасль участвует в укреплении морской безопасности и возрождении судостроительной отрасли США. Он пообещал, что Hanwha Philly Shipyard станет ведущей верфью в США, обладающей передовыми технологиями судостроения и способной в перспективе производить до 20 судов в год, включая СПГ-газовозы (в н.в. 1,5 судна).
Рано утром 28 августа президент Ли вернулся в РК.
До чего договорились Трамп и Ли
То, что обсуждали Ли и Трамп, можно разбить на несколько блоков, заслуживающих подробного описания.
Конец многовекторной политики. Хотя эта тема не прозвучала прямо на саммите (видимо, чтобы не злить Пекин), во время выступления в американском аналитическом центре в Вашингтоне Ли Чжэ Мён сделал самое важное заявление, определяющее будущий внешнеполитический курс РК: «Это правда, что Корея в прошлом занимала позицию безопасности с США и экономики с Китаем. Но мы больше не находимся в ситуации, когда такое отношение возможно… Корея не может действовать или принимать решения, которые отклоняются от основного направления политики США». По теме отношений с Китаем Ли отметил, что Сеулу приходится «управлять и поддерживать неизбежные отношения, вытекающие из географической близости», одновременно опровергая предположения о том, что его администрация занимает пропекинскую позицию.
Таким образом, если еще в начале лета эксперты считали вероятной «перезагрузку» отношений двух стран, теперь Сеул четко определяется, на чьей он стороне: «Поскольку политика США смещается в сторону сдерживания Китая, Южная Корея не может занимать прежнюю позицию».
Хорошим знаком настоящей многовекторности было бы присутствие президента РК на торжествах в Пекине, посвященным 80-летию окончания Второй мировой войны (точнее, «победы в войне сопротивления китайского народа японским захватчикам и мировой антифашисткой войне»), на которые приехал Ким Чен Ын, а также Владимир Путин и почти все лидеры стран Центральной и Юго-Восточной Азии. Это открыло бы возможность наладить отношения с Москвой и Пекином не на словах, а на деле, не говоря уже о шансе хотя бы маломинутной встречи лидеров двух Корей. Но увы — РК на мероприятии представляет спикер парламента У Чжон Сик, формально третий человек в иерархии после президента и премьера, но не лицо, принимающее решения.
Отметим и то, что совсем незадолго до саммита Ли и Трампа президент РК направлял в Пекин специальных посланников для передачи личного письма президенту Си Цзиньпину. Делегация бывшего спикера Национального собрания Пак Бен Сока встретилась с министром иностранных дел Ван И, а не с президентом, но направила приглашения на саммит АТЭС, «сигнализируя о намерении Сеула поддерживать адекватные связи с Китаем и возродить двусторонние отношения, которые ухудшились при предыдущей администрации».
С другой стороны, разговоры о том, что политика «Анми Кёнчжон» устарела, велись еще до саммита в центральных СМИ РК. Более того, в 2019 г. в ознаменование 70-летия освобождения и разделения Кореи главная газета демократов «Хангёре синмун» провела опрос на тему «Стратегия безопасности Южной Кореи в Восточной Азии», в котором приняли участие 20 экспертов в области международных отношений и безопасности, а также члены Комитета по иностранным делам и объединению Национальной ассамблеи и Комитета по национальной обороне. Вердикт респондентов был отражен в заголовке статьи: «Политика «Анми Кёнчжон» не может продолжаться… Нам необходимо разработать новую сбалансированную стратегию внешней политики».
«Трамп — миротворец». Тема КНДР звучала в нескольких изводах. Трамп рассказывал, как они прекрасно ладят с Ким Чен Ыном и хотел бы снова с ним увидеться «в ближайшем будущем». Ли Чжэ Мён всячески поддерживал его в этом стремлении: «Надеюсь, вы сможете установить мир на Корейском полуострове, в единственной разделенной стране в мире, чтобы вы могли встретиться с Ким Чен Ыном, построить «Trump Tower» в Северной Корее, поиграть там в гольф и сыграть поистине всемирно-историческую роль миротворца».
