Андрей Кадомцев, политолог
27 августа президент США Трамп ввел дополнительные вторичные импортные пошлины против Индии. В качестве повода были названы масштабные закупки Индией нефти у РФ. В совокупности с уже действующими тарифами в 25 процентов, совокупная пошлина достигла 50 процентов - один из самых высоких показателей в торговых отношениях Америки с другими странами. В ответ, Нью-Дели начал стремительно восстанавливать отношения с Китаем. Идет ли речь о попытке выкрутить руки неуступчивому торговому партнеру? Или о грубой геополитической ошибке Вашингтона?
Новые пошлины коснуться 55 процентов товарного экспорта Индии в США. До конца марта 2026 года индийский экспорт в США может сократиться «более чем на 40 процентов, или почти на 37 млрд. долларов», как результат, эксперты ожидают, темпы экономического развития страны замедлятся. Под вопросом оказывается и роль Индии в глобальных цепочках поставок. Вместе с тем, непосредственные последствия введения пошлин не столь катастрофичны: такие важные позиции, как электроника и фармацевтика, от них пока освобождены. Кроме того, Индия меньше зависит от экспорта, чем большинство других азиатских стран – доля экспорта в ВВП составляет порядка 11 процентов.
Публичные мотивы действий Белого дома носят двоякий характер. Объявление Трампа о введении новых тарифов прозвучало вагрессивномгеополитическом ключе: президент США назвал сотрудничество Индии с Москвой «отмыванием» и «наживой». Торговый советник Белого дома Питер Наварро чуть раньше написал в Financial Times: «Если Индия желает, чтобы США воспринимали ее как стратегического партнёра, ей следует начать вести себя соответствующим образом». В то же время, глава Минфина США дал понять, что новые тарифы – «наказание» для Нью-Дели за неуступчивость в ходе торговых переговоров. По словам Бессента, он полагал, что страны заключат торговую сделку в числе первых – уже в мае-июне, «…но они затягивали переговоры». Тем не менее, по мнению американского министра финансов, США и Индия «в конечном итоге заключат торговое соглашение».
Однако в Нью-Дели всё меньше тех, кто смотрит на перспективы отношений с США с безоговорочным оптимизмом. Исчерпав потенциал политики неприсоединения, Индия склонялась к прагматичному взаимодействию с Западом. Еще относительно недавно сближение Индии и США происходило на почве общей озабоченности стремительным подъемом КНР. Нью-Дели присоединился к таким структурам, как QUAD, расширил свое участие в военных учениях, а также продемонстрировал готовность разделить ответственность в Индо-Тихоокеанском регионе. В первую легислатуру Трампа у него и индийского премьер-министра Нарендры Моди установились хорошие личные и деловые отношения. Переизбрание Трампа в 2024 году казалось началом новой, еще более прочной главы в отношениях двух стран. Однако в последние полгода Индия явно начинает сомневаться в ценности своего стратегического партнерства с Вашингтоном. Хаотичность заявлений и действий администрации Трампа вызвала целый набор вопросов в Нью-Дели.
Так, Вашингтон принялся активно развивать отношения с Пакистаном, который воспринимается в Индии как одна из серьезных проблем безопасности. В конце июля госсекретарь Марко Рубио встретился в Вашингтоне с заместителем премьер-министра и министром иностранных дел Пакистана Исхаком Даром. В июне Трамп пригласил фельдмаршала Асима Мунира, начальника штаба сухопутных войск, которого западные СМИ называют «фактическим правителем Пакистана», на ланч в Белом доме. Трамп объявил о планах Америки помочь Пакистану разрабатывать запасы нефти и полезных ископаемых, а также злорадствовал, говоря, что «однажды» Индии, возможно, придется покупать энергоносители у своего соседа.
Когда в начале мая Индия и Пакистан обменялись ударами, вице-президент США Дж. Д. Вэнс заявил об этом конфликте: «это не наше дело». Затем Трамп стал навязывать себя в качестве «посредника» между сторонами – что всегда воспринимается в Индии как посягательство на ее суверенитет во внешней политике. А после остановки боевых действий попытался присвоить себе лавры миротворца. По сообщениям СМИ, Трамп настойчиво пытался добиться от Моди своего выдвижения на Нобелевскую премию мира, чем вывел индийского премьер-министра из себя. Тем временем, многие в Нью-Дели всё чаще задаются вопросом, почему и зачем Вашингтон позволяет себе такие политические «вихляния», особенно после десятилетий кропотливой работы по построению индийско-американских отношений?
