На выставке "Магия блеска. Стразы и гранёная сталь XVIII – начала XIX века из собрания Исторического музея".
Обилие драгоценных камней в украшениях дам и мужчин, тонны позолоты и десятки зеркал в декоре помещений, многоярусные люстры из хрусталя, стеклярус в вышивке на одежде, блеск пряжек и пуговиц, сияние клинков – стиль этого, в прямом и переносном смысле, блестящего общества прошлого был обусловлен... темнотой. Именно темнота, с которой с трудом боролись тысячи свечей и которая всё равно постоянно окутывала углы залов и комнат, вызывала эту жажду света и блеска, создавшую целые стили в искусстве – прежде всего барокко и рококо. Ценилось всё, что обладало способностью отражать свет, тем самым его умножая и утоляя его нехватку.
Не все даже при императорских европейских дворах были в состоянии усыпать себя бриллиантами, отвечая необходимости сиять – добывали их более 200 лет назад только в Индии и стоили они баснословных денег, поэтому когда в середине XVIII века немецкий ювелир Фридрих Штрасс путём многочисленных экспериментов всё-таки создал искусственный бриллиант, мода на блестящие стекляшки охватила всю Европу. Всё началось с того, что Штрасс нашёл на берегу Рейна сверкающий горный хрусталь, который и натолкнул его на идею создания имитации драгоценного камня из стекла, получившего в итоге название "страз" по латинской транскрипции его фамилии – Strass.
Сияние стразов порой превосходит бриллиантовое.
– Ещё одна важная причина популярности стразов, кроме дороговизны и ограниченности месторождений алмазов, это простота их огранки и обработки, – рассказывает заместитель генерального директора Государственного исторического музея по научной работе Андрей Яновский. – Неправильно огранённый алмаз – катастрофа, а свинцовое стекло – ну что ж, не повезло, берём следующее. Стекло – это любые формы и размеры. Но не надо видеть в нём только дешёвую подделку бриллианта – украшения из страз стали самодостаточными и превратились в целое направление в ювелирном искусстве. Более того, их умение отражать свет и загадочный блеск порой превосходило подлинные бриллианты.
Цифра
около 250
экспонатов представлено на выставке из фондов отдела металла ГИМа. Всего в фонде свыше 57 тыс. предметов.
В доказательство последнего утверждения на выставке можно покрутить выключатель света в одной из витрин: здесь рядом с украшениями из страз лежит кольцо с алмазом. При показателе, равном 100 и 500 свечей алмаз не даёт выразительной игры света – а вот стразы, напротив, охотно отражают даже скудное освещение. Более простые в обработке стразы, однако, были не такими уж и дешёвыми и требовали особых навыков: так, подкладываемая под них фольга должна была герметично прилегать к основе, чтобы не допустить проникновения влаги и воздуха. В 1768 году появилась гильдия ювелиров, специализирующихся на изготовлении бижутерии. Украшения из страз заказывал российский император Пётр III, они были в коллекции Жанны Дюбарри, делал их даже личный "бриллиантщик" Елизаветы Петровны и Екатерины II Иеремия Позье, у которого точно никогда не было нехватки настоящих драгоценностей для работы.
– Имитации камней знаменовали превосходство человека над природой – важную для эпохи Просвещения концепцию, – рассказывает куратор выставки Наталья Виноградова. – В качестве технических новинок они придавали своим владельцам флёр современности и просвещённости. Более того, стразы отвечали появившемуся именно в это время понятию моды как быстрой и сезонной смены тенденций. Конечно, как финансовое вложение драгоценные камни неоспоримо лидируют, но для того, чтобы угнаться за модой, стразы подходят намного лучше.
Гранёный эфес шпаги будто усеян тысячами мелких камней.
Ещё одним оружием в борьбе с темнотой стала гранёная сталь – развитие техники её ювелирной огранки приходится на тот же, сделавший стразы популярными, XVIII век. В витринах ГИМа переливаются мелким блеском украшения, пуговицы, пряжки, гребни для волос, клинки оружия – без чтения подписей на этикетках невозможно рассмотреть, что этот блеск даёт вовсе не инкрустация многочисленными камнями, а мелкие грани на стальной поверхности. Пуговица из гранёной стали стоила как несколько крепостных.
– Современники иронизировали, что гранёная сталь превратилась в философский камень, потому что стала стоить дороже, чем золото, – говорит Наталья Виноградова. – Появились даже подделки под стальную огранку из серебра, более мягкого и легче поддающегося обработке, но не обладающего тем блеском, который имеет твёрдая гранёная сталь.
С появлением электрического освещения из простых комнат и роскошных дворцов исчезла магия подвижных теней, ирреального мерцания и таинственной темноты, с которой веками боролось колеблющееся пламя свечей. Но осталось сложное и красивое искусство создания блеска, оценить которое мы можем сегодня, пожалуй, даже выше своих предков благодаря ставшему таким привычным для нас яркому и послушному свету.