© AP Photo / Muhammed Muheisen
Проститутки в Булонском лесу жалуются на ухудшение условий труда, пишет Le Figaro. После ужесточения законодательства там остались работать лишь мигранты и трансгендеры. Алкоголь, наркотики, грабеж и насилие стали постоянными спутниками нелегкой жизни секс-работниц.
Поль-Анри Валле (Paul-Henri Wallet), Виктуар Лемуан (Victoire Lemoigne)
После принятия в 2016 году закона, предусматривающего наказание для клиентов, условия жизни проституток в Булонском лесу значительно ухудшились. Вынужденные уходить всё дальше в чащу, они описывают свои будни как полные нападений и вымогательств.
23 часа, Порт-д'Отей. Парижская окружная дорога вдоль окраины Булонского леса гудит внизу, как разлившаяся река. Фонари окрашивают грязно-желтым светом одинокий микроавтобус с заглушенным двигателем, расчерченный убегающими фарами проезжающих машин. Хуана* прижалась к стенке передней кабины. Угловатая челюсть и крупные руки выдают ее пол при рождении. Сегодня вечером ей страшно. "Здесь постоянно происходят нападения… Подруги сказали, что банду, которая насиловала девушек, отпустили", — шепчет она с сильным испанским акцентом. Эта 55-летняя трансгендерная женщина из Перу занимается проституцией в Булонском лесу с 2008 года. Если бы она прислушалась к себе, то уехала бы домой, пока еще не наступила кромешная тьма. Но и сегодня она останется здесь, открывая дверцу только тем клиентам, которых знает.
В последние годы уличная проституция претерпела глубокие изменения в своих главных центрах — будь то Венсенский лес, кварталы Пигаль и Клиньянкур... и, конечно, Булонский лес. Благополучные семьи из буржуазного 16-го округа, вечерние прохожие и бегуны ежедневно существуют бок о бок с этой реальностью с 1960-х годов. В этом "втором зеленом легком" столицы нередко можно увидеть в глубине аллеи одинокую фигуру, замершую на складном стульчике в ожидании клиента. Но этот пейзаж, некогда относительно пристойный, за последнее десятилетие стал являть собой ужасную и откровенную нищету.
Коренной перелом ускорился после принятия в апреле 2016 года закона, который ввел крупные штрафы для клиентов за покупку сексуальных услуг. С тех пор, как подытоживает одна из руководительниц ассоциации, "состоятельные клиенты больше не хотят рисковать. Они предпочитают обращаться к Интернету". Проституция по модели Uber-такси укрепила свои позиции, а обеспеченные клиенты переключились на эскорт-платформы, оставив на улицах наиболее уязвимых женщин и трансгендерных лиц.
Предложение услуг сократилось, а цены упали. Если несколько лет назад за половой акт можно было выручить около 50 евро, то сегодня некоторые проститутки отдают свои услуги всего за 20. То, что раньше зарабатывали за три часа, теперь приходится отрабатывать целую ночь.
Регулярные нападения
Чтобы скрыться от полиции, клиенты теперь принуждают проституток уходить вглубь лесных массивов — на расстояние до 150 метров от освещенных аллей. Некоторые участки стали настоящими ловушками. Зона в двух шагах от знаменитого ресторана "Пре-Кателан" (три звезды "Мишлен") с наступлением ночи превращается из мирного пейзажа в "очень мрачное" место, как отмечают завсегдатаи. "Особенно на участке вдоль дороги Гран-Каскад — там нет никакого освещения, это чрезвычайно опасно", — подтверждает руководство Судебной полиции Парижа (DPJ PP). Именно в этом месте в августе 2018 года застрелили Ванесу Кампос, трансгендерную проститутку из Перу. Ее убийцами стали молодые мигранты без документов. С тех пор проститутки устанавливают на крыши своих микроавтобусов большие прожекторы.
"Один мужчина возвращался несколько раз, чтобы изнасиловать меня", — рассказывает София*, перуанская трансгендерная женщина лет сорока, восседающая на самодельном табурете. "Чаще всего проблемы начинаются после встречи с клиентом". Некоторые отказываются платить "под предлогом, что не знали о моей трансгендерности". Но для нее очевидна недобросовестность: "Все прекрасно знают, что в лесу остались практически только мы".