При этом нападки администрации Трампа на Индию теперь контрастируют с ее политикой в отношении Китая. До недавнего времени, внешнеполитическая стратегия США в отношении КНР и Индии, демонстрировала явные различия в подходах, обусловленные геополитическими интересами, экономической взаимозависимостью и восприятием стратегической угрозы. Так, санкции против Китая носили системный и стратегический характер в рамках концепции «соперничества великих держав». Китай в Стратегии национальной безопасности США прямо обозначен как «единственный конкурент, обладающий намерением и все возрастающими возможностями переформатировать международный порядок».
Апрельская эскалация санкционной войны против Пекина, объявленная Трампом, воспринималась как естественное продолжение линии на «стратегическое сдерживание». Однако в начале лета Вашингтон и Пекин договорились о «перемирии» в торговой войне: пошлины были снижены, соответственно, до 30 и 10 процентов. 11 августа Трамп подписал исполнительный указ, в очередной раз продлевающий действие пониженных тарифов в отношении китайских товаров на три месяца, до 10 ноября; за это время делегации двух стран планируют провести переговоры о торговой сделке и подготовить повестку для возможного саммита. Индии впору обвинить Белый дом в двойных стандартах: против КНР вторичных санкций нет, потому что, по словам американских чиновников, «еще идут переговоры». А против Индии - они уже введены, хотя переговоры также продолжаются.
Казалось бы, любые широкомасштабные санкции против Индии наносят ущерб стратегическим планам США, но, судя по всему, Вашингтон идет вразнос, считая Индию самым слабым звеном в сформировавшемся на саммите ШОС геополитическом треугольнике Китая, России и Индии. «Наказание» бывшего партнера выглядит весьма агрессивно и показательно. Трампу, похоже, мало собственных антииндийских рестрикций. На днях США призвали Европу ввести против Индии санкции, аналогичные американским.
На фоне непоследовательности и растущей непредсказуемости США реакция индийского руководства носит комплексный характер. Не вводя ответных пошлин, Нью-Дели дает понять, что не отступит от своих «красных линий». Одновременно, Нарендра Моди счел целесообразным вернуться к политике улучшения отношений с КНР. Отношения двух гигантов Азии находились в «замороженном» состоянии с лета 2020 года, когда произошло силовое обострение на границе в районе долины Галван. В 2022 произошли столкновения военных двух стран в районе индийского штата Аруначал-Прадеш, обошедшиеся без погибших. Тем не менее, как показывает история, «политическая воля и готовность к компромиссам» способны преодолевать даже самые застарелые противоречия. А в обеих столицах существует ясное понимание, что наиболее реальной альтернативой нормализации двусторонних отношений всегда является лишь их новое обострение.
В 2024 году Моди и Си провели первые за пять лет переговоры на полях саммита БРИКС в Казани. Согласно недавней публикации Bloomberg, весной нынешнего года, на фоне резкого обострения торговой войны со стороны Трампа, Си Цзиньпин направил личное послание президенту Индии, в котором выступил за сближение Пекина и Нью-Дели. Как результат, стремительное потепление индийско-китайских отношений началось минувшим летом, по мере того, как торговые переговоры между Индией и США заходили в тупик. В июле министр иностранных дел Индии Субраманьям Джайшанкар посетил Пекин впервые с 2020 года. В середине августа министр иностранных дел Китая Ван И приехал в Нью-Дели и был принят Моди.
1 сентября индийский премьер отправился в Китай – впервые за семь лет. По итогам переговоров с Председателем КНР на полях саммита ШОС, Моди заявил о готовности «строить отношения с Пекином на основе «взаимного уважения, доверия и учета интересов друг друга»[i]. Стороны дают понять, что стремятся «отложить в сторону разногласия, вызванные многолетним пограничным спором». В настоящее время, согласно заявлениям сторон, атмосфера на границе «мирная и стабильная». Нью-Дели и Пекин договорились о механизмах урегулирования разногласий, но детали пока не раскрываются. По словам Си Цзиньпина, проблемы на границе не должны становиться камнем преткновения в двусторонних отношениях.