Ли честно признался, что «решить этот вопрос с помощью моего участия непросто» и «единственный человек, который может добиться прогресса в этом вопросе, — это вы, господин президент. Если вы станете миротворцем, то я помогу вам, став тем, кто задает темп». Трамп заявил о своей готовности сотрудничать с Ли для решения северокорейских проблем: «я думаю, что вы гораздо более склонны к этому, чем другие лидеры Южной Кореи, с которыми я работал».
Однако согласится ли Пхеньян на дипломатические предложения Сеула и Вашингтона в то время, когда Северная Корея тесно сотрудничает с Россией? В вопросах продовольствия, топлива, технологий, военной поддержки и другой помощи КНДР может положиться на РФ. Трампу нечего предложить Киму из «стандартного набора пряников», а то, что действительно может вызвать у Кима желание диалога (отмена санкций и т.п.), будет неприемлемой уступкой и в США, и в РК.
Стремление Северной Кореи к признанию Соединенными Штатами в качестве государства, обладающего ядерным оружием, также затрудняет возобновление саммита Ким Чен Ына и Трампа — КНДР может не принять предложение о диалоге, если США не откажутся от своего требования о денуклеаризации.
При этом президент Ли не обошел тему северокорейской угрозы (с 2022 года число боеголовок увеличилось в 2,5 раза) и необходимости денуклеаризации, сочетая жесткий ответ и готовность к диалогу. «В период, когда президент Трамп отошел от политики США, Северная Корея разработала больше ракет и увеличила свой ядерный потенциал. Ситуация на Корейском полуострове действительно ухудшилась», — сказал Ли, на что Трамп ответил: «Если бы я был на своем посту, этого бы не произошло».
При этом стороны подтвердили приверженность мирному способу урегулирования проблем на Корейском полуострове; тесные консультации по теме возобновления диалога с КНДР продолжатся.
Сотрудничество в военной сфере. Наиболее болезненные для Южной Кореи вопросы наподобие сокращения американского контингента или повышения оплаты за его размещение на саммите не поднимались. Отвечая на вопрос о том, сократит ли его администрация численность вооруженных сил США в Корее, Трамп заявил : «не хочу говорить этого сейчас, потому что мы были друзьями и остаемся ими».
Зато Трамп предложил рассмотреть вариант, при котором вместо бессрочной аренды земли, на которой расположены американские военные базы в РК, США получает право собственности на нее. Концепция вполне в духе прошлых идей президента США приобрести или взять под контроль Гренландию, Панамский канал, Канаду и Газу. Однако предложение Трампа противоречит Договору о взаимной обороне и Соглашению о статусе вооруженных сил, которые предусматривают, что вооруженные силы США используют южнокорейские объекты на условиях аренды и возвращают их, когда в них больше нет необходимости. Для пересмотра соглашения потребуется одобрение парламента, поэтому часть экспертов полагает, что впоследствии Трамп разменяет эту карту на нечто иное. Как отмечает директор Института Седжона Син Бом Чхоль, нет ни одного случая, когда США владели бы территорией зарубежных военных баз. Передача права собственности невозможна, это делается скорее для оказания давления на Юг.
Кроме того, Трамп затронул перспективу приобретения Южной Кореей американской военной техники, которую он назвал лучшей в мире: «Южная Корея является крупным покупателем военной техники, и мы также собираемся поговорить об этом». В этом контексте Ли пообещал увеличить оборонные расходы, — «Южная Корея возьмет на себя более значимую роль в поддержании безопасности на Корейском полуострове», и увеличение оборонного бюджета будет использовано для приобретения передовых технологий и имущества для укрепления потенциала корейских вооруженных сил. Как можно догадаться, покупать будут американское.
По словам официальных лиц США, цель состоит в том, чтобы увеличить расходы Сеула с 2,6 процента ВВП до 3,8–5%, но уже появляется информация, что на 2026 финансовый год министерство обороны Республики Корея запросило увеличение оборонного бюджета на 8,2% для внедрения передовых систем вооружения и индексации заработных плат военнослужащим. Согласно бюджетному предложению, министерство обороны запросило бюджет в размере 66,29 трлн вон (47,8 млрд долл.). Если проект будет окончательно утвержден, это будет самый большой оборонный бюджет за последние 17 лет.
Сотрудничество в экономике. Как партнер США по Соглашению о свободной торговле Южная Корея разочарована в том, что не получает преференций, особенно в отношении тарифов на автомобили и сталь. Тем временем Вашингтон продолжает призывать Сеул снизить барьеры в цифровой торговле и расширить доступ на сельскохозяйственные рынки.
Вопреки опасениям, что Соединенные Штаты будут настаивать на дальнейшем открытии корейского сельскохозяйственного рынка, этот вопрос на саммите не поднимался.
Что касается торговой сделки, в рамках которой РК обязалась инвестировать в США 350 млрд долл. и закупить у Соединенных Штатов энергоносителей на сумму 100 млрд долл., среди прочих обязательств в обмен на снижение США «взаимных тарифов» до 15% с предложенных 25%, Трамп отметил, что Южная Корея хотела бы «пересмотреть условия сделки, но это нормально. Я не возражаю против этого…Это не значит, что они что-то получат, но я не возражаю, но у нас будут очень серьезные дискуссии о разных вещах, включая торговлю». Иными словами, «можете попробовать, но, скорее всего, ничего у вас не выйдет».
Позднее, выступая 26 августа на заседании кабинета министров, президент США объявил, что Сеул и Вашингтон договорились сохранить заключенное ранее тарифное соглашение без изменений, поскольку имевшиеся проблемы были урегулированы в ходе переговоров с президентом Ли Чжэ Мёном. По его словам, корейской стороной был поднят ряд проблемных, по ее мнению, моментов, которые были решены в ходе диалога президентов. Трамп подчеркнул, что в торговое соглашение не включено ничего нового, корейцы пытались «что-то сделать», но в итоге они «придерживаются договорённостей» и «это хорошо».
«Сделаем американское судостроение снова великим». Этот проект, предложенный Сеулом, стоит выделить отдельно, ибо он предполагает строительство в США новых верфей, подготовку судостроительного персонала и восстановление связанных с этим цепочек поставок, а также строительство в РК американских судов и сотрудничество в проектах технического обслуживания, ремонта и капитальной реконструкции. «Теперь мы собираемся покупать корабли у Южной Кореи. Но мы также собираемся заставить их строить корабли здесь с нашими людьми, используя наших людей. И мы собираемся снова вернуться в судостроительный бизнес», — сказал Трамп.
Если же говорить о конкретике, то компания HD Hyundai Co. и Корейский банк развития подписали первоначальное соглашение с американской инвестиционной компанией Cerberus Capital о создании совместной инвестиционной программы, в то время как компания Samsung Heavy Industries Co. подписала меморандум о взаимопонимании с Vigor Marine Group о создании партнерства для проектов технического обслуживания, ремонта и капиталовложений в ВМФ США. Промышленный конгломерат Hanwha Group намерен инвестировать 7 трлн вон (5 млрд долл.) в увеличение производственных мощностей верфи Hanwha Philly Shipyard в Филадельфии. Заявлено о планах Hanwha Group увеличить годовую производственную мощность верфи с 1–1,5 судов до 20.
Сотрудничество в ядерной и не только энергетике. Южная Корея давно надеется получить возможности по обогащению и переработке урана для завершения ядерного топливного цикла, поскольку рассматривает эти возможности как имеющие решающее значение для решения своих проблем энергетической безопасности и охраны окружающей среды, а также для поддержки своих экспортных заявок. Сеул добивается пересмотра двустороннего ядерного соглашения с Вашингтоном, которое запрещает первому переработку и обогащение урана.
Вашингтон же проявляет осторожность в отношении отмены ограничений в основном из-за опасений, что перерабатывающий комплекс может быть использован для извлечения плутония, используемого для создания ядерного оружия.
После саммита взаимодействие усилилось. В целях сотрудничества в области ядерной энергетики корейская компания Hydro&Nuclear Power Co. (KHNP) и компания Doosan Enerbility Co.подписали четырехсторонний меморандум о взаимопонимании с X-energy и Amazon Web Services о совместной разработке малых модульных реакторов (SMR).
Компания Doosan Enerbility также подписала отдельное соглашение с компанией Fermi America о совместной поставке материалов для крупномасштабной атомной электростанции и SMRS, которые будут построены для проекта по созданию кампуса с искусственным интеллектом (ИИ) в Техасе.
KHNP подписала еще один меморандум о взаимопонимании с американским поставщиком ядерного топлива Centrus о совместных инвестициях в строительство установки по обогащению урана.
В секторах СПГ и важнейших полезных ископаемых Korea Gas Corp. подписала соглашение с Trafigura о ежегодной закупке 3,3 млн тонн американского СПГ в течение 10 лет, начиная с 2028 года, в то время как Korea Zinc Inc. достигла соглашения с Lockheed Martin о сотрудничестве в области цепочки поставок важнейших полезных ископаемых.
Затем, на саммите обсуждались вопросы расширения закупок Южной Кореей иных американских энергоресурсов (нефть, уголь) и создания совместного предприятия для участия в реализации крупного СПГ-проекта на Аляске. При этом изначально РК должна была только покупать газ, а не вкладываться в весьма дорогой проект.
Трехстороннее сотрудничество с Японией. Стороны подчеркнули значимость сотрудничества США — РК — Япония; Трамп дал высокую оценку визиту Ли в Японию и намерения Сеула улучшать отношения с Токио. Он указал, что Япония хочет поладить с Кореей, отметив, что у двух соседей есть «что-то общее» — необходимость противостоять северокорейским угрозам. Ли же уделил особое внимание отделению исторических разногласий от практического сотрудничества с Японией в области безопасности и на других фронтах, подчеркнув при этом важность трехстороннего сотрудничества между Сеулом, Вашингтоном и Токио. В этом контексте Трамп прокомментировал проблему «женщин для утешения», подчеркнув, что это проблема, мешающая двум странам работать вместе, так как «Корея очень сильно зациклилась на этом». «Было трудно объединить Японию и Корею из-за того, что произошло давным-давно», но американское усилие помогло.
«Ли вам не Зеленский». На вопросы Трампа о внутриполитической ситуации Ли Чжэ Мён дал ответ. Уже во время пресс-конференции Трамп сказал, что слышал о рейдах на церкви, которые были проведены за последние несколько дней: «…очень жестокие рейды на церкви, совершенные новым правительством Южной Кореи, они даже проникли на военную базу и получили информацию». И именно это подвигло его написать такой резкий пост.
Похоже, Трамп имел в виду следующие события: 18 июля 2025 г. следственная группа, занимающаяся расследованием обвинений в коррупции среди военных, провела обыск и выемку в резиденции пастора Ли Ен Хуна, старшего пастора Церкви Полного Евангелия, а также в офисе председателя правления церкви. Ранее в том же месяце был проведен обыск в крупной церкви Саран Чэиль, возглавляемой пастором ультраконсервативных взглядов Чон Гван Хуном, инициатором и участником большинства массовых митингов против президента Ли и автора ряда посвященных ему теорий заговора.
21 июля следователи провели выемки в Главном центре управления и отчетности Корейских ВВС на авиабазе Осан (которая эксплуатируется США и РК совместно) в поисках доказательств, связанных с предполагаемым проникновением беспилотника через межкорейскую границу по тайному приказу Юна.
В ответ Ли пояснил, что недавний рейд специального прокурора в рамках расследования попытки государственного переворота в Корее был проведен строго в рамках закона. «Прошло совсем немного времени с тех пор, как страна преодолела политические потрясения, последовавшие за попыткой государственного переворота, совершенной бывшим президентом. В настоящее время специальный прокурор, назначенный Национальной ассамблеей, проводит расследование по установлению фактов. И этот специальный прокурор не находится под моим контролем», — сказал Ли, описав ситуацию де-юре. Действительно, формально три команды спецпрокуроров с особыми полномочиями неподконтрольны президенту, но на деле отрабатывают генеральную линию правящей Демократической партии.
Группы специальных прокуроров тоже выступили в защиту своих рейдов на церковь и военную базу, заявив, что они не нарушали никаких законов. «Мы объяснили необходимость обыска, когда подавали заявку на получение ордера, и при его проведении не было никаких юридических нарушений». А «материалы, изъятые в ходе рейда, находились под наблюдением только южнокорейских военных и не имели никакого отношения к военным США».
После объяснений Ли Трамп ответил словами: «Я уверен, что это недоразумение, но… Мы поговорим. Я уверен, что с этим все будет в порядке», — резюмировал Трамп. Теперь становится интересно, прекратят ли власти РК «трясти» протестантов в поисках очередного доказательства того, что за определенным решением Юн Сок Ёля стояла та или иная протестантская секта.
Впрочем, пастор Чон Гван Хун уже написал Дональду Трампу отдельное письмо, в котором подчеркнул, что в Южной Корее продолжаются политические чистки и подавление деятельности протестантских церквей.
Ответный визит. Ли Чжэ Мён пригласил Трампа на Саммит АТЭС в Кёнджу, который Южная Корея планирует провести с 31 октября по 1 ноября 2025 г. и предложил организовать на его полях встречу с главой КНДР Ким Чен Ыном, что было весьма положительно воспринято президентом США (осталось уговорить Кима приехать в РК и как-то проигнорировать Закон о национальной безопасности, согласно которому в случае появления Кима в РК его надо немедленно взять под стражу как военного преступника и главу «антигосударственной организации»). В качестве дипломатического жеста Трамп предположил, что он может посетить это мероприятие. Однако точной договорённости нет.
Как в РК и за ее пределами оценили итоги визита
По словам самого Ли Чжэ Мена, его первая встреча с Дональдом Трампом началась в напряженных обстоятельствах, но завершилась «серьезными и основанными» дискуссиями, которые он охарактеризовал как «очень хорошие». Оказывается, хотя его помощники боялись, что «будет как с Зеленским», но он «уже знал, что этого не произойдет», поскольку заранее прочитал книгу Трампа «Искусство заключения сделки».
В итоге встреча с президентом США стала важной вехой на пути к достижению мира на Корейском полуострове. «Сеул и Вашингтон будут тесно сотрудничать, расширяя масштабы взаимодействия», — отметил южнокорейский лидер. Такое сотрудничество откроет эпоху мира, чтобы будущие поколения могли жить в безопасности.
Трамп похвалил Ли как «очень хорошего парня» и «очень хорошего представителя Южной Кореи».
Администрация президента РК заявила, что встреча дала возможность двум лидерам наладить личные отношения. «Сегодняшний саммит прошел в теплой и дружественной атмосфере, и это было время для двух лидеров укрепить взаимную привязанность и доверие», — заявил журналистам пресс-секретарь президента Кан Ю Чжун.
Премьер-министр РК Ким Мин Сок, выступая 26 августа на заседании кабинета министров, заявил, что в отношениях между Сеулом и Вашингтоном достигнут «значительный прогресс»: лидеры двух стран договорились совместно реагировать на стремительные изменения в международном порядке и укреплять сотрудничество, расширив альянс за пределы военной сферы. Одним из важнейших достижений является договорённость о совместной работе над поддержанием мира в регионе и денуклеаризацией Корейского полуострова.
Мнения правящей и оппозиционной партий оказались резко противоположными. Правящая Демократическая партия Тобуро назвала прошедший саммит «успешным», выразив надежду на возобновление диалога между Вашингтоном и Пхеньяном. Оппозиционная партия Сила народа охарактеризовала саммит как «беспрецедентную дипломатическую неудачу» и «политику уступок», напомнив о пренебрежении протоколом и отсутствии чётких договорённостей по чувствительным вопросам.
Согласно данным соцопроса, проведенного агентством Realmeter, 53,1% респондентов воспринимают результаты саммита положительно, а 41,5% — имеют противоположное мнение. 60,7% респондентов заявили, что в ходе саммита был достигнут прогресс, 34,6%, посчитали, что прогресса нет.
В Пхеньяне президента Ли «припечатали» заявлением ЦТАК: «Обнаружена сущность лицемера, одержимого «бредом о денуклеаризации». Отмечается, что Южная Корея — «исключительно враждебное государство, которое определило конфронтационную политику в отношении нас как свою государственную политику» [4], и своими «приглашениями к диалогу Ли Чжэ Мён просто пытается показать свое отличие от политики Юн Сок Ёля, но в итоге «во всей наготе обнаружил свое нутро, свою сущность как маньяка конфронтации». Также заявляется, что «конфронтационные попытки РК против нас ни в коем случае не изменятся, и РК, прирученная злобной антикоммунистической идеологией и духом уничтожения коммунизма, — неизменный враг». Что же до ядерного разоружения, то «еще раз напоминаем, что наш статус ядерного государства является неизбежным выбором», и смена политики в ядерной сфере «может измениться только в случае изменения мира, изменения военно-политической обстановки на Корейском полуострове». Отмечалось, что «Южная Корея — единственное государство, которое полностью отдало все государственные суверенные права США», а «синдром иллюзий денуклеаризации уже стал наследственной болезнью».
Официальный представитель МИД КНР Го Цзоцюнь не стал напрямую критиковать заявления Ли Чжэ Мёна, но отметил, что стабильные и постоянно углубляющиеся китайско-южнокорейские отношения отвечают фундаментальным интересам двух народов, способствуют миру, стабильности, развитию и процветанию в регионе и во всем мире. Развитие этих отношений исходит из общих интересов двух стран, не направлено против третьих стран и не зависит от третьих стран.
СМИ КНР в целом оценили визит негативно. Как отметила газета Хуаньцю Шибао, стабильные отношения между Китаем и Республикой Корея — один из важнейших стратегических активов Южной Кореи, обеспечивающий ей прочную основу для противостояния внешнему давлению и поддержания мира на полуострове.
Другое издание, «Гуаньча», выпустило серию статей, в которых отмечалось, что выступавший за демократию и занимавший ярые антияпонские и антиамериканские позиции до вступления в должность Ли Чжэ Мён был вынужден пойти на компромисс с реальностью и «упустил важную возможность переписать историю Южной Кореи»; что не стоит ожидать, что между президентом Ли Чжэ Мёном и президентом Трампом возникнет «броманс»; что даже с помощью Южной Кореи спасти судостроение США не получится.
Мнения экспертов Запада и РК тоже были разнообразны. Выделим ряд ключевых замечаний:
Вице-президент Asia Society Policy InstituteУэнди Катлер считает, что встреча на высшем уровне прошла так, как и ожидалось. Ли подготовился к встрече, эффективно отстаивая идею создания сильного, динамичного альянса и восхваляя Трампа при каждом удобном случае; лидеры РК и США согласились с важностью диалога с Пхеньяном, но в сферах торговли и безопасности урегулировано далеко не всё. Южнокорейская сторона «разочарована отсутствием новых договорённостей по тарифам. Участие Трампа в саммите АТЭС «остаётся под вопросом, поскольку он часто избегает многосторонних встреч.
Председатель Фонда Южной Кореи в Центре политических исследований Восточной Азии Института Брукингса Эндрю Йео: «Ли сделал все возможное, чтобы его первая личная встреча с Трампом не превратилась в публичное унижение, и произвел на Трампа в целом положительное впечатление. Обе стороны могут утверждать, что их встреча помогла задать позитивный тон альянсу».
Профессор университета Соган Ха Са Ук отметил, что «Трамп не выдвигал прямых требований относительно сокращения войск или расходов на оборону; переговоры были сосредоточены на Северной Корее, что позволило Южной Корее проявить инициативу, но вопросы безопасности, вероятно, займут центральное место в последующих переговорах». Также он подчеркнул, что как перестройка альянса, так и вопросы распределения расходов остаются нерешенными.
Бывший командующий Специальным военным командованием армии Республики Корея Чон Ин Бом: «Саммит ознаменовал начало, а не конец длительного переговорного процесса, дав президенту Ли выиграть время и сохранить образ сотрудничества, не допустив открытого скандала. Однако избегая сложных вопросов сегодня, Корея рискует столкнуться с ними под еще большим давлением завтра. Передача ядерного оружия, расходы на оборону, торговые дисбалансы и технологическая конкуренция — это решения, которые будут определять суверенитет, экономику и безопасность Кореи на протяжении десятилетий. Отсрочка принятия решений не приведет к их исчезновению, но сужает пространство для маневра».
Профессор северокорейских исследований в Женском университете Ихва Пак Вон Гон: «Саммит проходил в неравных условиях, поэтому приоритетом Сеула было минимизировать потери».
Профессор международной политики в Университете иностранных исследований Ханкук, президент Корейской ассоциации международных исследований и главный редактор журнала Journal of East Asian AffairsМейсон Ричи: «Относительный успех Ли на этом саммите в Белом доме не должен заслонять тот факт, что США при Трампе — капризный, ненадежный союзник с разными политическими ценностями. Соглашения с ним практически бесполезны, и администрация Ли должна понять, что все, чего удалось добиться на саммите в Вашингтоне, может быть отменено. У Южной Кореи нет другого реального выбора, кроме как продолжать уделять приоритетное внимание альянсу с США, но, чтобы снизить некоторые риски, связанные с Трампом, Сеулу следует работать над углублением своих отношений с Японией, Австралией и Европой.
Подведем итог
Ожидалось, что при Ли Чжэ Мёне Республика Корея будет проводить более независимую от США политику. Однако на практике его политика не менее проамериканская, чем при его предшественнике, придерживавшемся правоконсервативных взглядов.
Причины такого поведения кроются как в личности прагматика и популиста Ли Чжэ Мёна, так и в обстановке глобальной турбулентности. С кластеризацией политического пространства РК действительно почти невозможно проводить многовекторную политику, а учитывая, что ориентация Юга на США носит не политический или экономический, а ценностный характер, выбор очевиден. К тому же, чтобы доказать свою лояльность и развеять представления о своем антиамериканизме, Ли Чжэ Мёну приходится заигрывать с Трампом даже больше, чем консерваторам. Демонстративная неуступчивость может повлечь за собой тарифные войны и иные неприятности, способные привести РК к экономическому кризису, вероятно, перетекающему в политический.
Во время предвыборной кампании Ли Чжэ Мён заявил, что, если потребуется, он будет ползать между ног президента Трампа, чтобы защитить национальные интересы своей страны. Что, собственно, и было: игнорируя мелкие унижения типа проблем протокола и выпрошенной ручки, Сеул не уступил только в тех вопросах, которые не обсуждались на саммите, расточая комплименты в стиле «Ваша мечта — снова сделать Америку великой. Я верю, что Америка действительно становится великой… Мы надеемся, что Корея сможет присоединиться к этому возрождению». Трамп, напротив, добился от союзника решения о повышении оборонных расходов и большей вовлеченности в экономику США.
Что же до северокорейского трека, то рассуждениями о денуклеаризации Ли окончательно обнулил свои мирные инициативы, и, хотя Вашингтон и Сеул договорились принимать меры для снижения межкорейской напряженности, не забудем, что поставленный на паузу «корейский вопрос» позволит Трампу сконцентрировать больше ресурсов, в том числе южнокорейских, на сдерживании Китая.
Скорее всего, и далее внешнеполитический курс президента Ли будет вестись в тренде «Корейский слон — лучший друг американского слона», тем более что, как ни странно, таким образом Ли Чжэ Мён сможет укрепить национальное единство, расположив в свою пользу ту часть консервативного лагеря, которая выступает за союз с США, но не является сторонником экс-президента Юн Сок Ёля. Однако на отношениях Сеула с Пекином и Москвой это может сказаться не лучшим образом — вместо ожидаемого в начале правления Ли улучшения отношений с Китаем и нашей страной более вероятно снижение контактов до необходимого минимума.
1. Кор. «Безопасность с Америкой, экономика с Китаем»
2. Так, сразу же после избрания президента Ли «крайне правый агитатор» Лора Лумер, оказывающая влияние даже на персонал Белого дома, написала в социальной сети X о том, что «коммунисты захватили Корею и победили на сегодняшних выборах. Это ужасно».
3. Асмолов К.В., Соловьёв А.В. Что воля, что неволя (народа) // Россия в глобальной политике. 2025. Т. 23. № 4. С. 89–101.
4. Заметим, что формально они правы. В статье 3 конституции РК открыто написано, что «Территория Республики Корея состоит из Корейского полуострова и принадлежащих ему островов».