На Порт-Дофин в основном работают трансгендерные женщины из Эквадора — "одни и те же уже много лет", уточняет команда волонтеров, патрулирующих район. Также здесь есть несколько девушек из Восточной Европы. Возле сада Акклиматасьон — несколько трансвеститов из стран Магриба, постарше. На аллее Королевы Маргариты и вдоль дороги Лоншан теперь преобладают трансгендерные женщины из Перу. Они продолжают прибывать в лес "понемногу", и они все моложе — особенно "после ковида". Им от 25 до 30 лет. В случае некоторых "возникает вопрос об их несовершеннолетии".
Таня*, 46-летний травести, также описывает будни, полные насилия и преступности. Изнасилованный в 2012 году, он рассказывает, что тогда "бросил камень в голову" своего насильника, что "позволило ему бежать". Не так давно один мужчина избил его палкой "по ногам и рукам" за то, что он защищал женщину с психическими расстройствами: "Мужчина увел ее подальше от дороги, чтобы надругаться над ней. Она закричала, я забежал в чащу, чтобы помочь ей, и на меня напали".
У Тани* остались очень заметные шрамы. Он показывает их нам. Теперь он говорит, что стал более осторожным, "менее импульсивным", когда с ним разговаривают грубо, чтобы его не избили, и "отказывается работать в фургонах", потому что в лесу он по крайней мере может "убежать и закричать в случае опасности".
Деньги здесь наличные, и нападающие хорошо это знают. По словам нескольких жертв и правозащитных ассоциаций, с наступлением темноты здесь рыщут мужчины, чтобы грабить проституток и клиентов или разбивать машины. "Разбитые стекла — обычное дело", — объясняет председатель ассоциации "Магдалена" Жан-Люк Вигье. Таня* подтверждает, что насилие воцарилось после закона 2016 года.
Клиентура изменилась: теперь это выходцы из Магриба, Пакистана, Афганистана. "Курьеры Uber, много мигрантов", — замечает местный житель, который регулярно бегает здесь вечером. "Некоторые ведут себя хорошо, другие агрессивно", — отмечает Селина*, 48-летняя трансгендерная проститутка из Алжира в обтягивающем черном платье с аккуратным блондинистым каре. Во время Рамадана клиенты пропадают. "Все проститутки единогласно подтверждают, что в этот период работы гораздо меньше, потому что мусульмане больше не хотят приходить", — сообщает Жан-Люк Вигье. Клиенты также помолодели: "По выходным, особенно в пятницу вечером, мы видим очень молодых клиентов, начиная с 14 лет, часто группами", — констатирует группа волонтеров. Ни один клиент не приходит сюда за женщиной. Все знают, кто сегодня населяет лес. Они хотят гомосексуального контакта с трансгендерным человеком, не завершившим физический переход от одного пола к другому.
Работа под кокаином
Июльский вечер. Молодой человек в кожаной куртке с мотоциклетным шлемом в руке изображает задумчивость. В конце концов он подходит к сорокалетней женщине с чертами лица, застывшими после пластической хирургии. "Ну что, пошли?" — без предисловий бросает она. Юноша протягивает ей тридцать евро смятыми купюрами и следует за ней в заросли. Свидание состоится там, в тридцати метрах от дороги, в импровизированном укрытии из брезента, натянутого между четырьмя вбитыми в землю деревянными кольями. Раскрепощенные таблетками или алкоголем, клиенты не испытывают стеснения и бесстыдно обнажаются. Пока мы разговариваем с проституткой на аллее Лоншан, к ней подходит клиент индийского происхождения, около 30 лет, с затуманенными глазами, явно под действием наркотиков, и прижимается к ней, в левой руке держа сумку-шоппер.
Надо сказать, что торговля наркотиками здесь повсеместна. "Мне предлагают регулярно", — объясняет Селина, которая "ничего не принимает". Она одна из немногих таких. Ярко накрашенная Лола рассказывает, что многие "вынуждены пить виски" до тех пор, пока не "становятся зависимыми от алкоголя и гораздо более уязвимыми". По ее словам, сутенеры поощряют проституток к выпивке. Без кокаина Таня* не выдержала бы "до утра". Этот трансвестит-проститутка принимает его "один-два раза" в неделю. "Я работаю на том месте, где в 2017 году убили болгарку Аишу. С тех пор я боюсь оставаться одна. С кокаином я могу работать всю ночь", — признается он тягучим голосом. "Трудно выносить, когда клиенты трогают тебя, если ты не под наркотиками".