Оба лидера дают понять, что заинтересованы направить Западу совместный сигнал относительно неприемлемости политики давления и санкций. Международный контекст меняется, поэтому Пекин и Нью-Дели видят необходимость прагматичного сотрудничества. Однако «двум горам Азии», если обратиться к определению, которое дали в свое время Неру и Мао, предстоит пройти определенный путь, чтобы найти новый баланс в отношениях. Индия обеспокоена дефицитом в торговле с КНР, строительством китайской ГЭС в Тибете, а также связями Пекина с Исламабадом. Со своей стороны, Индия, хотя официально и не признает Тайвань, но при этом имеет торговые и гуманитарные контакты с местными властями. Вдобавок позиции сторон расходятся по вопросам преемственности 90-летнего Далай-ламы и существования «Тибетского правительства в изгнании».
Но экономические и геополитические выгоды сближения несомненны: приток денег и технологий из Китая мог бы поддержать индийскую промышленность, позволив ей развить собственный сектор передовых технологий и снизить зависимость от импорта. Правительство Индии это понимает, но не желает ослаблять ограничения на иностранные инвестиции, пока продолжаются торговые переговоры с Трампом. Учитывая, что эти переговоры зашли в тупик, более либеральная позиция в отношении Китая снова становится весьма возможной. В свою очередь, для КНР выглядит заманчиво перспектива существенного расширения поставок в Индию электромобилей. Кроме того, в Пекине явно не питают иллюзий по поводу текущего демонстративного торгового «миролюбия» Трампа.
При всем том, Индия пока не готова окончательно отказаться от восприятия США как важного экономического и геополитического партнера. Прямо сейчас Нью-Дели всё еще не может позволить себе надолго оттолкнуть Вашингтон. Но агрессивный подход Трампа и его политика экономического принуждения воспринимаются в Индии как неприемлемые. И вдолгосрочном плане она будет менять свою экономическую стратегию - «не так, как надеется Трамп». На этом фоне эскалация «войны пошлин» в отношении Индии на сегодняшний день выглядит как «тактическая ошибка Трампа, которая со временем может перерасти в стратегическую», что только укрепит геополитическую ось Глобального Юга.
Все великие конфликты современности были борьбой за Евразию, где враждующие коалиции сражались за господство над этим суперконтинентом и окружающими его океанами. С начала XX века одной из главных задач геополитики США являлось сохранение Евразии разделенной. Сближение Индии с КНР, обладает пугающим для Вашингтона, да и Запада в целом, потенциалом. А присоединение к этому тандему России - формированием партнерства на крупнейшей в мире территории, развитием торговых и транспортных сетей за пределами досягаемости всего Запада. Комментируя итоги саммита ШОС в Тяньцзине, The Wall Street Journal назвала демонстрацию сплоченности лидеров России, Китая и Индии серьезным «вызовом» для внешней политики США. С этим трудно не согласиться, на саммите в Китае был дан старт формированию «союза несогласных» с Западом и его исторической политикой доминирования.
Если репрессивные тарифные ограничения со стороны США продлятся достаточно долго, индийско-американский товарооборот может упасть на треть. В этом случае показатели внешней торговли Индии с США, Россией и Китаем станут примерно равными. В этих условиях, Нью-Дели может полностью заморозить американский вектор своей внешней политики, по меньшей мере, на ближайшие три года - до смены администрации в Вашингтоне. По данным The New York Times, Трамп отказался от планов визита в Индию, а его отношения с Моди «официально испорчены».
На фоне непоследовательности и хаотичности нынешней политики США, Пекин для Нью-Дели является явно более предсказуемым и более разумным партнером. Но при этом Индия постарается и дальше придерживаться роли державы-балансира (crucial swing state). Отличительная черта таких государств - благодаря географическому положению, которое они занимают, и влиянию, которым обладают – решимость играть собственную партию.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs