Продолжаем публиковать интервью, подготовленные Фондом поддержки регионального кинематографа СК РФ. Предлагаем вашему вниманию разговор с Дмитрием Самибратовым – режиссером-документалистом. Автор материала «Путь документалиста интересный, но не самый счастливый» — Наталья Тонких.
«В профессиональном становлении режиссера, сценариста и продюсера из Краснодара Дмитрия Семибратова значительную роль сыграли его самые родные и близкие люди. А благодаря своему педагогу Григорию Гиберту, о котором в дальнейшем он снимет свой документальный фильм, будущий режиссер поступил во ВГИК. В интервью ФПРК Дмитрий Семибратов рассказал, каким он видит путь документалиста в современных реалиях, почему важно воспитывать своего зрителя, начиная со школьной скамьи, какие положительные процессы он замечает сегодня в документальном кино и как оно развивается в целом.
— Дмитрий, расскажите, кто был Вашим первым проводником в мир документального кино? Когда и как это произошло?
— Я постепенно анализирую свой творческий путь и понимаю, что шел к своей профессии разными путями. И думаю, что неосознанно пришел к документальному кино через свою семью. Дело в том, что мой дедушка в молодости возил передвижную киноустановку по кубанским полям, между маленькими населенными пунктами, чтобы показать местным жителям кино. После войны лошадей не было, и он передвигался на телеге, запряженной бычками.
Отец после армии быстро овладел профессией, окончив краткосрочные курсы телемастеров. В то время уже появились ламповые телевизоры, а ремонтировать их еще никто не умел. В моем детстве отец ездил по району и ремонтировал сельчанам телевизоры. Благодарные жители расплачивались с ним своим урожаем, медом, курицей… Он был «первый парень на деревне», который помогал людям приобщиться к внешнему миру посредством экрана.
Ну, а вообще в профессию меня привела мама, которая после девятого класса (отличником я не был) посоветовала пойти в колледж культуры, где она преподавала педагогику и психологию. По ее мнению, для меня на тот момент было лучше в течение двух лет уже получать среднее специальное образование, чем продолжать учиться в школе. Считаю, что именно мама определила мой путь в кино.
Профессию мне дал не колледж культуры, хотя некое освоение там было: нас готовили преподавателями фото-видео студий досуговых учреждений, там и привили любовь к фотографии. Основательно же в профессию я пришел благодаря краснодарскому Институту культуры и ВГИКу. Мой педагог Григорий Григорьевич Гиберт, который, собственно, и приобщил меня к мировому кинематографу, посоветовал после четвертого курса обучения не оканчивать Институт культуры, а поступать сразу во ВГИК. Второе образование было платное, поэтому мне нужно было не доучиться, так как финансовый вопрос тогда стоял остро. Был единственный шанс поступить во ВГИК, и я им воспользовался, не без приключений, конечно. По вступительным результатам я оказался двенадцатым на двенадцать бюджетных мест. Меня вызвали на комиссию и предупредили, что если через сутки не предоставлю оригиналы документов, то мое место займет следующий за мной абитуриент. О том, как я в течение суток слетал в Краснодар, извлек из закрытого на лето Института культуры свои документы и вернулся в Москву к дверям ВГИКа в пять часов утра, ожидая открытия, – можно снимать кино. Поступил я в мастерскую к Сергею Валентиновичу Мирошниченко.
— Это судьба, это Ваше призвание!
Да! Григорий Григорьевич Гиберт дал мне для подготовки к поступлению видеокассеты (из своей фильмотеки), которые я должен был обязательно посмотреть, в том числе документальные. Среди них – фильм «Энтузиазм: Симфония Донбасса» Дзиги Вертова. Удивительно, но сейчас я сам снимаю «Симфонию Донбасса 2025». Спустя 95 лет, мы возвращаемся на места создания этого фильма и пишем свою современную симфонию. Прошли годы, и все на этой территории теперь выглядит и звучит иначе.
— Как все символично…Дмитрий, каким Вам запомнилось время во ВГИКе?
— Знаете, оно слилось… Мы же с утра до вечера были в мастерской, не зная мира вокруг. Исключение составляли лишь выезды на собственные съемки. В остальное время мы смотрели чужое кино, показывали свое, обсуждали, ставили этюды. Каждый день мы находились в мастерской с зашторенными окнами и отсутствием какого-либо света. Я не могу сказать, что для меня это было какое-то сумрачное время – оно было особенное, потому что мы становились теми, кем сейчас являемся. Я очень благодарен нашим мастерам – их вклад в каждого из нас бесценен. Все, что я умею сегодня, – это их огромный труд.
— Если рассуждать о пути документалиста, каким он Вам видится?
— Вообще путь документалиста крайне интересен, но не самый счастливый. Мы постоянно занимаемся самоанализом, самокопанием, поиском каких-то ответов, проблемных тем. В большинстве случаев документалисты – закрытые люди. Не знаю, может быть, меня коллеги поправят, но у меня именно такое восприятие. Конечно же, мы рады видеть друг друга и делиться какими-то вещами, но в целом это одинокий путь, который каждый из нас проходит самостоятельно.
— Удается ли сегодня документалистам быть хроникерами своего времени? И какие вообще процессы, на Ваш взгляд, происходят в современном документальном кино?
— Если рассматривать работу документалиста как летописца, то нет, не удается. Документальное кино практически потеряло хроникальность. Мы почти не говорим о событиях текущей жизни. Мы часто обращаемся к прошлому, даем высказаться современникам, снимаем их труд, показываем какие-то социальные процессы. Но событийность в большинстве фильмов отсутствует, а ведь в глобальном мире и нашей жизни в частности событий огромное количество. Многие из них волнующие, острые, тяжелые, проблемные… Далеко не каждый документалист готов браться за такое. А помимо этого серьезной задачей становится согласование таких съемок: объектов, людей во время этих событий. Для фильма «Симфония Донбасса 2025» мы уже много месяцев пытаемся получить разрешение на съемку «Азовстали» и завода им. Ильича. Когда я начинаю фантазировать, сколько было бы снято летописи и хроники наших дней, если бы документалистам дали волю, – мне становится плохо от упущенных возможностей оставить след в истории. Не мой личный след, а того, что прошла страна и наши люди за последнее время. Хотя кто-то считает хроникой телевизионные репортажи и видео с телефона, пусть это будет на их совести.
Я всегда считал, что документальное кино не должно оставаться в стороне от глобальных событий и обязано поднимать актуальные темы. Сегодня люди привыкли смотреть короткие ролики, не напрягаться и не искать глубокие смыслы. И, к сожалению, молодые документалисты тоже стремятся эту легкость и бесконфликтность перенести в свое повествование. Получается, что люди и так привыкли к легкому формату блогов, а им предлагают то же самое, только в хронометраже короткого или полного метра. Поэтому преобладает такое бесхребетное ванильное кино, но которое с удовольствием берут платформы. А уж они очень четко реагируют на запрос общества. Ситуация, по моим наблюдениям, меняется, но это небыстрый процесс. И мы, производители документального кино, способны на него влиять, чем и занимаемся.
— Дмитрий, как Вы думаете, простой зритель сегодня имеет хотя бы какое-то представление о том, что такое документальное кино?
— Не так давно я разговаривал с мастером перманентного макияжа и наращивания ресниц – человека далекого от киноискусства. Когда я рассказал этой девушке, что снимаю и продюсирую документальное кино, знаете, какой вопрос она мне задала? Она спросила о масштабах кинопроизводства и где находится наша киностудия «Хронос». Объяснить простому человеку, что документальное кино – это не 80 человек и огромные павильоны, а коллектив, состоящий из четырех-пяти единомышленников, достаточно сложно. Потому что обыватель вообще не понимает, что такое документальное кино и как оно создается. Еще один популярный вопрос в таких случаях – где мы находим актеров для своих фильмов.
— Они, наверное, думают, что документальное кино – это больше про телеканал «Культура», но там же телевизионный формат…
— Да, они думают, что это формат именно телевизионного фильма, где обязательно есть диктор и закадровый текст. Когда документалисты пытаются без всего этого показывать зрителю пластические куски и подвязывать какие-то образы, человек резко теряет интерес. Зритель привыкает, что закадровый голос ведет его на протяжении всего повествования, а мы заставляем их чуть-чуть напрячься, запустить мышление и свои знания. А это утомляет, люди привыкли, что у любых экранов нужно расслабляться. Короткометражные фильмы нашей студии «Семейный хор» и «Этнография из Сибири», снятые при поддержке ФПРК, мы осознанно сделали более легкими, без серьезных драматических коллизий. И услышали, что эти фильмы смотрятся интереснее, живее. Наш первый зритель воспринял их лучше, чем фильмы про Чечню, к примеру, где была история, драма, боль героев. Нам нужно прислушиваться к зрителю и делать такое кино тоже, потому что потребность в нем есть. Мы должны быть гибкими, чтобы выжить, как вид кино.
— Как сегодня документалистам научиться воспитывать своего зрителя? Понимаю, что задача не из легких…
— Важно понимать, что документальное кино никогда не станет массовым. Но это не значит, что мы не должны растить и воспитывать своего зрителя. Нам, как ребенка за ручку, необходимо приводить его к экрану. Многие уже начали это делать, организуя социальные кинопоказы, как Павел Печенкин; запуская кинопрокат, как Сергей Дебижев; точечно работая с площадками, как Наталия Гугуева. У документалистов сложная задача – делать актуальное, серьезное, но одновременно и понятное абсолютно каждому человеку кино. В нем должна быть уникальность, но в то же время и универсальность. Документалисты не могут запереть человека в четырех стенах и заставить извлекать смыслы. Мы пытаемся в повседневной быстротечной реальности, наполненной разными событиями, притянуть его к документальному кино и сказать: «Остановись на секунду». Но останавливаться человек зачастую не хочет, он бежит дальше получать сиюминутные эмоции. Мне хочется, чтобы люди разных возрастов и профессий, разного социального статуса и материального достатка могли посмотреть наше кино. Если это фильм про военных, то его не должны только военные смотреть. Если фильм про волонтеров, то понятно, что не для них самих этот фильм создавался. То же самое касается религии, науки, медицины и других сфер жизни.
— На каком уровне сегодня развивается документальное кино? Вы замечаете положительную динамику?
— Я могу сказать, что с появлением «Мувистарт» и ФПРК все как-то задвигалось, заговорило, зашумело хотя бы на уровне профессионалов. И режиссеры-документалисты сразу почувствовали эти изменения. Особенно радует открытость и доступность их поддержки. Раньше у молодых кинематографистов было только Минкультуры России, но до него еще надо было вырасти. Сейчас возможностей, чтобы тебе дали шанс, и ты мог себя проявить, стало больше. Но, подчеркну, не менее важная задача состоит и в том, как совместными усилиями притормозить зрителя, заставить остановиться и взглянуть в нашу сторону. На государственном уровне нужно профинансировать не только производство фильмов, но и создание условий для их просмотра. В первую очередь – киноклубы и различные тематические площадки, в том числе в колледжах и высших учебных заведениях. И, конечно, начинать прививать интерес к документальному кино необходимо еще со школьной скамьи.
— Ведется ли какая-то работа в этом направлении на Кубани сейчас?
— Вы знаете, порой создается впечатление, что вся наша кубанская культура строится только на казачьих песнях и плясках, но это большое заблуждение. Наша культура намного шире, и кино – значительная ее часть. Конечно, в какой-то степени это и наше упущение… Несмотря на то что моя студия «Хронос» существует с 2018 года, у нас практически отсутствует взаимодействие с местными органами власти. То есть мы делаем фильмы федерального уровня за федеральные деньги, а на региональном уровне нас совсем не знают. Недавно я даже пошел в местное Министерство культуры, представился и предложил им список и описание своих фильмов. У них же проходит огромное количество мероприятий, в рамках которых можно показывать наши фильмы, если они соответствуют тематике. А у меня, например, есть фильм «Империя балета», часть которого снималась в Краснодарском театре балета имени Юрия Николаевича Григоровича. И мой поход в Министерство культуры Краснодарского края имел свои плоды. Через какое-то время мы получили письмо о готовности предоставить площадку для показов наших фильмов, а также в письме заверили о желании рассмотреть презентацию проекта нашего киноклуба. Уже намечены первые премьерные показы наших фильмов «Друг другу», «Семейный хор» и «Там, где дом» на сентябрь, октябрь и декабрь. Сдвиги произошли, и это не может не радовать, вселяя оптимизм в дальнейшее сотрудничество. Я понял, что документалисты должны быть более открытыми. То есть нужно уходить с пути одиночества и максимально открываться этому миру, продвигать себя.