Продуктовые тележки и подпольные такси
Наркодилеры не единственные, кто извлекает выгоду из леса. "Это оппортунистическая система, где можно заработать много денег", — сообщают нам. Эквадорцы, перуанцы, часто бывшие проститутки, которым теперь "труднее зарабатывать деньги", ходят с тележками, наполненными едой "без всякой гигиены", салфетками, презервативами, алкоголем... А еще есть "такси". Старые машины, которыми часто управляют молодые люди из Магриба, курсируют между лесом и местами проживания, беря по 10 евро с человека. Что касается микроавтобусов, в которых часто происходят встречи, они не принадлежат тем, кто в них работает. Их сдают в аренду: 50 евро за шесть часов. "Десять старых фургонов, сданных в аренду тридцати трансгендерным лицам на шестичасовую смену, — подсчитывает при нас Лола*, — это приносит доход в 1500–2000 евро в день... в черную".
"Всё устроено так, чтобы иметь над ними полный контроль, чтобы они не думали ни о чем другом, кроме того, зачем они приехали во Францию — то есть о проституции", — резюмирует одна из ассоциаций. Питание, транспорт, жилье: более ста ветхих домов и студий в Иль-де-Франс, в том числе в департаменте Верхняя Сена, якобы предоставляют кров проституткам по печальному образцу виллы Бирон — 13-квартирного дома в Сен-Уэне. От девяти до 12 человек в комнате с двухъярусными кроватями или четыре-пять проституток в студиях площадью 15 м². Всё это за тройную или четверную арендную плату по сравнению с рыночными ценами. София*, завербованная контрабандистами в Перу, рассказывает, что по приезде во Францию ее поселили "в маленькой комнате, как в тюрьме". Вскоре после этого, "хорошо поработав", она смогла позволить себе "больше комфорта" в 18-м округе. "Я плачу 850 евро в месяц за маленькую комнату с кроватью и ванной. Расчеты веду наличными, — объясняет она. — Хозяева привыкли сдавать жилье трансгендерам, они делают это уже 15 лет".
Не вылезать из долгов
Эти чрезмерные расходы заставляют жертв не вылезать из долгов, чтобы держать их под контролем. Авиабилеты, расходы на гендерный переход... не говоря уже о выплате за "место" в Булонском лесу, которое "стоит" от 3000 до 7000 евро. "Цена места зависит от видимости, освещения", — уточняет Судебная полиция Парижа (DPJ PP). Одна из ассоциаций также поясняет, что программа выхода из проституции (Parcours de Sortie de Prostitution — PSP), учрежденная законом 2016 года, часто может быть реализована только после того, как долг перед сутенерами будет погашен. "Недавно, чтобы помочь человеку, который хотел выйти из системы проституции, нам пришлось составить неформальный график платежей, — рассказывает она. — Сначала нужно было вернуть стоимость авиабилета с процентами, прежде чем можно было окончательно порвать с сутенерами".
Каждый вечер в лес приезжают мужчины, чтобы собрать деньги. Всегда разные. Они просто говорят: "Я здесь за такой-то", и забирают три четверти дневного заработка. "Если я заработала 200 евро, я оставляю себе 50 евро чтобы купить еду и заплатить за аренду. Я принимаю от 5 до 10 клиентов в день, за 20–30 евро в зависимости от услуги", — объясняет София*. Обязанность работать каждую ночь — негласная. "Я знаю, что мне будет грозить опасность, если не приду несколько дней подряд". Если она не приходит, долг растет. Недавно София* заболела и несколько дней не появлялась в лесу. Она заставила себя вернуться, чтобы "предупредить" этих мужчин. Те, в свою очередь, заставили ее вернуться к "работе". "Они сказали, что, кроме моего долга, я теперь должна им еще 1 000 евро за дни отсутствия".
*Имена были изменены.