— То есть уже подстраиваться под существующие реалии?
— Да! Потому что одинокий путь документалиста – путь в никуда. Кроме этого, должно быть сложившееся и устойчивое общее движение. Индивидуальный путь хорош, но ограничен. Все-таки важно, чтобы в целом документальное кино двигалось вперед, а не только конкретные фильмы.
— Вообще документалисты на сегодняшний день сталкиваются с дефицитом тем?
— Я не скажу, что мы сталкиваемся с дефицитом тем, – их много. Хорошие темы витают в воздухе, и здесь важно вовремя их ухватить. Любой блогер сегодня может взять в руки телефон, снять видео на три минуты и назвать это фильмом. Лёгкие жанры сейчас преобладают, к сожалению. Мы же над такой темой можем работать до двух лет с многочисленными экспедициями. Но пока мы кропотливо и неторопливо создаем кино, блогеры уже по 10 раз это сделали и показали на просторах интернета. Получается, что когда мы планировали проект, тема для зрителя была актуальна, а к моменту выхода фильма она становится уже менее оригинальной. Я могу сравнить скорость нашей работы с передвижениями черепахи, но это совсем не значит, что мы медлительные и неповоротливые, просто сам процесс кинопроизводства достаточно трудоемкий. Цветокоррекция, сведение, монтаж, который еще надо осмыслить, наполнить образами, сами образы надо найти – все требует огромного количества времени. Как правило, задействована не самая большая команда, но и бюджеты ограничены.
— Ваш фильм-альманах «Друг другу» стал победителем Конкурса документального кино ФПРК («Россия – взгляд в будущее» – ред.). Как и когда родилась идея? Случились ли у вас какие-то личные открытия на протяжении всего съёмочного периода?
— Если позволите, то начну издалека. После окончания ВГИКа я работал у Сергея Валентиновича Мирошниченко в его проектах. В тот год как раз начались события в Донбассе. И мне, как документалисту, эта тема откликнулась – захотелось поехать туда и самому во все разобраться, чтобы не быть голословным и не доверять чужому мнению. Я купил снаряжение себе и девушке-оператору, которая согласилась окунуться вместе со мной в это жесткое экспедиционное кино – не побоялась ехать туда, где уже шла война. Из восьми операторов, которых я знал, все отказались.
Тогда эту тему особо никто не поднимал. Саму войну я не увидел, мы снимали далеко от передовой, но увидел людей, которые в дальнейшем вдохновили меня на создание альманаха «Друг другу». Представляете, мы приезжаем в Луганск и видим абсолютно пустые перекрестки и магазины. Помню, как мы искали, где купить продукты, и увидели в большом гипермаркете на прилавке единственный десяток яиц. И сам город словно вымер и напоминал кадры из постапокалиптического фильма. И мы начали снимать жизнь прифронтовых поселков и городов, быт людей, которые не уехали. Снимали раздачу хлеба, когда местные жители брели из своих домов в пяти шубах (а это была зима, не работало отопление и канализация), чтобы получить свои полбулки. Я никогда в жизни не встречал такой концентрации хороших людей в одном месте, которые, невзирая на свои трудности, помогали тем, кому еще тяжелее, поддерживая их во всем. Поэтому идея фильма-альманаха появилась еще тогда. Меня поразило, что люди, забывая о своих проблемах, стремятся сделать чью-то жизнь чуть-чуть лучше.
В 2014 году я поехал туда за свои деньги, потратив две зарплаты. Мы сняли хороший материал, но фильма не получилось – закончились средства. Когда началась специальная военная операция, то я захотел снова туда поехать. Но ездить на энтузиазме давно зарекся – слишком большие риски. И когда появился конкурс ФПРК «Россия – взгляд в будущее», конечно, предложил то, что мне было близко – тему волонтерства и добровольчества. Я подумал о том, что военные действия рано или поздно закончатся, а люди с обостренным чувством справедливости, готовые помочь и поддержать в самые трудные минуты, останутся».
Беседовала Наталья Тонких
Фото из личного архива Дмитрия Семибратова